– Кошмары?

– Лес-призрак из пепла, погоня… думали вернуться с добычей? Да только ничего у вас не вышло!

– Лес-призрак?

– Хватит повторять за мной, оборотень! И хорошенько послушай, что я тебе скажу. Если долго пребывать в страхе, то свыкаешься с ним. Власть его пусть медленно, но слабеет, и наконец, господин Херрел, приходит день, когда из беспощадного хозяина он превращается в верного слугу. Можешь и дальше терзать меня в моих снах, я…

Тут он снова схватил меня и с силой привлек к себе, заставляя посмотреть ему в глаза. На миг я почувствовала, будто меня затягивает в глубокий зеленый омут…

– Гиллан!

Зеленые, нечеловеческие глаза на окаменевшем мертвенно-бледном лице…

– Это не я. Гиллан, ты слышишь? Это не я!

Его слова возымели нужное действие. Я и сама не верила до конца в его вину, а теперь со всей ясностью осознала: случившееся не было кошмаром – это происходило на самом деле, но в иной реальности.

– Кто же тогда?

– Клянусь, я призову его к ответу – как только узнаю, кто он. Но до тех пор…

– …он будет выслеживать меня, как добычу, – закончила я. В памяти внезапно всплыло еще кое-что. – Что это за «путы», о которых вы вчера говорили?

– Чары, которые накладывают на лошадь, чтобы замедлить ее или покалечить. Кто-то решил надо мной подшутить, а может, надеялся на мою погибель. Но твои кошмары – не чья-то дурная шутка. Кто-то напал на тебя, и действовал он не в одиночку.

– Они хотят избавиться от меня, верно? Медведь, орел, кабан…

– Тем самым они нарушат договор, а значит, навечно лишатся людского облика. Думаю, больше они пытаться не станут…

– Потому что послушают тебя?

– Меня? Самого никчемного из них? – проговорил он без тени горечи и стыда. – Впрочем, они еще плохо меня знают… Ну так что, сможешь ехать верхом?

– Думаю, да.

Он кивнул:

– Дорога займет день, не больше. Ворота уже близко. Но помни: все вокруг нас – иллюзия. Сейчас не время давать отпор, если только нам не останется ничего другого.

Херрел говорил так, словно мы заодно и опасность угрожает нам обоим. Но в глубине души я чувствовала себя одинокой. Не было Херрела, на которого я могла положиться. Был человек – и был дикий зверь, и ни одному из них я не доверяла.

– Я упала и ударилась головой, – покорно произнесла я. – И не было никакой битвы?

– Не было.

– Хорошо, она мне только приснилась. И все же скажи: что за Силы преследовали нас и какое оружие пустили в ход, чтобы разрушить ваши чары?

– Так ты все помнишь?

– Помню.

– На нас напали Гончие Ализона. По-видимому, и среди них есть сведущие в темном искусстве. Думая сбить нас с толку, они навели чары, которые обратили нас в зверей и не давали принять прежний облик, – и этим обрекли себя на верную смерть.

– Сколько их было? И чего они хотели?

– Мы обнаружили двадцать человек. Они пустили нас по ложному следу, а когда мы разделились, ударили по той части отряда, которую посчитали наиболее уязвимой. Чего они хотели? Поссорить нас с Долинами, это ясно – иначе не напали бы на нас со щитами и знаменами Холлака. Единственное, чего мы никак не поймем, – откуда взялась та черная стрела.

– Херрел. – Это был Хирон. Но фоне светлеющего неба я отчетливо видела вставшего на дыбы жеребца, украшавшего гребень его шлема. – Госпожа. – Он приветственно взмахнул рукой, однако даже не посмотрел в мою сторону. – Пора выдвигаться в путь. Вы готовы, госпожа?

Я хотела ответить ему, что слишком слаба, что, даже если каким-то чудом и удержусь в седле, у меня нет ни желания, ни сил скакать целый день по этой земле, дышащей ненавистью ко всей людской породе. Но вместо этого лишь улыбнулась и молча кивнула.

Несколько Всадников поскакали вперед на разведку, а остальные ехали позади, высматривая возможную угрозу. Моих спутниц, Килдас и Солфинну, эта перемена ничуть не встревожила.

– Хисин сказал, что у нас сегодня последняя ночевка в пути. – Голос Солфинны прервал мои размышления. – Всего два дня – и наше путешествие закончится. Как прекрасна, должно быть, страна, которая ждет нас… – Она мечтательно улыбнулась.

– Гиллан, а ты все молчишь. Как твоя голова? – Килдас чуть развернулась в седле и внимательно посмотрела на меня.

– Болит. К тому же всю ночь снились дурные сны.

– Да-да, – кивнула она, – ты иногда даже кричала. Херрел места себе не находил, он пытался тебя разбудить, но Хирон ему не дал, тогда Херрел сунул тебе что-то в руку, и ты затихла.

– Интересно, почему Хирон так разозлился? – вставила Солфинна. – Что бы это ни было, тебе стало лучше.

– Хирон разозлился? – переспросила я.

– Да, он… – начала было Солфинна, но Килдас ее оборвала:

– Не думаю, он скорее испугался. Как и все мы, Гиллан. Ты так страшно кричала, но слов было не разобрать.

– Надо же, а я ничего не помню, – солгала я. – Так бывает, если сильно удариться головой. К тому же посмотрите вокруг: какие еще сны могут сниться на этой унылой, неприютной земле?

И тут только я поняла, какую совершила ошибку.

– О чем ты? – удивленно спросила Килдас. – Здесь совсем не хуже, чем в Долинах! Гляди, как снег переливается под солнцем – точно россыпь бриллиантов! А как чудесно блестит лед!

Но я не видела никакого солнца. Над нашими головами висело тяжелое свинцовое небо, земля была засыпана мелкой белой крупой, а вовсе не бриллиантами, а обледеневшие ветки выглядели не чудесно, а безжизненно. Как бы я хотела попасть под власть иллюзии! Но сколько бы я ни напрягала волю, ничего не выходило: все вокруг по-прежнему было серым и пугающим. Деревья походили на застывших чудовищ, тянущих к нам свои тонкие страшные руки, а любая тень казалась злобной тварью, которая только и ждет, когда зазевается путник.

Я закрыла глаза, сосредоточилась, открыла… Ничего. Все тот же удручающий пейзаж. Тут я с ужасом поняла, что не чувствую Силу: раньше, стоило мне напрячь волю, Сила изливалась из меня мощным потоком, а теперь это был тоненький, почти пересохший ручеек. Что, если она больше не вернется ко мне? О, как же я была самонадеянна! Но нет, нельзя поддаваться страху, я не позволю им узнать о моей слабости!

Время от времени кто-нибудь из Всадников – муж одной из девушек – составлял нам компанию, но Херрел не появлялся. Я вообще не видела его с тех пор, как мы покинули лагерь. Зато Халс уже во второй раз проезжал вдоль нашего маленького отряда. Улучив момент, когда конь его замедлил шаг, а кобыла Солфинны живо затрусила вперед, я непринужденно спросила:

– Мой господин, а где же Херрел?

Губы Халса изогнулись в издевательской ухмылке, и он с преувеличенной вежливостью ответил:

– Он скачет позади, госпожа. Передать ему, что вы желаете с ним поговорить? О деле, несомненно, великой важности?

– Не нужно. Скажите лишь, что у меня все хорошо.

Взгляд его красных глаз блуждал по моему лицу, словно Халс силился прочесть мои мысли, но отчего-то мне казалось, что это ему не под силу.

– Очень мудро с вашей стороны, госпожа, не отвлекать его – Хирон уверен, что сейчас умения Херрела пригодятся как никогда. Когда грозит опасность – на счету каждый Всадник… – произнес Халс и, понизив голос, добавил: – Поначалу меня злило, что Херрел, этот криворукий убогий Херрел, умудрился заполучить женщину. Но теперь я вижу, что судьба распорядилась справедливо, одарив его невестой под стать ему самому.

– Благодарю вас, господин, – невозмутимо произнесла я. О, каких усилий мне это стоило! – Все мы зачастую склонны превратно судить о ближних. Если мой муж счастлив, то счастлива и я.

Я лгала, и Халс это знал, но ложь эта была для меня спасительной соломинкой, за которую я продолжала отчаянно цепляться.

Что мы, в сущности, знали о Всадниках? Мои спутницы, пребывавшие в сладком плену чар, были не в состоянии увидеть истину. А я… я была измучена страхами и подозрениями и уже сама себе не доверяла. Однако мне совершенно точно не нравился Халс, от тяжелого взгляда Хирона мне делалось неприятно, и я помнила, с какой ненавистью смотрели на меня вчера остальные.