Девочка начала подниматься по лестнице, а Влада, сидя перед прялкой, пыталась понять: чье же мясо готовит царица? Коров на поле богатырском видно не было, а по городищу не бегало ни одной свиньи или хотя бы курицы.

— Государь, — робко промолвила Влада. — Позволь пойти наверх, Марфушке подсобить.

Кощей взглянул на нее исподлобья, бросил отрывисто, словно каркнул:

— Ступай!

Влада тут же вскочила и догнала девочку на лестнице.

— Марфушка, — шепнула. — здравствуй. Меня Влада зовут.

Девочка не ответила.

Наверху находилась опочивальня. Круглая комната без какой-либо мебели, кроме дубовой кровати, застеленной черной соломой.

Марфушка принялась эту солому руками сгребать.

— Девочка, а ты откуда здесь? — допытывалась Влада. — Разве Навь — не место для падших?

Марфушка зыркнула на Владу и, вздохнув, сказала:

— Так я падшая. Нянькой я у братика была, а он так кричал, так кричал… Спать не давал мне. А, знаешь, как спать хочется.

— Знаю, — согласилась Влада, чувствуя, как у нее холодеют ноги.

Марфушка закончила сгребать сено в кучку.

— Мне надо это вниз снести, на конюшню, а свежее захватить, — сообщила она, пристально глядя на Владу.

Влада кивнула.

— Ты не поняла? Аль дурная? — вдруг разозлилась Марфушка. — Для тебя сенцо. Кощей тебя нынче ночью царицей своей делать будет.

Ноги у Влады подкосились и она бочком осела на кровать.

— Как меня? А как же Дарина Карловна?

Марфушка засмеялась.

— Посмотри на Дарину Карловну сквозь вот это, поймешь, почему.

Марфушка бросила на кровать стекляшку, похожую на осколок зеленой бутылки.

Влада взяла осколок.

— Только на меня не смотри! — взвизгнула Марфушка.

Но Влада уже посмотрела. И, вскрикнув, уронила стеклышко.

— Ну, я же сказала тебе, не смотри, — вздохнула Марфушка. — На, держи.

Она подняла стекло, вручила Владе. Разведя широко руки, подхватила сено. Теперь из-за снопа верхней половины девочки было не видать — сноп на тонких ножках.

— Я пойду, а ты тут посиди, подожди меня. Скоро вернусь, поможешь мне постельку для тебя и государя стелить.

Марфушка вышла из комнаты, потеряв по дороге изрядное количество сена.

Влада сидела, таращась в стену. Ей неистово хотелось посмотреть на себя в зеленое стеклышко, чтобы убедиться, что она еще жива.

Марфушка воротилась с новым сеном. Влада, с трудом поднявшись на ноги, стала помогать девочке.

«Стелю для себя постель», — мелькнуло в голове.

— Ну, чего остолбенела? — спросила Марфушка. — В Яви, поди, добрый молодец у тебя был?

— Не было молодца.

— Тогда чего горевать? Все равно в Нави тебе жизни нет окромя городища и под боком у Кощея. Смирись!

Влада горько заплакала, скрыв лицо руками. Вдруг она почувствовала, что кто-то гладит ее по голове. Марфушка, конечно. В бутылочном стеклышке руки у девочки усохшие, как у мумии. Но все равно… Пусть гладит.

— Ну, не хнычь, не хнычь, — приговаривала Марфушка. — К Нави привычка нужна.

Дарина Карловна позвала к трапезе.

Влада спустилась с Марфушкой.

Стол из кухни стоял посреди «тронного зала». Кощей сидел во главе на костяном своем троне, Дарина Карловна разместилась напротив владыки. Для Влады и Марфушки была приготовлена скамейка.

Влада обратила внимание, что владыка успел сменить свой боевой наряд на роскошный, расшитый золотом кафтан. Кощей с явным удовольствием ел мясо, держа его прямо руками, красавица Дарина отщипывала от лежащей на деревянном блюде порции небольшие кусочки.

Эти двое были настолько увлечены едой, что ни на кого не смотрели. Влада улучила момент и посмотрела на Дарину Карловну в зеленое стеклышко.

Седые космы, длинный крючковатый нос, чуть ли не касающийся подбородка, запавшие красные глаза. Вместо изящного изумрудного платья с глубоким декольте — грязная накидка, не скрывающая торчащие ребра, обвисшую чуть ли не до пола грудь. Да уж, красавица.

Влада перевела стеклышко на Кощея. Кощей не изменился.

— Отчего ж ты, царица, не угощаешься? — спросил владыка.

Влада, которая уже увидела в стеклышко, что мясо — это сырые куски нарубленных тел увиденных ею в лесу упырей, поспешила сказать:

— Угощаюсь, государь. Вкуснее мяса не доводилось пробовать.

Кощей закончил с трапезой и поднялся.

— Даринка, Марфушка, брысь по своим пещерам и не высовываться. Пойдем, царица, в опочивальню.

Он протянул Владе костлявую руку. И что ей оставалось делать? Влада взяла протянутую руку.

Они с Кощеем стали подниматься по лестнице. Влада обернулась. Дарина Карловна и Марфушка, задрав головы, смотрели вслед. Красавица в изумрудном платье как будто бы с завистью, Марфушка — с сочувствием.

В опочивальне Кощей усадил Владу на постель, а сам стал неторопливо разоблачаться. Скинул золотой халат, оставшись в вышитой рубахе с широким поясом.

Влада находилась в каком-то оцепенении, словно все происходящее не имело к ней никакого отношения.

Когда Кощей взялся за пояс, студентка встрепенулась и крикнула:

— Александр Степанович!

Кощей засмеялся жутким смехом. Глаза его сияли красным пламенем.

— Не кричи, красавица-царица, ты теперь моя, — воскликнул владыка Нави, хватая Владу за плечи. Студентка расширенными от ужаса глазами смотрела на тонкую синюю нитку Кощеевых губ, облепленных по кругу желтыми струпьями.

— Давненько не цаловался я всласть, — сладострастно прошептал Кощей, подтягивая к себе Владу.

Понимая, что сейчас жуткие губы Кощея сольются с ее губами в поцелуе, Влада из последних сил закричала:

— Александр Степанович, спасите!

Кощей отпустил ее и отпрянул на другой конец кровати. Быстрым движением застегнул пояс.

— Влада! У нас мало времени! Ты должна обмануть его! Помни, ты находишься в сказ…

— Молчать, падаль! Иди же ко мне, моя драгоценная царица!

Влада снова оказалась в мучительных объятиях владыки.

— Государь, — пропищала она.

— Да, дитя мое?

— Прости, я не могу отдать тебе всю свою нежность, ты можешь только взять ее силой, но чем тогда ты будешь отличаться от падшего богатыря?

Кощей отстранился:

— Аль не люб я тебе, царица?

— Посуди сам, мы знакомы совсем недолго, я не успела тебя полюбить, государь.

Владыка грозно нахмурился:

— Что же тебе мешает? Разве я не царь Нави, разве я не красив, не силен?

Влада поспешно согласилась:

— Нет тебя красивее, сильнее, великий государь! Но я с малолетства мечтала подарить сердце свое бессмертному существу!

Кощей захохотал так, что стены башни затряслись.

— Ох, и насмешила, пигалица! А кто ж тогда бессмертный, ежели не я? В Нави нет больше бессмертных, все сгниют, все испарятся. Только Кощей будет жить вечно!

Влада потупила глаза.

— Что глаза прячешь? — рассердился Кощей. — Али не веришь?

— Верю, государь.

— Врешь! — топнул ногою Кощей. — Вижу, что не веришь!

Владыка ринулся к Владе, испугав ее до полусмерти. Схватил за руку, дернул.

— Пошли!

Влада засеменила за Кощеем. Когда государь резко распахнул дверь опочивальни, раздался глухой удар и кто-то ойкнул. Владыка ничего не услышал, но Влада — услышала. Обернувшись, она увидела Марфушку, потирающую лоб. Значит, подглядывала в замочную скважину.

— Куда мы идем, государь?

Кощей не ответил. Внизу, в тронном зале, он подхватил со спинки дубового стула, на котором недавно сидела Дарина Карловна, меховую накидку, набросил ее на плечи своей юной царицы.

Распахнув ворота башни, Кощей вывел Владу во двор. Было свежо, но девушка не ощутила холода — хорошую накидку дал владыка.

Справа от башни находилась конюшня, и туда-то и направился Кощей.

В конюшне — много денников, но вот лошадей — ни одной.