– Куда идти?

Много опасности таит этот город-лабиринт. Улицы теперь стали ещё запутаннее, чем были раньше, река вышла из берегов и затопила часть города, и кажется что тут по всюду лес, он растёт и крепнет, и многое предстоит ещё узнать. Говорят что это место проклято самим Богом, так ли оно на самом деле или это только лишь люди говорят и верят в это.

Эль-Лина смотрела вдаль из окна старой округлой колокольни и размышляла о том, кто и зачем сюда её отправили?

Эль-Лина, была из тех людей, которые не сдаются, но и тем не менее она трезво оценивает то что окружающая обстановка далеко не так проста, как может казаться. Она готова бороться за жизнь, когда давит в груди и щемит в сердце и мысли… эти спасительные штормящие мысли о надежде на лучшее и заставляют её идти дальше… побеждать превратности сложившиеся судьбы.

На высокой колокольне Эль-Лине вполне хватило осмотреть всю округу. Спустившись на нижний этаж она уже чётко слышала сварливых Горзит, которые бродили за стеной. Эль-Лина тихонько спустилась и вышла на белую мраморную дорогу которая вела на обросшую кустарникам улицу. Эта зелёная растительность облепила тут всё вокруг, она ложилась на стены и крыши домов. Видимо это были узкие фабричные улочки. Лишь сама дорога была по-прежнему бела и чиста. Этот плетущийся вердепомовый куст, Эль-Лине очень понравился, он красив, на нём цветут небольшие красные цветочки, но ещё что делало его более приятным, так это сладкий ни на что не похожий и слегка заметный аромат. Разглядывая Эль-Лина шла не спеша, но вдруг когда она, сорвав цветочек, задумалась, тут же остановившись вспомнила и ей дошло: – Это же… – произнесла обрывисто и медленно поворачиваясь на зад, она увидела как вход за ней исчезает затягиваясь и переплетаясь друг об друга стеблями куст. К её ногам тянулись длинные как щупальцы стебли куста, он ожил, всё вокруг стало сжиматься всё ближе и ближе к ней. Остаётся только бежать туда, где ещё свободно. И тут она увидела человека борющегося с этим хищным растением и которого явно не отпускает Кальмарус.

– Дядя Миша, – узнав его, крикнула Эль-Лина.

Он её тут же заметил.

– Эль-Лина, не останавливайся это Кальмарус, – кричал дядя Миша продолжая сопротивляется настырному растению, которое его уверенно держало и всё больше и больше словно змеёй обматывала руки и ноги и втягивала в свою гущу.

Добравшись к дяде Мише который был охвачен зелёными щупальцами хищного растения, который боролся с ним отдирая от себя, эти маленькие острые иголочки идущие по всему стеблю крепко держали дядю Мишу. Достав нож, который крепился к колчану в отельном для ножа отделе, Эль-Лина немедля стала резать жёсткие стебли растения.

– С себя, с себя не забывай, – дядя Миша заметил что куст начал подбриться к Эль-Лине и уже ползти и накручиваться на её ногу.

Эль-Лина резким движением почти не отрываясь от обрезки с дяди Миши, взмахнув ножом, тут же обрубила стебель, который так и остался висеть на её ноге уже мёртвым грузом.

С трудом поборов и с весящими на одежде стеблями, они двинулись дальше по обросшим улицам. Растение по-прежнему сжималось и пыталось схватить их. У Эль-Лины была уже оцарапаны, ноги и руки.

– Я, кажется, вижу… туда, – крикнула Эль-Лина, которая бежала позади дяди Миши. Они чуть не разминулись когда дядя Миша пробежал дальше в противоположную сторону и завернув за угол, тут же выбежал от туда с криком: – Беги – беги!

За дядей Мишей уже гнались несколько Горзит, на которых он там нарвался. Да… там был выход, но там были и Горзиты. А растение всё сжималось и сжималось и тянуло свои цепкие стебли. Дядя Миша прыгнул сквозь затягивающийся куст, который словно плющ плотно сплетался. А Горзиты не сразу поняли, что попались в ловушку, из которой им уже не выбраться, и теперь для Кальмаруса они станут обедом.

Эль-Лина и Дядя Миша вышли к речному каналу, где через него проходили каменные мосты с белыми пегасами. Переходя мост они мельком остановились осмотреть скульптуры.

– Я помню это место, здесь рядом должен быть Седой дворец, – сказал дядя Миша.

– Это тот самый дворец, который был у моей тёти? Хорошо бы увидеть его, – спросила Эль-Лина.

– Да тот самый, твоей тёти, – задумчиво и не слишком громко ответил дядя Миша который в это время не отводил взгляда с огромного здания, стоявшего вдоль длинного канала. Затем он неожиданно сказал: – Мы тут чтобы умереть.

– Мы не умрём! – решительно ответила Эль-Лина.

Посмотрев в глаза Эль-Лине дядя Миша уже теперь с ясной улыбкой обвеянный небольшим сквозным ветром высказал: – Верно, – и тут же резко направив руку в сторону, слегка запаздывая головой и всем своим телом ей сказал: – Вот он Седой Дворец! Тот самый дворец твоей тёти! Мы обязательно найдём выход из этого города, прости меня… – ободряюще добавил он глядя на огромное здание, стоявшее вдоль канала.

Седым его прозвал простой люд за глянцево тенистый отлив на стенах, на статуях этих прекрасных человеческих статуях обнажённых фигур они словно живые и колонн стоявшими, держащими карниз который лишь для виду был, а не для погоды. Но сам же он был серебряно-белым с тенистым оттенком, который вскользь переменно давал чёрные оттенок. По форме своей он был высок и протяжен. Протяжённый периодическими тонкими колоннами, а на карнизах располагались различные статуи и барельефы. А какой же на нём был раньше огромный с чудесной экспозицией барельеф… но теперь же он содран со стены неведомой силой тьмы. И теперь дворец грустный поблёкший и полуразрушенный и от того былого величия и изящности и той души которою давали живущие и посещавшие его люди и благодаря которым он жил и словно таинственно цвёл и тем манил к себе, многих и многих людей. Сейчас же пропало то величие от него от Великого Седого!

Дядя Миша задумчиво шёл и лишь только смотрел на дорогу перед собой, затем он поглядел на Эль-Лину и обратился к ней. – Знаешь Эль-Лина, мы единственные кто может ещё что-то сделать.

Тут он взглянул по сторонам, и как бы уже очнувшись добавил: – Да, город страшно переменился.

– А что мы можем дядя Миша? – спросила Эль-Лина.

– Пожалуй, очень и очень немногое, – ответил он. Тут он опять продолжил рассказывать о городе и указал рукой на огромное здание: – Я помню, как в этом дворце проводился бал, балет, да, там есть где-то сцена там играли пьесы, и комедии. Мы тогда тут были втроём, нам было тогда примерно, как и тебе. И именно тогда я познакомился с твоим отцом и матерью, – тут он вдруг поменявшись в лице призадумался и затем сказал: – За пару лет как всё произошло.

Где-то в переулках послышался сварливый лай Горзит.

– Эль-Лина ты слышишь?!

– Да… опять они.

– Быстрей, быстрей пойдём во дворец.

Дядя Миша и Эль-Лина быстрыми шагами направились к центральному входу дворца. Вход был большим и украшен округлыми колоннами. Большие двери были полностью распахнуты. Там же оказались ещё одни небольшие промежуточные двери, которые также открыты, пройдя внутрь они оказались в холе.

– Эль-Лина, гляди какая красота. Совсем как тогда когда я тут был в первый раз.

На полу и на стенах была временная грязь, конечно же годы не щадили дворец и в разбитые окна и в открытые двери много чего попадало. Но если сказать правду то дворец по-прежнему был приятным, хотя и был теперь другим, но также остаётся ясен и светел как и в былые времена.

– Эль-Лина, его построили твои предки очень и очень давно, – продолжил дядя Миша.

В холе находились две парадных лестницы, ведущие на верхние этажи. Эль-Лина смотрела по сторонам и внимательно рассматривала комнату. Лестницы были выполнены из тёмно-коричневого гранита полностью с перилами, которые были в виде львов. Так же у лестниц стояли колонны которые держали потолок на котором висела огромная люстра, а вокруг люстры располагались обычные но неправильные четырёх угольные и трёх угольные фигуры разного размера, посмотрев на них с любой стороны комнаты казалось будто эти угловатые фигуры объединяются в разных животных. А в целом в былые времена потолок был голубоватого и где-то белёсого цвета, а фигуры очерчивались яркой позолотой. Но за все эти годы цвет потолка и стен выцвел, да и пыль покрыла толстым слоем и теперь изменила, окрасив поверхность в бархатно-серый цвет.