Ответ был прост. Я сам приучил Вику, что в разврате и пьянстве нет ничего страшного. Я слишком много ей позволял. Женщине нельзя давать свободу, мужчина должен как-то ограничивать свободу женщины, иначе она потеряет в него веру. Вика любила общение, особенно общение под алкоголь. Она с удовольствием общалась с Максом, выпила водки и съела немного приготовленной мной лапши. Мне почему-то была противна эта ситуация, ну раз влюбилась, то уходи к чертовой матери. У самого меня, к сожалению, не хватало духу ее выгнать. С этим сложно смириться, что мир, который ты построил в своей голове, оказался иллюзией.
Раздосадованный и обозленный сам на себя, я оставил Вику у Максима и пошел домой. Дело в том, что она не хотела уходить. В ее голове весь этот мир из удовольствий, и если ты кайфово отдыхаешь, то уходить нельзя. Все же через десять минут после того, как я пришел домой, вернулась и Вика. В голове была иллюзия, может быть, она хотела помириться, поэтому пошла к Максу. Может быть, сейчас она извинится передо мной за свою измену и постарается меня вернуть. Конечно же, это был вздор. Вика пришла и легла спать, раздосадованная, что я помешал ей как следует расслабиться.
Максим пытался, как мог, меня поддерживать после ухода Вики.
— Все проходит, пройдет и это, — говорил он мне.
Теперь мы с Максимом стали видеться и в реале. Передо мной он не комплексовал из-за своего лишнего веса или неубранной комнаты. Теперь в быту Макса все стало просто и естественно, вся буржуазная спесь, что была у него во времена ведения бизнеса, улетучилась. Летом мы частенько сидели с Максимом в его дворе, выгуливая Тошку.
Один раз я даже познакомил Максима со своей дочкой Машей. Максим был верен себе, незнакомому человеку он приукрашивая рассказывал о моих романах, пьянках и мятежной молодости. Моя дочка Маша в этом смысле не была исключением. Все-таки хорошо, что Маша — девушка умная, начитанная и с чувством юмора, и в полном смысле Максиму шокировать ее не удалось. Это была одна из излюбленных его игр — художественная провокация.
Иногда к нашим прогулкам с собакой присоединялась его соседка, алкоголичка Танечка, которая всячески пыталась вызвать наш мужской интерес. Максим мог из благотворительности погладить по сиськам или по трусикам, но большего он не хотел. Максим привык уже избегать женщин. Видимо, у каждого свой запас прочности в отношениях, Максиму для этого хватило одной жены, а некоторые не могут угомониться и после смены десятка партнеров.
За неделю до его смерти я тоже гулял с Максимом. Мы зашли в аптеку за обычными его лекарствами. Максим часто покупал различных травяных настоек на спирту и медленно их употреблял в течение двух-трех дней. Потом, неожиданно, Максим попросил купить ему пару бутылок пива. Для меня это было странно, в течение многих лет Максим ничего кроме водки не употреблял. Да и водку в последние годы он пил очень и очень редко. Ему удалось побороть свою зависимость от алкоголя. Конечно же, я купил ему пару бутылочек «Ловен Брау». Ничто не предвещало беды, мы попрощались, я пожелал ему беречь себя и пошел домой.
Максим умер в ночь на десятое декабря 2017 года. С ним случился инсульт, а скорая в больницу его доставить не успела. Как всегда, той ночью он играл в какую-то стратегию со своими друзьями по интернету. В какой-то момент ему стало плохо, а интернетные друзья вызвали скорую.
Так что смерть его получилась очень интеллигентной, он никого не потревожил, не побеспокоил, перед смертью не болел, все было как обычно. От жены он ушел лет десять назад, последние годы жил с мамой. И хоть он вел затворнический образ жизни, выходя на улицу только ради прогулки с лабрадором Тошей, но чувствовал себя счастливым человеком. «Я хочу, чтобы ничего не менялось», — говорил он мне за год до смерти.
В день смерти я ничего не подозревал и даже собирался погулять с его собакой-стариканом Тошей, но естественно, что не смог найти Макса онлайн в скайпе. Тогда я зашел на сайт гамблера поиграть в блиц-шахматы, где мне его знакомая Мадлена из Тбилиси сообщила, что Макса больше нет.
У Максима было много интернет-подруг и друзей из Грузии, из Украины, из Германии, с Дальнего Востока и еще черт знает откуда. Целыми днями он общался со всем миром, правда, знакомые из Украины от него отреклись, почему-то возложив вину за войну в Украине на Максима. Но что с ними поделать, если из-за войны в Украине украинцы стали отказываться даже от своих родственников, проживающих в России. Одна из этих близких знакомых Максима была Мадлена, и в жизни получилось так, что если бы она мне не сообщила это печальное известие, то я еще мог бы долго не узнать, что моего друга уже нет.
Как пережить потерю
Как пережить потерю? Точного ответа на этот вопрос никто не знает, но где-то я вычитал, что человек может пережить что угодно, лишь бы ему было, чем себя занять. Так как о смерти Максима я узнал вечером в воскресенье, то мне просто надо было уснуть и при этом, по возможности, не залезть в алкогольное беспутье и беспамятство. Приняв снотворное и выпив вполне себе легальных успокоительных таблеток «Афобазол», я смог уснуть. На следующий день нужно было идти на работу. Тело не слушалось, руки и ноги были ватные. По счастью, клиент, к которому я должен был ехать на аудиторскую проверку, по московским меркам находился недалеко. Здание клиента располагалось в шикарном доме с рыцарем на Чистых прудах, и я имел возможность доехать до него на троллейбусе, не связывавшись с метро в час пик.
Пока я ехал на работу, я увидел афишу мюзикла Кончаловского с музыкой Эдуарда Артемьева. Мы с Максом уважали композитора Артемьева — этого новатора советской электронной музыки. Много лет я мечтал, чтобы наш композитор Артемьев устроил бы какое-нибудь лазерное шоу на Красной площади в духе французского электронщика Жан-Мишель Жарра, но почему-то никому эта идея, кроме меня, в голову не приходила. Один раз я видел концерт Эдуарда Артемьева в Парке Культуры, но это было не то, что хотел я. Это был уже стареющий Артемьев, и подача его музыки была выдержана в духе классических произведений, без электроники и уж тем более без лазерного шоу.
На работе сосредоточиться не получалось. Недавно я вернулся из командировки из Сургута и рассказывал коллеге о сургутской жизни. По российским меркам, Сургут — богатый северный город, благодаря Сургутнефтегазу город смотрится ухоженным. С погодой там мне тоже повезло, легкий морозец от –2 до –5, ведь до моего приезда мороз стоял –20.
Впрочем, мороз в Сибири ощущается по-другому, чем в Москве, гораздо легче и проще, а тем более уж легкий морозец. Реагентами в Сургуте не пользуются, и на улице лежит белый пушистый снег, как в моем детстве, который располагал меня к ностальгии и излишнему романтизму. Впрочем, романтизму в Сургуте не место, сходить абсолютно некуда, краеведческий музей да еще музей недавно выстроенного через Обь моста. Вечера я коротал в хостеле, напоминающем советское общежитие. Когда я уставал от сидения в хостеле, я выходил на променад по городу и ужин. Ужинал я в кафе при мечети, в центре Сургута. По соотношению цена — качество лучше всего кормили именно там. В Сургуте множество мусульман, в кафе висело объявление о сборе денежных средств для построения второй мечети. Оно и понятно, регулярные рейсы Ташкент — Сургут подвозили среднеазиатскую рабочую силу. Не то чтобы я имел что-то против использования узбеков в качестве рабочей силы, но мне казалось, что за такую зарплату вполне могут работать и наши, тем более что найти нормальную работу в России в последние годы стало очень и очень непросто. Мы перестали что-либо производить, поэтому, народ, который не устроился куда-нибудь в полицию, в своем большинстве просто спивался.
Вечером, преодолев все свои сомнения, потому что руки и ноги не двигались, я все же посетил тренировку. Последнее время я заменил занятия по боксу на кикбоксинг. Махи ногами давались мне с трудом из-за плохой растяжки, но благодарный организм хорошо откликался на новые для него нагрузки. И в этот раз тоже, я приятно устал. Перед тем, как принять таблетку снотворного и уснуть, я посидел в «ВКонтакте», где опубликовал краткий некролог о смерти Макса. Я заглянул в последнюю нашу с ним переписку, чтобы посмотреть, что мы в последний раз обсуждали. В последний раз мы обсуждали странную смерть приятеля моей юности Димы Плытника. С началом реформ и развала страны Дима Плытник сориентировался одним из первых, куда нужно двигаться. Из спекулянта болгарской косметики он быстро превратился в богатого банкира, с состоянием более 100 миллионов евро. В 2004 году у него пошло что-то не так, он обратился с письмом к Президенту, Правительству, Прокуратуру, СМИ и ко всем, кому хоть как-то можно обратиться, о своем грядущем убийстве. Таким образом, он знал, что его скоро убьют. Понятное дело, что помогать ему никто не стал, так как в 2004 году решиться на убийство банкира могли уже только правоохранительные органы, которые к этому времени отняли свое право на рэкет у бандитов. И вот, в 2017 году по ТВ прошла информация, что поймана какая-то банда, в свое время убившая банкира Дмитрия Плытника. Понятное дело, что тринадцать лет эту банду под крышей правоохранительных органов никто не трогал, но, видимо, сейчас они перешли кому-то дорогу и им решили припомнить предыдущие грехи.
