Глава 3

Погладив левую щеку, я ухмыльнулся и продолжил смотреть на то, как Тимофей нарезал круги на стадионе. Пусть краснота сошла, да и боли не чувствовалось, но фантомные ощущения остались.

Маша заявилась в поместье не вовремя и застала нас со Снежинкой в самый интимный момент. Она понимала, что мы взрослые люди и друг другу ничего не обещали, но женщины… Впрочем, каждый из людей в чём-то собственник. Разумеется, ей не понравилось то, что она увидела. Не было разборов полётов и побитой посуды. Она просто дала мне пощёчину, а затем на глазах у Снежинки поцеловала. Эти две фурии не стали рвать друг дружке волосы и драться за тушку одного Охотника, а банально решили его поделить. Причём сделали это без моего участия и согласия, уладив всё между собой. Ну а что я? Я не против, тем более, что по одной бы они не справились. Дар Душелова не только бил по либидо и мозгам, но его было очень сложно успокоить. Именно поэтому, когда Охотники появлялись в каком-либо городе и выбирали бордель, то тамошние работницы больше никого не принимали.

Одно хорошо — я свеж и бодр, что не скажешь о девушках. Маша отрубилась самая первая, а Снежинка из-за своей расовой предрасположенности продержалась подольше. Решив, что в кабинете нам тесно, мы перебрались на кровать, откуда вылезли только под утро. Впричём в буквальном смысле. Девчата выходили, придерживая друг друга, на что я смотрел с ухмылкой лёжа на кровати и ощущая, как удавка дара ослабевала.

Помотав головой и прогнав мысли об утре, я сосредоточил внимание на Неврозове. Занятия в ЦИУ уже закончились, и мы с Тимофеем приступили к тренировке. По отчётам, что он мне присылал, всё выполнялось как нужно. Каждое утро разминка с комплексом упражнений, затем заминка, контрастный душ и завтрак. Для организма это был стресс. Причём дикий, ведь ранее Тимофей этим пренебрегал. Уже сейчас пошла перестройка, и это видно по тому, как парень еле-еле переставлял ноги. Его грудь тяжёло вздымалась и была похожа на кузнечные меха, а пот лил со лба, пропитывая футболку и всё тело. Человек ко всему привыкает. Тело и сознание адаптируются, следуя главному инстинкту: выжить. Чувствуя стресс, оно делает тело сильнее, мощнее и выносливее. Простой пример — профессиональные спортсмены. Их труд над собой колоссален, но стоит им перестать заниматься какое-то время, и тело сжигает лишние мышцы. Они ему банально не нужны, и организм это понимает. Простая логика. То же самое сейчас происходило и с Тимофеем. Его организм осознавал, что оказался в полной жопе и нужно рвать жилы, чтобы выжить.

— Ещё два круга, — засёк я секундомер, когда он пробежал.

Парень слабо кивнул и припустил дальше, с трудом переставляя ноги. Вообще в беге, как таковом, нет нужды. За две недели он не станет профессиональным бегуном, но это и не требуется. Основная причина, почему в этом мире дар Барьера считается одним из слабейших, отнюдь не в самом «даре», а в мультизадачности, которой он требует. В том сражении с «Черепами» мой разум и тело решали сразу три задачи. Вливание энергии, поддержка структуры, полный контроль. Не будь этого, и гвардейцы бы погибли, а Барьеры бы оказались хлипкими. Полная концентрация и контроль дара — вот что главное. И в данный момент заставить Тимофея перейти на следующий уровень — это…

Я припустил за ним, достав из кармана мелкие металлические шарики. Парень заметил неладное и напрягся, а когда увидел мою улыбку, то в его глазах появились нотки страха.

— Два круга, Тимофей. Бежишь без остановки и… поддерживаешь Барьер.

— Ха⁈ — опешил он и чуть не сбился с темпа.

Комичная ситуация. Парень бежал и пытался первое время уклоняться, но куда там… Я метал метко, а потому он получал болезненные тычки от шариков, морщась и вскрикивая.

— Барьер, Тимофей! Держи Барьер!

— Да не могу я! — огрызнулся он. — Н-не получается!

Синева его хлипенького Барьера то появлялась, то исчезала. Слабо, очень слабо. И я, кажется, знаю, в чём причина.

— Стоять! — рявкнул я.

Парень остановился, пробежав несколько шагов вперёд. Он упёр руки в колени и пытался отдышаться. Я же подошёл к нему и посмотрел сверху вниз.

— О чём ты думаешь?

— Ч-что? — прохрипел Неврозов, подняв взгляд. — Н-ни о чём…

— Врёшь своему наставнику? — угрожающе прищурился я. — Ты ходишь по охрененно тонкому льду, Тимофей.

Парень криво ухмыльнулся, выпрямился и прикрыл глаза, издав тяжёлый вздох.

— Об играх… Я верю в то, что ты научишь меня, Дмитрий… Сделаешь сильней… Но мне сложно это принять. Я ведь… Я никогда не побеждал ранее, понимаешь?

— Иными словами, ты не уверен в своих силах, — кивнул я.

Что и следовало ожидать. Если я правильно понял, кто такой Неврозов младший, то он как бы это… ботан. Парень больше книги любит, живопись всякую и искусство. Да, он может махать мечом, чему его обучал отец и что он хотел продемонстрировать в том покушении на меня, но это всё не то. Ранее для него не было целью победить, отличиться и заслужить первые места. Подняться на ступень выше. Ему это банально не нужно было, но теперь он захотел, а мозг буксует. Хреново… За такой короткий срок сознание особо не перестроить, если не прибегать к изощрённым способам. Нужно дать понять Тимофею, что он не слабак. Что он действительно может ломать и сдвигать горы.

Я достал телефон и набрал нужный номер. Раздались гудки, а за ними приятная слуху мелодия.

— Алло? Дмитрий? — раздался на том конце провода спокойный голос Неврозова старшего.

— Здравствуйте, Александр Павлович, — улыбнулся я, а Тимофей, осознав, кому я звоню, напрягся. — Мне нужно будет кое-куда отвезти Тимофея.

— Хм, это связано с Осенними Играми? — деловито осведомился Неврозов.

— Да, именно с ними. Мы на какое-то время пропадём с радаров, но ничего серьезного. За сохранность сына можете не переживать.

Вот теперь Тимофей был напряжён ещё сильнее. Парень даже попытался сделать шаг назад, чтобы сбежать, но куда там! Барьер Земли замуровал его ноги, и тот замер, нелепо опустив взгляд вниз. Неврозов старший же молчал, пока не сказал:

— Я должен знать, куда именно вы отправитесь.

— Белый Разлом, — шокировал я, судя по глазам Тимофея и вздоху его отца.

— Мой сын не Охотник, Дмитрий.

— Какой ещё разлом⁈

Я улыбнулся и приложил палец к губам, показав Тимофею, чтобы тот молчал.

— Охотником он и не станет, Александр Павлович, но того требует ситуация.

Неврозов вновь помолчал, а затем произнёс:

— Что ж, если под твою ответственность, то ладно. Береги моего сына, Дмитрий.

— Обязательно, Александр Павлович.

Звонок завершился, и я положил телефон в карман, плотоядно улыбаясь и смотря на испуганного Тимофея.

— Ну что, Александрович, готов страдать?

* * *

Поместье рода Неврозовых… Царицын… Спустя несколько часов…

Держа в руке рубанок, Александр Павлович смотрел какое-то время на ещё неготовое изделие. Звонок Дмитрия выбил его из колеи и поселил небольшую тревогу. Маленький червячок недоверия зарылся в его душе, и он подумал о том, что Белов может таким образом как-то навредить Тимофею. Сделать так, чтобы тот пострадал… Причин для таких мыслей как таковых не было, но ведь Александр пытался отобрать земли Беловых. Пошёл против них, а значит у Дмитрия могла быть обида.

— Может, зря я отпустил его… — прошептал он, думая над тем, что, возможно, поторопился.

Дверь мастерской открылась, и внутрь зашла его жена. Она занесла и поставила на столик небольшой поднос с бутербродами и чаем.

— Что такое, Саш? — сразу же поняла Светлана, что её мужа что-то гложет.

— Дмитрий повёл Тимофея в Разлом. Не знаю зачем… но это связано с тренировкой.

— И ты переживаешь, что таким образом он хочет навредить нашему сыну? — улыбнулась женщина и подошла к нему со спины, обняв. — Понимаю твою тревогу, но зря ты так думаешь.

— Ты видела Белова лишь раз, но уже утверждаешь так, будто знаешь его давно. Откуда такая уверенность?