– Не знаю куда поступать. Мне понравился один факультет. Но папа категорически против. Уже договорился насчет юридического.

– А ты сама чего хочешь, куда будешь поступать? – Ася посмотрела на подругу.

– Не знаю. – искренне ответила Аня. – Тебе легче, ты уже определилась.

– Да. – Ася улыбнулась. – Но ты не спеши. Чтобы потом не разочароваться.

– Это да. Но… Ась, а ты можешь со мной сходить в одно учебное заведение? Типа в разведку?

– Куда?

– В институт связи. Он рядом с твоим.

– Так там вроде только парни учатся. – Ася задумалась.

– Нет, там и для девушек есть факультет. Но мне одной почему-то страшно. – Аня пододвинулась ближе к Асе. – Пожалуйста.

– Конечно схожу с тобой. Не волнуйся.

– Ася, ты моя спасительница!

– Анют, перестань. Ты же моя подруга! Только давай я сама пуговицы пришью. Жалко твои пальцы!

– А что с ними? – Аня опустила глаза на обколотые пальцы. – Вот я…

Асе действительно повезло: она с первого раза поступила на педагогический факультет, причем помощь Тамары Петровны даже не понадобилась. Отличные оценки в аттестате в совокупности с хорошими знаниями позволили девушке занять первые строчки в окончательных вступительных списках. Оставался только вопрос с общежитием, но здесь даже мамина подруга была бессильна. Оставался только один нерешенный вопрос.

– Девушка, но у вас же городская прописка. Домашнее дело, как говорится. А другие за сотню километров приезжают учиться. Ну куда я вас? – добрая комендантша только виновато пожимала плечами, смотря на голубоглазую красавицу напротив.

– Но мне очень нужно место в общежитии. – Ася буквально плакала. – Пожалуйста.

– Ну нет сейчас свободных мест, милая.

Ася вздохнула.

– Спасибо Вам.

– Да ну что ты… – Валентина Ивановна хотела помочь Асе. Ей так нравилась эта скромная девушка, которая не была похожа на многих аборигенок-гордячек, которые морщили нос, заходя в общежитие на пары.

– Давай так, ты мне оставь телефон, может что-то и придумаем, но ближе к зиме, после сессии. Хорошо?

– Хорошо. – Ася как будто повеселела. – Запишите, пожалуйста мой телефон.

Выходя из общежития, девушка поймала себя на мысли, что это дело рук ее матери. Ведь совсем недавно у них был разговор по этому поводу.

Мать, конечно, была категорически против, чтобы Ася перебралась в общежитие, когда дочь заикнулась о взрослой жизни вне дома.

– Тебе чего дома не сидится? Комната своя есть, что еще?

– Мама, я люблю вас с папой. Но мне пора жить своей жизнью.

– А кто нам с отцом поможет? Ты подумала об этом? – мать обиженно посмотрела на дочь. – Бессовестная. Эгоистка.

– Я буду приходить к вам в гости. – Ася пробовала договориться. – А деньгами, как и раньше, буду помогать.

– Вырастили на свою голову, – приговаривала Антонина, складывая в ярко-красную сумку какие-то документы. – В общем, никаких общаг. Я все сказала.

– Ну мама!

– Не мамкай. Все, разговор окончен. Саша, ну ты долго еще там будешь копаться?

–А вы куда? – робко спросила Ася.

– По делам. А ты не забудь убраться на балконе.

– Хорошо…

9.

Ася так и не поняла зачем «вылизывать» квартиру каждый день, но мать ненавидела грязь и все время выискивала крошку на полу. Каждый день женщина как будто в истерическом припадке бегала с тряпкой по квартире, пытаясь найти пыль и грязь. Она маниакально следила за чистотой и учила Асю убираться с раннего детства. Вернее, Антонина больше командовала, чем объясняла. Женщина считала, что нужно рвать кишки, с раннего утра и до самого вечера, дотошно инспектируя все углы. Для нее не было невыполнимых задач, только не для себя, а для дочери. И ничего, если веник был в два раза больше. Ну и что, что ведро с водой было неподъемное, а вода в нем – ледяной. Надо было убираться. «Ты же девочка, а не грязнуля!» – все время приговаривала мать.

И сейчас, осторожно становясь на недавно окрашенном пороге, Ася не увидела, что на балконе нужно что-то убрать. Все сверкало чистотой. Но чтобы в очередной раз не злить мать, девушка намочила тряпку, взяла швабру и протерла пол, думая о своей жизни. Ей до чертиков это все надоело…

Заканчивая школу, Ася стала больше копаться в себе и отношениях с родителями. И чем больше она углублялась, тем больше горького осознания приходило. Асе хотелось, чтобы в дом пришел покой, а вместе с ним – любовь. Ведь нельзя же постоянно ее родителям жить как кошка с собакой, бесконечно ссориться, обзывая и унижая друг друга, да и отношения матери и дочери больно ранили Асю.

Она не чувствовала, что нужна своим родителям: как будто Асю взяли из приюта, а потом резко передумали, но время на возвращение закончилось, и им пришлось оставить ребенка. Девушка была все время виновата во всем, удобной молчаливой жертвой, на которой можно было отыграться вволю. Отец все больше уходил в себя, находя интерес в просмотре телевизора. В будние дни он возвращался с работы как можно позже; Антонина сначала придиралась, орала на мужа, а потом постепенно стала игнорировать мужчину. Да, иногда он защищал дочь от нападок матери, но в основном, отмалчивался, тупо всматриваясь в экран телевизора.

Ася хотела понять мать, что с ней случилось, почему она стала такой? Но все начатые попытки заканчивались придирками и неприятными колкостями. Однажды Антонина даже намекнула дочери, что любит свою работу, больше, чем ее. Там мать была царицей и душой компании, несмотря на должность. Антонина называла себя завхозом офиса, хотя на самом деле она была обычной уборщицей. Но дома, за столом, женщина с упоением рассказывала, как ее ценит руководство, как к ней обращаются за советом практически все сотрудники, как хвалят ее труд.

– А вы неблагодарные! Оба!

– Ну это понятно… – муж Антонины переворачивал рыбу, которую он жарил по приказу жены каждую пятницу.

Ася молча сидела за столом и нарезала свежие овощи, мелко шинкуя зелень в салат.

– Я устала от вас, но уже никуда не денешься… – продолжала сетовать на судьбу женщина, у которой был пожизненный отгул от кухонных дел.

– Еще не поздно развестись. – Муж накрыл другую сковородку крышкой с жареной картошкой и злобно посмотрел на Антонину.

– А кому ты будешь нужен без меня? – сердито проворчала Антонина.

Она подошла к плите, проинспектировала готовые блюда и довольно потерла руки.

– Ладно, давайте ужинать. Я устала, как собака…А помидоры надо помельче резать, когда ты уже запомнишь?

Без имени, просто обращение к чужому человеку в доме – такой были отношения матери к дочери.

10.

Аня нервно ходила туда-сюда по широким ступенькам, в ожидании Аси. Девушке так хотелось побыстрее увидеть подругу и пойти вместе с ней в университет. Но Ася не появлялась. Аня решила набрать, но телефон, как назло, сел.

– Черт, черт, черт! – вскрикнула Аня.

– Не надо его так часто вспоминать, а то точно появится! – весело пропел красивый мужской тембр за спиной.

– Ты, что ли, тот, кого я призвала? – не растерялась Аня, и повернулась к наглецу.

Она увидела красивого кареглазого парня, который уверенно смотрел прямо в глаза и улыбался.

– Приятно познакомиться Мефистофель!

– Да ну, так уж и Мефистофель. – Тогда я Маргарита. – Аня была умна, и не прогуливала зарубежную литературу в девятом классе.

Парень улыбнулся еще шире.

– А если серьезно, то я Миша.

Аня думала называть ли свое настоящее имя или обмануть. Она протянула парню руку и сладким голоском пропела:

– Приятно познакомиться, Анна.

Уже через минуту эта парочка о чем-то весело щебетала. Аня даже не сразу видела Асю, которая тащила увесистый пакет с учебниками, за которыми выстояла часовую очередь в библиотеке. Она подошла к подруге и ее новому другу и улыбнулась: «Вот Нютка какая, где не появится, сразу жениха заведет!»

– Ась, привет. А мы тут Гете обсуждаем. – Аня улыбалась.

– Вернее сказать, его творчество! – молодой человек решил блеснуть умом.