В Нижнем Новгороде, в Сормовском районе, на улице Двадцать второго партсъезда, бывшей Сталина, на втором этаже двухэтажного дома идет закрытое совещание. Закрытое не только из-за того, что входная дверь заперта на ключ, а потому, что присутствующие обсуждают общий интерес, не касающийся других.

Семь слушателей военно-медицинского факультета при Горьковском медицинском институте диспутировали о предстоящих выпускных – государственных экзаменах. Все семеро столкнулись с одной и той же проблемой, все как один получили "неудовлетворительно" по научному коммунизму, – был такой предмет в советский период. Зачеты ни один из них не сдал, следовательно, и к экзаменам они допущены не будут. Не сдал экзамены – исключение из факультета. Тут было, о чем призадуматься. Перебрали десятки вариантов. Но все было не то. В ходе дебатов один из присутствующих вдруг спросил:

– А она замужем?

– Кто именно? – поинтересовался Асланов, хозяин квартиры.

– Лардюкова – ответил Тулпаров.

Лардюкова Людмила Георгиевна – заведующая кафедрой научного коммунизма и философии, причина и источник всех их бед, красивая молодая женщина тридцати пяти лет. Тамик пояснил:

– У нас другого выхода не осталось, как переспать с ней. Иначе полетим мы домой, в Осетию, как фанера над Парижем.

– А ведь Тамик прав, – поддержал Тулпарова Асланов, – куда ей после этого деться, она же не дура, будет огласки бояться, и проблему нашу решим малой кровью и на чужой территории.

Все оживились, вариант понравился, возражений не было.

– Ну а кто исполнителем будет? – Спросил Мартюшов. – С моим фейсом мне явно не потянуть.

Все весело переглянулись, действительно, по внешности он мало чем отличался от примата, но вот голова Мартюшова на редкость светлая и всегда полна умных идей. Все молча уставились на Асланова.

– А кому, если не тебе, Руслан, – начал Алботов, – у тебя рост, и женщинам ты нравиться умеешь, а мы поможем, чем можем. Деньгами я имею в виду. Времени у нас неделя осталась. Ну что, сможешь?

– Попробовать можно, – согласился Асланов, – терять нам нечего, а так хоть шанс какой-то есть. Я согласен в принципе, завтра и начну подход к ней искать.

На следующий день после занятий Асланов вошел в здание кафедры с твердым намерением добиться успеха, помнил – осталась неделя. На втором этаже обнаружил дверь с табличкой "Заведующая кафедрой научного коммунизма и марксистско-ленинской философии, доцент Лардюкова Людмила Георгиевна". Постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет. У противоположной стены за письменным столом сидела молодая женщина в парике пепельного цвета. Людмила Георгиевна подняла голову, умные пытливые глаза оценивающе рассмотрели его. Асланов не торопился, спешить было некуда, задача стояла уже известная, и надо было начинать с беспроигрышного и верного хода. Это как в шахматы играть, белыми первым начинал Асланов:

– Здравствуйте, Людмила Георгиевна, слушатель шестого курса Асланов Руслан Георгиевич, – представился Асланов. – Разрешите с Вами поговорить, я у Вас много времени не займу.

Людмила Георгиевна, откинувшись на кресле, молча разрешила. Асланов продолжил:

– Для меня нет сложнее Вашего предмета, а мне хотелось бы хорошо сдать его, ибо он мне очень нравится. Нельзя ли получить от Вас консультативную помощь индивидуального характера? Я прилежный ученик и постараюсь вникнуть во все то, что Вы мне дадите, меня устраивает любое время, которое Вы назовете. Людмила Георгиевна, я весь в Вашем распоряжении.

"Куда еще откровеннее, – подумал Асланов, – вроде начало неплохое".

– Времени у меня нет заниматься с Вами индивидуально, – ответила Людмила Георгиевна, смутившись, – группа факультативная набрана, приходите вместе с ней. Вот горло болит, говорить трудно…

– А покажите-ка мне свое горло, Людмила Георгиевна, – Руслан, не спрашивая разрешения, берет Лардюкову двумя руками за голову. – Откройте рот!

От неожиданности Людмила Георгиевна послушно запрокидывает голову и приоткрывает рот.

– Мда…, сказать, что у Вас ангина, не соглашусь, но небольшое покраснение имеется. Надо пополоскать горло содой или фурацилином.

Стиснув ее голову руками, Асланов целует открытый рот, в течение нескольких минут его язык изучает ротовую полость доцентши. Лардюкова густо краснеет, но вырваться не пытается. Через три минуты наступает передышка, постучали в дверь. Губы Асланов успел убрать, но голова Людмилы Георгиевны в его руках осталась, не успел их отнять. Вошел заместитель. Он остолбенел, увидев, что голова заведующей кафедры в руках у незнакомого слушателя в морской форме, к тому же пол-лица его размазано помадой.

– Виктор Петрович, – нашлась Людмила Георгиевна, – я ангиной приболела, и Руслан Георгиевич меня консультирует.

– Да, да, конечно, я попозже зайду, – Виктор Петрович исчезает за дверью.

– Ну что Вы меня компрометируете, Руслан Георгиевич, перед коллегами, – начала сурово Лардюкова, затем рассмеялась, – ну ты даешь, хорошо, будем индивидуально заниматься. А сейчас уходи, а то всех подчиненных распугаешь. Нет, подожди. Достает из сумочки платочек и тщательно вытирает губы, щеки и подбородок Руслана.

– Зайдешь за мной вечером в пять часов? Сможешь или нет времени?

– Смогу, – утвердительно отвечает Асланов, не отводя своих нахальных глаз.

В общежитии факультета он разыскал земляков. Подробно рассказал о первой встрече с Лардюковой, выслушал массу советов о дальнейшей рекогносцировке и предполагаемых действиях.

– Побеждает тот, у кого крепче нервы, – изрек назидательно Алботов, понимая, что свою кожаную куртку он в ближайшие дни не увидит, как и Тулпаров – свои позолоченные наручные часы. Все оживились, появилась надежда допуска на государственные экзамены.

"Главное – не спугнуть раньше времени", – думал Асланов, полагаясь все же больше на свою интуицию, чем на советы друзей. В коридоре кафедры присел на стул, как раз напротив ее кабинета, намеренно не ставя ее в известность о своем приходе. В шестом часу в дверях появилась недовольная Людмила Георгиевна, на ее лице – выражение досады. В зеленом элегантном пальто, плотно облегающем фигуру. Увидев Асланова, зло усмехнулась:

– Что же ты не зашел? Сижу и жду тебя как дура!

– Скромен я в быту, – пошутил Асланов, прижав ее руку к себе.

– Отпусти, кто-нибудь увидит, – прошептала примирительно, а сама прижалась к нему телом. Руку Руслан уже не отпускал всю дорогу до стоянки такси, непрерывно смешил ее анекдотами. Такси на стоянке не было, зато была очередь во главе с двумя молодыми подвыпившими мужчинами. Подруга Асланова явно расстроилась из-за внушительного хвоста очереди. Подъехало такси. Асланов решительно направился к машине, подталкивая слегка упирающуюся Людмилу Георгиевну. К такси подошли и двое мужчин:

– Куда лезешь без очереди, не видишь, мы первые?!

В голове Асланова мгновенно возник план. Зыркнув глазами вокруг себя и убедившись, что милиционеров поблизости нет, нанес поочередно два мощных удара в челюсть одному и другому. Распахнул дверь и втиснул на заднее сидение спутницу. Сам присел рядом и вежливо попросил водителя отвезти их по адресу. Людмила Георгиевна, восхищенная увиденным, молчала, прижавшись к нему.

Минут через пятнадцать оказались у ее дома, Руслан расплатился. Лардюкова проживала в частном доме с матерью. Вошли в дом. Асланов был представлен как друг Людмилы Георгиевны, что, кстати, никого не удивило. Видимо, мужчины были частыми гостями у молодой разведенной женщины.

Вовремя ужина Асланов обратил внимание, что сплошь и рядом на стенах висели фотографии и портреты Муслима Магомаева. Чувствовалось, что в этом доме любили "звезду" советской эстрады. Ярый фанат, Людмила Георгиевна могла бросить все: работу, мужа – выехать на его концерт в любое время года, дня и ночи. Ему стало известно от нее, что Магомаев – основная причина развода с мужем, доктором наук по ядерной физике.