– Уникальности изделия.
– Лучше бы обычную мебель продавали! – сказал Виктор Сидорович и покинул офис.
Анфиса задумалась: значит, получилась антикварная мебель, а младший Селедкин – настоящий потомственный мастер! Она вызвала Родиона Селедкина и вручила ему премию внушительного размера.
У того глаза округлились, а Анфиса сказала:
– Заслужил, Родион! Хорошая работа.
Анфиса сидела и думала: что делать дальше? Для комплекта мебели известному хоккеисту она использовала неприкосновенный запас мистики. Степан Степанович вернулся из командировки влюбленным котом без мистических предметов. От Платона информация не поступала. У Степана Степановича был почти готов очередной комплект, а у нее за душой было пусто. Кстати, о душах. А где эти души водятся? В бездне. Правильно, но туда нельзя. Мистика должна быть живой. Где могут быть предметы старины на поверхности Земли? Если с юга Родион приехал пустой и влюбленный, то надо послать его на север, где людей ходит мало, где что-нибудь залежалось на чердаках старых домов.
Родион, услышав новое задание, пришел в отчаянье, ему так нужна Полина, а ему говорят: «Брысь на север. Ищи ветра в поле трехсотлетней выдержки». А что делать? Надо ехать, хоть щепу привезти, главное, чтобы натурально древнюю. Стал он изучать историю северных городов, да запутался и вновь позвонил Анфисе:
– Анфиса, помоги! Скажи, где у нас на севере города, которым более трехсот лет, чтобы от них можно было нащипать мистики?
– И это правильный вопрос. Родион, кстати, где твой друг Платон?
– Ты чего? У тебя крыша поехала? Хотя, знаешь, ко мне приходил один мужик, говорил явную глупость, на лицо чужой, а по спине Платон.
– Так и я видела этого мужика, а потом он исчез!
– Вот это да! Он что, медаль? С одной стороны – неизвестный, а с другой – Платон!
– Ладно, а ты знаешь, как его найти? – спросила Анфиса.
– Представления не имею. Лучше найди северный город и скажи, как туда проехать и что там искать.
– Начни с древнего Новгорода. На городище постоянно идут раскопки, не найдешь предмет обихода, так от стены древних домов всегда можно отщипнуть лучину: не от тех, что снаружи, они каменные, а от тех, что в земле зарыты. Храмы там тоже каменные, но в них есть деревянные предметы не первой исторической важности.
Поехал Родион в северный древний Новгород то ли покорять, то ли ущемлять, это уж как получится. Город как город, а ворота у одного храма такие огромные да кованые. Колокола гигантские и все на месте, еще и звонят. Но такие большие предметы оказывают мистическое влияние на огромное число людей. Вон, сколько автобусов со всего мира в город приезжает! А сколько среди них зарубежных туристов? Почти половина. И все они ходят по городу в поисках древности, визуальной или карманной.
Попал Родион на одну экскурсию за город, он думал, что там древность есть, а там был выстроен деревянный город, стилизованный под старые дома, а бревна новехонькие, и отщипнуть нечего. Внутри домов была собрана утварь, но тоже видно, что она новая. Горько стало Родиону, опять задание не выполнил, решил опят поискать в ближнем лесу.
Пошел Родион в лес. В лесу старушку встретил, махонькую, сухонькую, с курносым носом, с седыми волосами, заплетенными в тоненькие косички и вокруг головы напутанные. В руках она несла корзину с грибами.
От корзинки Родион глаз оторвать не мог.
– Бабуля, сколько лет твоей корзинке?
– Родимый ты мой, если бы знала, так сказала, она мне от бабки досталась, много у меня других корзинок было, да все состарились, а этой – хоть бы что!
– Продай корзинку, я тебе заплачу, сотню новых корзин купишь, еще внукам останется.
– Так, почитай, жалко ее.
– Слушай, бабуля, твои внуки грибы собирают в лесу?
– Ты что, касатик, они в городе каменном живут, шампиньоны в магазинах покупают.
– Продай корзинку, бабуля!
– Так я тебе новую корзинку продам, зачем тебе это старье!
– Мне эта корзина нужна! Меня за ней послали. Хожу я тут по лесам, ищу тебя.
– Правда меня ищешь? – лукаво спросила старушка.
– Тебя ищу, с корзинкой.
– Фу ты, как привязался! Был бы ты крещенный – никогда не стал бы из рук корзинку выпрашивать.
– Сколько хочешь денег за свою корзинку? Ведь я мог бы у тебя из рук ее вырвать, но я с тобой переговоры веду, можно сказать, на государственном уровне!
– Вот треклятый, почини мне забор да крышу, тогда отдам тебе корзину.
– Ты, бабуля, не промах, идем, покажи свою хибару.
Бабуля повернула в другую сторону. Покрутила его вокруг елей да сосен, он вообще потерял ориентир, откуда пришел и куда идет. Пришли они к избушке, старой, не в пример музейным. Треть избы занимала огромная печь.
– Бабуля, зачем тебе печь такая огромная?
– Ты чего, сизый мой, так я в ней моюсь, после того как хлеб испеку, я на ней и сплю.
– Ох, тяжело ты, бабушка, живешь!
– А куда легче! У меня все есть!
– Где продукты берешь?
– Мне много надо? Колбасы я ваши не ем. Грибков насобираю, муку мне привозят. Так и подумай, зачем мне твои деньги?
– Вот попал! Неужели тебе ничего не надо?
– Надо. Дровишки завсегда мне нужны, люблю я тепло.
– Где дрова взять?
– Ты чего, родимый, больной? Гляди, лесу-то сколько! Неужели мне на дрова не хватит!
– Может тебе пилу «Дружба» купить?
– Так я с малолетства топором дрова рубила.
– Ладно. Показывай забор и крышу.
Через три дня, поработав топором, Родион получил корзину и свободу. Старушка денег у него взяла совсем немного и столько, сколько считала нужным. Он купил жесткую сумку, упаковал в нее корзину, чтобы не сломалась, и домой поехал.
Анфиса, увидев корзину, всплеснула по-стариковски руками:
– Молодец, Родион! Чудо! Это настоящее чудо! Свет выключи.
Родион выключил свет, закрыл окна. Корзина светилась матовым блеском.
– Настоящая! Проси, что хочешь!
– Ладно, я ушел, мне завтра на работу к Степану Степановичу выходить.
– Отлично.
Простая задача: как скрестить новую мебель со старой корзиной – была Анфисе по силам, это она четко осознавала. Дерево к дереву, и чтобы лучилось! Сердце ее в это время было абсолютно свободным, деньги ей были нужны, и вечерами она сидела с сыном и прорисовывала вензеля с вплетенными в них прутиками из корзинки. Корзинку расплели, предварительно замочив, чтобы она не ломалась. Старые веточки напоминали по внешнему виду копченый сыр.
К Анфисе на огонек стал заходить Родион: то ли его тянула корзинка, то ли она сама, но он играл с малышом и уходить домой не собирался. Полина стала забываться, а вот Анфиса заполонила все его существо. Или это корзина их связывала? Кто знает.
Анфиса иногда шутила:
– Платона не боишься?
– Не знаю, если честно, но мне с тобой уютно.
– Как у Степана Степановича работается? Не обижает?
– А чего нам с ним делить? У нас разные обязанности, я свои выполняю.
– Давай назовем новый комплект мистической мебели «Копченый сыр».
– Анфиса, ты лучше ничего не придумала?
– А чем плохо? Предложим его директору мясомолочного комбината, где этот чудесный сыр выпускают.
– Ты этот сыр любишь? Он дорогой!
– Так он сухой. Возникает иллюзия, что его ешь, ешь, и челюсти устанут, а ты при этом не поправляешься.
– Если так, то по мне лучше бутерброд. Сообрази чай с лимоном и бутерброд с обычным сыром и маслом, я это все купил, в холодильнике лежит.
– Раз лежит – сделаем, мне недолго.
Интересные у них складывались отношения: без страсти, без видимых взглядов. Так, теплые отношения, тихие слова, никаких совместных планов на будущее. Работа у Степана Степановича в фирме благоприятно отразилась на внешнем облике Родиона, он стал уверенней в себе, стал лучше одеваться, лучше стричься. Они не кидались друг другу на шею, не было поцелуев, но все чаще вечера Родион и Анфиса проводили вместе, втроем с ребенком гуляли по выходным в парке. Возникало ощущение, что они начинают жить с чистого листа. Этого не могла не заметить Инесса Евгеньевна, но и она не возражала против дополнительной опеки ее внука Евгения.