Может быть, спросить о её жизни? В принципе, и так всё знаю. Она молодец. И мне не хочется слушать. Сейчас хочется говорить.

Чувствую, что клонит в сон. Отрываю себя от дивана, заставив встать часть гостей, прохожу к выходу. На улице темно. Небольшие группки курят у входа. Все добрые. Незнакомы друг с другом, а как-то объединились. Мы как будто большая семья. Выходит невеста. Спрашивает, долго ли я ждала, рассказывает, почему задержались. А мне хочется сказать ей, что, мол, на прошлую твою свадьбу я опоздала на полтора часа, на эту пришла пораньше. Но, наверное, это не тактично. Не стоит напоминать о прошлой свадьбе. Поэтому говорю о её зелёном платье. Мятное платье. Мы стоим, в накинутых на плечи пальто, изо рта летит пар, воздух такой свежий, все улыбаются, никто не говорит о погоде, а над нами – только звёзды.

Когда возвращаемся за столик, в ресторане играет саксофонист. Все уговаривают молодожёнов потанцевать. Но невеста непреклонна: только под «Strangers in the night». И тут, как по заказу, начинается эта мелодия. Мы все подталкиваем молодых, они, допивая на ходу, идут танцевать. Гости стоят и смотрят умиляясь. Саксофон сипит. Мы с Никой решаем посмотреть, кто играет, может, красавчик, и, хихикая, как пятиклассницы, привстаём с дивана. Не видно. Приходится выбираться из-за стола. Какой-то мужик, нескладный, в чёрных очках, в мятом костюме. Возвращаюсь на место. Ника идёт дальше, смотреть на танец молодых. Я остаюсь за столом одна.

Закрываю глаза. И стараюсь не думать. А выходит, что наоборот начинаю думать ещё больше. Вертятся лица. Открываю глаза. С моего места плохо видно ресторанную публику. Только один столик. Там сидят мужчины. Вот на колени к одному из них присела молодая женщина. Ну, так себе молодая. Ведёт себя навязчиво. А ему просто льстит, что она вокруг него вьётся. Смотрю, и всё понятно. Может, и на меня так кто-то смотрит и всё понимает. И знает, что мне стоит делать, а что нет. Вот с этим соглядатаем я бы поговорила сейчас. Вытрясла бы всю правду. Но, увы, увы. Оглядываюсь. Нигде нет моего соглядатая. Вот возле мужчины уже и вторая вьётся. Подруга той, наверное. Женщины начинают танцевать. И мне отчего-то становится стыдно. Пьяные женщины танцуют, хотят нравиться. Но они-то счастливы. И так мало им нужно для этого счастья, и они знают, что именно нужно. А я всё строю что-то, страдаю. Пройдёт несколько лет, и так же в кабаках и ресторанах буду веселиться. Всё просто и понятно. Лучше закрыть глаза.

Или нет. Закрыть глаза недостаточно. И я не хочу быть такой же женщиной. Но хватит ли у меня смелости и сил не катиться с горы? Только смелости. Силы тут не причем. «Нет сил» – это такой код всех неудачников, которые боятся. Но боюсь ли я. Моя подруга сегодня невеста. Я была на ее первой свадьбе, знаю ее первого мужа и очень хотела бы не знать. Меня пугал этот человек, и было сложно понять, зачем она связывает с ним жизнь. И сейчас, когда прошло время, когда ее история повторилась в моей, так отчетливо вижу сходство. Ведь я выходила замуж за такого же. Господи, у них даже имена одинаковые. Это открытие так поражает меня, что открываю глаза.

Часть гостей уже собирается уйти. Парень слева произносит тост, размахивая рукой. Вижу всё медленно как в кино – стакан от мановения его руки падает. Всё платье моё залито. Парень извиняется, а я глупо отмахиваюсь. Он предлагает отвезти меня домой переодеться.

– Ничего, ничего, я живу далеко.

– Ну, это недалеко. Поехали.

– Нет-нет, не стоит.

– Ну, и что ты будешь в луже сидеть весь вечер?

Это на меня действует. Правда, почему не поехать?

Сижу на переднем сиденье в мокром платье. Лицо горит. Мы не говорим. Стараюсь осознать: вот еду в машине с посторонним, незнакомым мне парнем. Он не пил. Кажется. Да без разницы. Дорога пустая, светлая от фонарей. Машина разгоняется. Я аккуратно, чтобы он не заметил, чуть сползаю в кресле. Мне как-то стыдно признаться, что боюсь ездить в машине. Начинаю издалека.

– А у меня прав нет. Никак не получу, всё откладываю. Сейчас по новым правилам, месяца три учиться. А мне скоро уезжать. На учёбу. Я вообще боюсь в машине ездить. Как родила, почему-то, стала бояться. С каждым годом всё хуже и хуже. Вот и хочу клин клином вышибить.

– По тебе и не скажешь, что боишься. Сидишь такая спокойная.

– На самом деле мне очень страшно.

Он говорит, что поедет тише. А я представляю, вдруг бы раз – и всё. Нет меня. Пусть парень этот жив останется, а я – пусть нет. Всем легче и мне легче. Не нужно ничего решать. А сын? А что сын. Маленький, вырастет и не вспомнит. Только вырастет другим. Нет, не стоит умирать хотя бы из своего честолюбия – у меня на сына планы. Он не должен быть как я. Пусть он будет моим делом, которое удастся. В голове стучит. Если завтра вспомню эти мысли, будет стыдно.

Машина мягко скользит по дороге. Паузы в разговоре тянутся, и боюсь, как бы парень не включил радио. Но он не включает. Скосив глаза, стараясь не повернуть головы, разглядываю его. Обычный. Имя никак не вспомню.

Фонари сделали наш путь тёплым. Машина баюкает меня, чуть дёргаясь на кочках и выбоинах асфальта. Смотрю вперёд, начинает кружиться голова. Опускаю глаза. Платье чуть выше колен. Аккуратно оправляю его. Парень быстро бросает взгляд на мои действия, а потом обратно – смотрит вперёд. Мне становится стыдно. Краснею. Хорошо, что всё кругом в тёплом свете, может быть, в нём и спрячусь.

Смотрю, как правая рука парня держит руль. Сильно выпирают костяшки пальцев. Худой. И почему-то сразу представляю его рёбра, впалый живот. Ну вот, человек мне помогает, а я уже и под рубашку ему залезла. Смеюсь над собой.

Кроме костяшек, на тыльной стороне ладони выступает широкая синеватая вена. Мне хочется дотронуться до неё рукой. Представляю, как касаюсь её пальцем, а она мягкая. Мягкая синяя вена на мужской руке. Мужская рука. Я в машине с незнакомым мужчиной.

Доехали до дома. Говорю: «я быстро». Парень: «не спеши». Он говорит так просто это, так естественно, что выходя из машины, представляю, что он мне не чужой. Что вот мы уже вместе много лет. Мы каждый день ездим вместе, сидим, разъединённые только коробкой передач и ручником. Не могу положить ему голову на плечо, но могу дотронуться до его руки.

Он сказал «не спеши», но я всё равно стараюсь поскорее. Не привыкла, что меня ждут. Мне неловко от этого. Родители спят. Пробираюсь в комнату. Меняю одно серое платье на другое серое платье. Выхожу. Он уже развернул машину. Сажусь, закрывая дверь, стараюсь хлопнуть не особенно сильно. Едем обратно. Платье закрывает колени.

Представляю, если бы по-прежнему жила с мужем, сколько бы всего наслушалась. На свадьбу он бы не пошёл – это гарантия, а приди я переодеться в мокром платье, начал бы шуточные свои колкости. Ах, тебя подвезли? Да ещё и молодой человек? И всё. Мировая катастрофа. Как же хорошо, что всё это позади.

Обратно едем будто быстрее. Парень ведёт спокойно, но мне хочется сказать – давай ещё медленнее. Потому что ещё немного и всё закончится. Но не говорю. Старательно смотрю на его руку – чтобы запомнить. Дышу глубже – чтобы запомнить этот ненавистный запах машины, который будет напоминать это свечение фонарей, этот перезревший вечер и ветер, что через узкую щель окна бьёт в висок. На что он мне? На что мне этот вечер и день вообще? Нет, не хочу помнить, не хочу понимать.

В ресторане все гости уже друзья. Незнакомых нет. Смотрю на лица, мне радостно видеть их. Кто-то шутит насчёт моего переодевания. Но шумно, шутка теряется. Я тому и рада. Ника мне улыбается. Невеста наклоняется и говорит шёпотом, делая страшные глаза:

– Как всё прошло?

Вот вечер заканчивается. Финал. Толпой вываливаемся на улицу. Ночь свежайшая. Кто-то начинает вызывать такси. Все шумно разговаривают, смеются, дым от сигарет улетает вверх. Кто-то вспоминает про букет невесты. И все еще больше оживают, радуясь, что можно еще немного продлить этот вечер.

Слева Ника, справа я, сзади чуть дальше девушка, моя тезка. Все остальные уже женаты. Я оправдываюсь, мол, официально не развелась, так, за компанию половлю. Мне хочется поймать букет, я решилась, но знаю, что сегодня он нужен другому человеку. Невеста кидает, мы с Никой расходимся как по команде, и букет точно падает в руки той девушке. Он ей нужнее. К ней подходит молодой человек, проговоривший с ней весь вечер, и обнимает. Она радуется. Мы все радуемся. Подходят машины. Все начинают прощаться, обмениваться телефонами, еще раз прощаться, закуривать еще раз, по второму кругу. Водители такси нервно сигналят. Всё в суете. И мы полны этой суетой. Мы видим, как она тает, как уходит. Ну, нельзя же бесконечно прощаться, день должен кончиться.