Вот зачем он так смотрит?

Зачем вообще пришел?

– Вы тут с ревизией? – бросает Марков. – Может, подсадить? Проверите верхние полки?

Он указывает на правую стенку. Там как раз полки достают до самого потолка. Я вообще только сейчас понимаю, что это комната для хранения. Тут довольно прохладно, скорее всего даже есть система охлаждения. А вот окон нет.

– Маркировку молока будем сверять? Вдруг срок годности вышел?

Марков подтрунивает. Он подходит ко мне вплотную и протягивает ладонь, как будто действительно ждет, что я полезу с его помощью наверх.

– Давайте, я не тороплюсь. Давайте всё осмотрим как следует, Полина Сергеевна.

– О, вы запомнили мое отчество, Станислав Олегович.

– Ищу ключики к вашей персоне, – усмехается Марков. – Деньги вы не берете. Может, удастся вас подкупить уважением? У Ольги Викторовны с этим точно проблемы, она едва ли вас за человека считает.

Я бы на это даже посмотрела.

На уважение в исполнении Маркова. Без его сарказма, наглого взгляда и тотальных ноток мужского превосходства в голосе.

– Даже не хочу знать, за кого меня считаете вы, – цежу.

Я сдвигаюсь в сторону, показывая, что не собираюсь браться за ладонь Маркова. Верхние полки меня не интересуют.

– Вы дотошная и исполнительная. Рабочая лошадка, которая отлично чувствует себя в тени, – Марков вдруг выдает мне оценку, возомнив себя профайлером. – Вы неконфликтная, спокойная…

– Хватит, Станислав Олегович.

– …зависимая. С другим характером вы бы не смогли работать с моей бывшей женой. Вы тихая мышка, Полина, которая может стерпеть что угодно.

Он так доволен собой! Словно верит, что попал в цель каждым словом!

Или просто хочет задеть меня?

Раскачать?

Не знаю. В этот момент мне плевать, я не хочу быть спокойной и рассудительной! Во мне закипают эмоции, на которые топливом льется тот факт, что мне уже третий день изощренно выносят мозг. То его бывшая, то он сам.

Я отпихиваю Маркова и направляюсь на выход. Толкаю дверь, но все же разворачиваюсь к нему, чтобы добавить пару ласковых.

– Вы совершенно не знаете меня… – успеваю прошипеть ядовито и тут слышу, как с глухим лязгом захлопывается дверь. Я оборачиваюсь к ней и запоздало понимаю, что сняла ее с ограничителя, когда толкнула. Я рывком обхватываю ручку и несколько раз дергаю туда-сюда, но дверь не реагирует. Вообще ничего не происходит!

– Она не откроется, – произносит Марков. – С той стороны была табличка, что ее нельзя запирать.

– И что теперь? – Я потерянно оборачиваюсь к нему.

Я прекрасно помню ту табличку.

И слова девушки, что с замками в ресторане возникли какие-то проблемы.

Но их же можно сломать?

Сколько это займет времени? Полчаса? Час?

Боже, целый час с Марковым в тесной комнате!

Нет, я не выдержу!

Я снова дергаю ручку со всей силы.

Да чтоб тебя!

– Я беру назад слова, что вы спокойная, – отвечает Марков.

– Вам смешно?

Не могу поверить, что он даже в такой ситуации продолжает подтрунивать. Я завожусь с новой силой и чувствую, что мне срочно нужен какой-то предмет, чтобы выместить на нем все эмоции. Иначе я наделаю глупостей!

– Отойдите, – строго произносит Марков, надвигаясь.

– Все-таки хотите проверить? Я ее захлопнула, Станислав Олегович. Я в состоянии отличить запертую дверь от незапертой! И эту невозможно открыть без ключа!

Я запрокидываю голову и смотрю ему прямо в глаза. Марков щурится. Я и сама понимаю, что веду себя неадекватно. Но я вхожу во вкус. Во-первых, не надо было называть меня мышкой! А во-вторых, я чувствую себя воздушным шариком, который накачали не гелием, а негативом. И теперь я либо лопну с оглушающим хлопком, либо тонкой струйкой спущу весь скандальный запал. Так что пусть терпит, лучше пререкательства, чем истерика.

Тем более за дверью уже разгорается спасательная операция. Стучат каблуки сотрудницы, потом еще шаги, доносятся возгласы и короткие приказы.

Марков, не разрывая со мной зрительного контакта, достает сотовый из кармана и набирает номер. Он прижимает трубку плечом к уху и делает последний шаг. Я судорожно выдыхаю, потому что он бесцеремонно наталкивается на меня.

– Ну знаете…

– Я просил вас отойти, – цедит Марков и переключается на разговор по телефону: – Да, мы застряли. Найди кого-нибудь… Нет, бить бесполезно. Она крепкая, плечом не вынесешь.

– Вы даже не попытались, – вставляю огорченно. – Может, хоть разок попробуете? Тут есть место, чтобы разбежаться.

Я показываю подбородком на противоположную стенку. Я бы доплатила за такое зрелище. Дверь выглядит внушительно. Словно кладовка по совместительству служит сейфом.

– Хотите, чтобы я вывихнул плечо? – спрашивает у меня Марков.

– Такие мужчины, как вы, обычно заговоренные. Уверена, вы даже не поморщитесь.

– Такие, как я? Это какие же?

Он кладет ладонь на стенку, не давая мне отдалиться.

– Напыщенные, бесцеремонные. Уверенные, что планета крутится вокруг их персоны.

Фух!

Прям легче становится.

Из моего шарика выходит ядовитый воздух.

– Любопытно, – коротко комментирует Марков. – Здесь прохладно, да?

– Что?

– На вас легкий костюм, вы скоро замерзнете.

Я хлопаю ресницами как идиотка. Я не поспеваю за переменой и ищу подвох в словах Станислава. А он тем временем стягивает со своих плеч темный пиджак.

– Нет, не нужно…

– Нужно, – он нажимает баритоном большого босса. – Не упрямьтесь, Полина.

– Но мне не холодно.

– Когда станет холодно, согреться будет сложнее. Мне тогда придется обнимать вас.

– Это точно нет!

– Я так и подумал, что вы будете против.

Он усмехается и накидывает пиджак на мои плечи.

Черт, он прав… Я чувствую тепло его тела, которое сохранила ткань подкладки, и осознаю, что действительно успела продрогнуть. Из-за этого рука не поднимается стряхнуть его пиджак, хотя бунт так и кипит в крови.

Я проскальзываю мимо Маркова и останавливаюсь в другом углу комнаты. Пульс постепенно приходит в норму, хотя я совершенно сбита с толку. Джентльменские привычки Станислава путают карты. Я уже нарисовала его образ, даже готова была попасть под влияние своей начальницы, которая терпеть его не может. Мне тоже стоит его недолюбливать – так будет проще работать. Ольга Викторовна мой босс, а значит, ее враг – мой враг. Звучит очень по-корпоративному, она бы точно была довольна.

Только вот пиджак Маркова согревает меня… И он не сказал мне ни одного резкого слова, хотя я заперла нас здесь. А у него наверняка расписана каждая рабочая минута, у него нет времени прохлаждаться в кладовке ресторана.

– Ольга раньше носила шелковые костюмы, – вдруг выдыхает Марков. – Как на вас сейчас.

Его ботинки скрипят, и я понимаю, что он разворачивается ко мне лицом. Я не спешу отвечать ему тем же, у меня пересыхает в горле. Мне нужно время, чтобы выдохнуть. Поэтому я смотрю на металлические полки, на которых стоят одинаковые коробки.

– Свободные блузки и обтягивающие юбки, в которых ее задница смотрелась сногсшибательно, – продолжает Марков.

Я готова спорить, что в этот момент его взгляд опускается на мою пятую точку. Там есть на что посмотреть, я знаю выигрышные стороны своей фигуры.

– И почти всегда это был черный цвет. Иногда темно-синий. У вас есть такой же комплект в синем цвете?

Есть.

Ольга Викторовна долго крутила его в ладонях, прежде чем уговорила меня все-таки выбрать черный вариант.

– Когда у нас впервые случилась близость, на ней как раз был такой костюм. Я случайно сорвал пуговицы на блузке, когда раздевал…

– Зачем вы это рассказываете мне? – Я рывком оборачиваюсь к нему.

– Зачем вы потакаете ей? Ольга больная женщина, а вы помогаете ей сходить с ума.

– Это просто деловой стиль, он часто повторяется…

– Не делайте из меня идиота, Полина. Я довольно мягок с женщинами, но у всего есть границы.

– Вы угрожаете?