Чёрный ворон , что ж ты вьёшься , над моею головой …

А что собственно дьявольского в нем ?

Ты добычи , не дождешься…

Птица как птица , ну чёрная , ну сильная , очень умная. Понятно , что умные всегда там, где есть чем поживиться , а ворон в мире птиц наверное умнее всех , он всегда там где есть для него еда, а еда для него в основном падаль, а значит смерть чья то!

Черный ворон, я не твой…

Слышал я байку, что ворон живет триста лет , питаясь падалью. А орел тридцать, вкушая свежую плоть и кровь.

Правда сомневаюсь я, что ворон такой уж дурак , что бы отказаться от свежачка в питании, мясца и кровушки и он бы откушал с при великим удовольствием.

Чёрный ворон , что ж ты вьёшься …

Вот интересно, что лучше, прожить триста как ворон и жрать падаль, или тридцать как орел питаясь свежей плотью и кровью?

…я не твой…

Триста конечно не плохо, если и все близкие по три сотни лет будут жить.

Плохо если я триста, а нужные мне люди тридцать.

Хотя …, черт его знает, хорошо ли три раза по сто прожить, возможно утомившись и сам захочешь побыстрее закончить дела земные.

Восемьдесят бы, хоть по человечьи прожить, не зная нужды и боли, а куда уж триста осилить!

Мне вон всего то полтинник стукнул, а порой чувствуешь себя как развалина, то поджелудочная ноет, то спина стреляет, то кишки крутят- вертят, а то суставы побаливают.

Не правильный образ жизни, буйная молодость о себе знать дает.

Понимание как надо существовать в этом мире, оно ведь только через болезни и страдания приходит.

Сколько раз мне мама говорила, – сынок не пей ты ее, горькую то, а то козленочком станешь!

Да, дурак!, дурак я был!

Не было наставника в жизни правильного, не было учителя, до всего самому доходить пришлось.

А в прочем , даже если бы был наставник, так боюсь не многое изменилось бы в моей жизни.

По молодости мы все, сами с усами, не очень то прислушиваемся к словам старших.

Правильно говорится в пословице, дурак учится на своих ошибках , а умный на чужих.

Поздновато в моей жизни переоценка ценностей произошла, ох поздновато.

Но лучше поздно, чем никогда.

С десяток лет тому уж будет, как вредные радости земные по боку пошли, изменились приоритеты жизненные, не спирт стал главным , а спорт, не жрачька вредная , а питание рациональное.

Если бы не спорт и диета, уже давно развалился бы на части.

Легчайший еле уловимый запах дымка, щекотнул Сашкино обоняние.

До чего же он был сладостен и приятен, вот так внезапно проявившись в морозном воздухе!

Ни один запах в мире не доставил бы в это мгновение большего удовольствия, чем этот.

Запах тепла и покоя , счастья и созерцания .

Солнышко закатилось за верхушки деревьев и сквозь их чернеющую стену лишь изредка то там то тут , пробивался последний закатный луч.

Дымка в небе и неспешно плывущие разновысотные облака, ловя на себя лучи уходящего за горизонт солнца , еще отбрасывали на землю достаточно света, что бы можно было любоваться красотой потемневшего, засыпающего леса.

В голове Александра, место заунывного черного ворона , заструились словно сладостный дымок угасающего костерка, слова недавно им сочиненного стихотворения.

Мысли о смерти, о Боге и мироздании давно стали неотъемлемой частью его существования.

Memento mori – помни о смерти, поумерь свой пыл, стало его жизненным кредо.

Memento mori , всегда вызывало в его голове череду ассоциаций, ведущих в конечном итоге к сильно потускневшим, а местами и почти забытым, воспоминания из далекого детства.

Memento mori  как таран било в стенку его глубинного сознания, пытаясь прорубиться в сокрытую нишу его подсознания, где на запылившейся полке хранилась какая то не понятая до сих пор тайна его бытия.

Что то, недоосознанное, но реально пережитое, частенько не давало ему покоя.

Он бежал, взглядом озирая тихие красоты Терлецких прудов и уходящую в даль любимую березовую аллейку, а срифмованная, выстраданная философия его сознания, негромко слетала с его уст.

Когда я открываю людям душу

как лотос на заре открывший лепестки

боюсь её спокойствие нарушат

летящие туда от зависти плевки.

Хоть зависть и искрит рождая страсти

Указывая людям направление пути

Не каждый в силах побороть напасти

чернеющие из подъ её полы.

Ведь зависть это божье наказанье

не даром её имя так же Чёрт

Она бросает смутные терзанья

сжигая наших душ обычный ход.

Она уже казнила Сына Бога

он был ниспослан что бы нас спасти.

Засыпав мир своей коростой

убила справедливости ростки.

Но зависть в правильных мечтаньях

творит большие чудеса .

Рождая умные старанья и

вдохновенные дела.

Кто знает как бороться ссей напастью

тому открыты все пути.

Ведь зависть это чаша страсти

Огонь мерцающий в ночи.

Не стану я захлопывать свой лотос

пусть лепестки раскроются с полна

Когда я открываю людям душу

хоть кто то но поймет меня любя!

Не плохо, не плохо, но надо еще поработать над ним – подбодрил поэт сам , себя,– о жизни, о вечности, о душе.

В общем о истинном.

Кааррр! Кааррр!

Опять раздалось, где то над головой.

Да , что за хрень такая!

Опять , ты?! Или не ты?

Если не ты , то, почему черное воронье , надо мною сегодня вьется?!

Добычи хочешь?

Но мне вроде сегодня помирать не с руки, хотя, кто знает , кто знает!

Сейчас жив, а пять минут пройдет и здравствуй инфаркт, а там деревянный бушлат наденут, и в сыру земельку положат.

На поминках блинов с холодцом поедят, помянут добрым словом , запьют горькой, а про себя кто то обругает как последнего паразита и через сорок один день забудут, что жил такой парень на земле!

Кышь пернатый! Разлетался тут!

Сашка на бегу схватил двумя руками пригорошню снега, слепил плотный снежок и запустил его в надоедливую птицу.

В ту же секунду, в кармане куртки, почувствовалась вибрация телефона, с нарастающим звуком музыкального рингтона .

Александр вытащил трубку и приложил к уху.

Через мгновение из нее раздался знакомый голос его закадычного друга.

Саш , это ты?

Узнал?

Вовка, ты!, дружище! Рад , рад тебя слышать!

Ну ты как там, в своем Израиле?

Как поживаешь?, как дела?, как семья?, Люда здорова?, работаете?

………………………………………………………………………………………………..

Владимир Данилевский , его давний дружок, с которым он в начале девяностых познакомился торгуя на рынке всякой китайской дрянью, уже как два года иммигрировал в Землю Обетованную.

Лихие девяностые, так называют те времена, теперь.

Воистину они были лихие, Александр жутко ненавидел тот период своей жизни.

Сколько здоровья, сил и нервов, было оставлено на огороженных сетчатыми заборами площадках, под открытым небом,.

Какие только людские типажи не встречались в джунглях металлических навесов.

Профессора, доценты, учителя, научная интелегенция, просто работяги, все ломанулись на рынки, ловить финансовую птицу удачи.

Торговый люд крепчал и закалялся, стоя с утра до позднего вечера на торговой панели, тупел и спивался осознавая , что теперь это их последняя высота, откуда будет только безвозвратное падение.

И в снег, и в дождь, и в жару, и в стужу, они торговали ради небольшого заработка на хлеб насущный, как тогда шутили торгаши меж собой , «на танцевать бы, чего ни будь на толчок!»

…………………………………………………………………………………………………

Санька, братан!, я тоже очень рад тебя слышать!

Все у нас не плохо, живем привыкаем к местной жизни, к их обычаям.