И он решил купить себе плейер, уверив себя, что музыка его непременно отвлечёт от ненужных дум. Придя домой, он загрузил в плейер инструментальную и джазовую музыку из компьютера и лёг спать. Дневной сон у него уже вошёл в режим и если он не прикорнёт хотя бы на двадцать минут, то к вечеру будет чувствовать себя разбитым.

Глава 5

Это строительное управление находилось в районе молокозавода и огромного массива частных гаражей. На его большой территории помимо административного здания размещались: цех минеральных красок, ремонтный – механический цех, склады, гаражи для большегрузного транспорта и помимо этого много машин ночевало под открытым небом. И самой популярной достопримечательностью здесь считался физкультурный оздоровительный комплекс «ФОК Здоровье». Но парадный вход у него находился не на территории управления, а с внешней стороны, где проходил Кленовый проспект, со всей цивилизацией. В основном ФОК базировался на бассейне и бане, но был там и спортивный зал, который редко использовался по назначению. И служил этот комплекс, не только для своих работников, а для жителей всего города, кроме четверга. Этот день был святым и парным днём для ИТР всего треста.

Вова подошёл к управлению за полчаса установленного времени, где его встретила свора собак. Ему пришлось отступить назад и плотно прикрыть за собой металлическую калитку. Но собаки всё равно не унимались, они лаять стали ещё сильнее, пока из небольшого отдельного помещения не выбежал юркий мужчина невысокого роста. Он схватил с земли отрезок резинового шланга и отогнал гавкающую свору. Затем сам открыл с лязгом калитку и хрипя, спросил. – Воронов Владимир Андреевич?

– Он самый, – ответил Вова, – но можно без отчества.

– Тогда неси свои пожитки в офис, – показал он на сторожку, – и пойдём знакомится с объектом, – сказал он, и добавил: – а меня Василий Макарович зовут, как Шукшина, чай не забудешь. А забудешь, я не обижусь. А вот сменщики у нас слеплены из дёгтя и фекалий. Так что имей в виду, не ругайся с ними. Одним словом твари, я с ними на Пушкарской улице живу, там их никто терпеть не может, но боятся. А один из них вообще мой сосед.

– Зачем они мне, если я их видеть не буду, – спокойно сказал Вова. – Мне объяснили так, что мы с тобой двенадцать часов отработали, и нас меняет заворотный бек, – то есть вахтёр, который ворота открывает транспорту. По этой же схеме и твои соседи работают.

– Всё правильно ты говоришь, но они частенько сюда приходят бутылку раздавить, а бывает и спят здесь, если перепьют. Особенно Макута, – это и есть мой сосед. Кстати, он у нас вроде считается, как старший, типа бригадного генерала. Короче сам себя назначил. Так вот у него жена имеет девичью фамилию Лютова Акулина. Как гармонично увязали её предки фамилию с именем. Лютая – значит злая, а Акулина – это производное от слова акула.

– Оригинально, – улыбнулся Вова, – для устрашения мальчишек даже не плохо.

– Мы с Акулой рядом жили и до пятого класса за одной партой сидели, – вспоминал Вася. – Однажды я не дал списать диктант, за который она пару получила. Так она мне в перемену левую руку, которой я закрывался от неё, загрызла. Долго тогда я перевязки делал. Вот и Макуту она нисколько не боится, не смотря, что он великанского роста. Может отгулять его хоть лопатой, хоть тяпкой, если хорошо попросит. А когда он пьяный, на порог не пускает. Вот он здесь и проходит курс реанимации.

– Макута фамилия? – поинтересовался Вова.

– Нет это имя, а фамилия у него русская Степанов. Он по национальности из северных народностей, не то чукча, не то эвенк. Короче в прошлом капитан какого-то судёнышка в холодных краях, так он представляется всем. Отработав с Акулой северный стаж и заработав себе приличные пенсии, приехали сюда на её родину, да почти в моё подворье. Медики здешний климат одобряют и менять на север категорически не рекомендуют. Вот поэтому он старается быть покладистым с Акулой. Она же пинка ему может запросто дать под зад. И тогда он пропадёт, ведь дом – то Акулы. Он иногда бывает щедрым и угощает меня водочкой, как своего соседа. Макута всегда при деньгах: пенсия у него шикарная, никак у наших стариков, только на хлеб и крупу хватает. А вот напарник его Филин, – это персонаж из первозданного хаоса. О нём потом я тебе подробно расскажу.

Вася тараторил без остановки сопровождая свои слова жестами рук.

– Я всё понял, – сказал Вова, и кивнул на здание сторожки.

– Это наша резиденция?

– Да, наш офис, – подтвердил Вася, – сейчас пойдём туда.

Он закрыл калитку на засов и открыл дверь в сторожке. Это было помещение размером в шестнадцать квадратных метров, с большими окнами выходящими на все четыре стороны света. У одного окна стоял стол с небольшим телевизором непонятной марки, телефоном, электрической плитки, а вдоль стены располагались сбитые из досок два топчана покрытые дермантином. В левом углу стояла рогатая напольная вешалка, изготовленная местными умельцами.

– Все свои вещи клади на стол или под стол, – сказал он, – нам не положена здесь разная мебель, типа диванов или шифоньеров. Думают, что мы там прятать что – то будем.

В это время вновь раздался собачий лай.

– Пошли Вова, произошло нарушение границы, собаки просто так брехать не будут.

Они вышли и увидели скучившихся собак на параллельной стороне периметра.

– Там тоже есть калитка, но она без ворот и считается чисто служебной, – начал объяснять Вася. – На ней замка не было, только задвижка. Раньше, чтобы сократить путь в гаражи, автолюбителям надо было миновать нашу территорию. А недавно им эту лавочку закрыли, а они всё равно идут, думают им здесь зелёную улицу откроют. Вот собаки и бесятся. Правда после сауны наши гости нередко ночью идут этим коротким путём. Потому что на бульваре их может встретить ментовская машина и отвезти в вытрезвитель. Ведь, по сути, сауна – это полуобнажённый кабак. Сейчас – контролировать эту калитку – негласно передали вахтёрам. А Макута их проверяет. Бывает про неё забывают совсем и она может быть открытой всю ночь. Если, конечно, в мою смену она открыта, то я замок всегда на неё вешаю. А к восьми утра её вахтёры открывают для конторских служащих. Но мы все сторожа ходим на работу и домой через неё, так как живём рядом на Пушкарской улице.

– А кто собак кормит? – спросил Вова, – я насчитал их восемь штук.

– Мы и кормим, – отрапортовал Вася, – но продукты приносят рабочие и служащие управления. А бывает частники из своих гаражей продукты приносят, то сало в банках, то тушёнку свою, конечно всё просроченное. А мы всё это в ведро и на плиту, правда добавляем воды и крупы. Так что они голодными не бывают. – Вася внимательно вгляделся в Вову и спросил: – Наверное в институт поступил, если надумал сторожить?

– Да нет, экзамены буду только сдавать, но не в институт, а в медицинский колледж.

– Что ж лекарь – это дело неплохое, а я мастером станочников работал в ПТУ до этого. Но здесь мне удобно, дом рядом и частенько я выполняю срочные работы по выточке разных деталей. Поэтому на мои высокие заработки не смотри, – это доплата за спец задание. – Собаки в это время уже крутились рядом с Вовой. – Видишь, – кивнул он на свору, они с тобой уже познакомились. А сейчас сварим им баланды и кормить будешь их ты. После этой трапезы ты для них уже будешь родной человек. С собаками хорошо, здесь ведь в основном воруют бесхозные строительные материалы, да бензин сливают из машин. Так что, если собаки за периметром гуляют, тут глаз остро нужно держать.

– И часто они убегают с рабочего места, – спросил Вова.

– Нет, только когда голодные, – засмеялся Вася, – поэтому вначале смены их надо кормить ужином, который сейчас мы с тобой будем варить.

В сторожке Вася затеял варку, а сам ушёл гулять по территории, наказав Вове следить за собачьей едой. Он отсутствовал часа полтора, когда собачья еда уже остывала. В руках у него был тяжёлый мешок, напичканный металлическим хламом.

– А это для чего тебе? – спросил Вова, показав на мешок.