Еще хуже, а точнее – никак, обстоит дело с учетом потерь Белой армии и многочисленных партизанских отрядов. Большевики были склонны к массовому уничтожению пленных белогвардейцев и партизан, списки, как правило, не составлялись. Разные источники, подчас весьма сомнительного характера, дают оценки в диапазоне от 650 тыс. до 2,5 млн человек. Основная часть исследователей сходится во мнении, что потери антибольшевистских вооруженных формирований примерно равны потерям Красной Армии[45].
Таким образом, общие боевые потери в ходе Гражданской войны 1918–1922 годов составляют не менее 2 млн человек.
Однако дело не только и не столько в этой цифре, хотя она и превышает потери Российской империи не только в Первой мировой, но и в Крымской[46] и Русско-японской[47] войнах, вместе взятых. Это была междоусобная гражданская война, в которой стороны ставили задачей полное подавление противника, и потому она отличалась с обеих сторон непримиримостью и яростью, если не сказать остервенением, использованием централизованного насилия и террора.
Правительства и военные руководители далеко не всегда имели возможность контролировать насилие на низовом уровне – децентрализованный террор, в рамках которого действовали стихийно складывавшиеся правила, точнее – обычно наблюдалось полное их отсутствие. Считалось, что лучше погубить 10 невинных, чем упустить одного врага. Гражданские войны всегда являются наиболее кровавыми. Очень часто обычный офицер невысокого звания, а то и вообще рядовой «человек с ружьем» решал, кому жить, а кому – умереть.
Как правило результатом таких войн является установление тоталитарных или автократических режимов, имеющих целью не допустить возрождения политических оппонентов. Победители надеются ликвидировать раскол общества, послуживший причиной латентной гражданской войны, перешедшей в горячую фазу. Сделать это, по их мнению, можно только путем уничтожения или поглощения противостоявших победителям частей общества.
Обычно неистовый характер Гражданской войны в России объясняется пресловутой классовой ненавистью, однако использование прилагательного «классовый» здесь носит явно надуманный характер. Проблема состоит скорее в необычно высоком на тот момент проценте пассионариев – людей, для которых истинная реальность – это «нечто потустороннее, скрытое за видимостью, отличное от чувственного и материального покрывала, которое скрывает ее»[48]. Эти люди относятся к идеациональной культуре.
Пассионарность является источником мотивации, зачастую прямо противоположным инстинкту самосохранения. Особенно часто пассионарии встречаются среди революционеров, религиозных фанатиков, профессиональных военных, иногда – политиков. Однако именно война производит пассионариев в огромных масштабах.
В 1874 году в империи была введена всеобщая воинская повинность, в результате чего огромное количество молодых мужчин меняло свой традиционный обывательский быт на казармы, а впоследствии – и на фронтовую обстановку. На войне, ежеминутно рискуя быть убитым, человек, чтобы не сойти с ума, вынужден признать наличие ценности более высокой, чем собственная жизнь. А вот какую именно ценность, ставшую для него ценнее собственной жизни, признает тот или иной человек – вопрос его воспитания, образования, возраста и социализации, а также конкретных обстоятельств.
В Первую мировую войну в армию призвали 15,8 млн человек, или 8,7 % от всего населения в 140 млн человек[49], – и этого хватило. Обычно и 5 % «настоящих буйных» достаточно, чтобы размеренная обывательская жизнь в стране покатилась кувырком. К тому же большинство этих людей было весьма молодого возраста, которому и так от природы свойственны неверие в смерть, пренебрежение элементарными приемами самозащиты, чрезмерная, неоправданная храбрость.
Количество пассионариев резко увеличивается во время явного раскола общества. В описываемое время, в ночь на 9 ноября 1917 года, Ленин потребовал от Верховного главнокомандующего русской армией генерала Н. Н. Духонина немедленно приступить к переговорам с германо-австрийским командованием о перемирии. Духонин отказался, заявив, что такие переговоры может вести только центральное правительство, но не командующий армией. После этого его сняли с поста главнокомандующего.
Назначение Верховным главнокомандующим прапорщика-большевика Н. В. Крыленко, не имевшего ни оперативно-командного, ни вообще военного опыта, означало курс на полный развал армии. Более того, 20 ноября при попустительстве Крыленко толпа матросов растерзала генерала Духонина и жестоко надругалась над его трупом.
Армия фактически была уничтожена, а ее руководство – предано, фронт развалился, страна оказалась беззащитной. «В армии возникли два лагеря – противников перемирия (практически весь офицерский корпус и руководство непереизбранных войсковых комитетов) и его сторонников (солдатская масса). В результате солдаты практически вышли из-под контроля командования»[50]. Миллионы мужиков с ружьями расползлись по стране, опасаясь опоздать к назревавшему «черному переделу»[51] земли в пользу крестьян.
Понятно, что в первые годы мировой войны среди населения еще превалировали имперские ценности. При Временном правительстве распространились ценности либерально-демократические. После Октябрьского переворота замена Веры, Царя и Отечества на коммунистические идеалы у значительной части пассионариев для большевистской пропаганды было лишь делом техники.
Таким образом, за контроль над разрушенной империей боролись носители монархических и либерально-демократических ценностей – с одной стороны и коммунистических – с другой. Наличие значительного процента пассионариев с обеих сторон обеспечивало истребительный характер Гражданской войны, ее чрезмерную жестокость и повышенное кровопролитие[52].
Разгон большевиками Учредительного собрания 5 января 1918 года[53], заключение унизительного Брестского мира 3 марта[54], начало боевых действий Антанты 9 марта[55], левоэсеровский мятеж 6–7 июля[56] заметно поляризовали общество. Началась горячая фаза Гражданской войны, в которой участвовали не отдельные региональные вооруженные формирования, как в инерционный период – до конца весны 1918 года, а полноценные армии красных и белых.
События противостояния большевиков и их антагонистов происходили с калейдоскопической быстротой, разнообразием и непредсказуемостью. Им посвящено множество весьма объемных и тщательных исследований. В настоящих очерках мы, конечно, не можем претендовать на сколько-нибудь полное изложение историографии Гражданской войны, да это и не входит в наши намерения.
Любопытным представляется то, почему всадник на огненно-красном коне, в отличие от своего собрата по имени Чума (Мор), оказался более благосклонен к красным? Вряд ли вследствие цветовой солидарности. А главное, как процессы, происходившие в ходе Гражданской войны, повлияли на развитие государства и права в нашей стране.
Со стороны красных воевала одна Рабоче-Крестьянская Красная Армия, образованная 15 (28) января 1918 года соответствующим декретом[57]. 29 мая 1918 года постановлением Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов (ВЦИК)[58] было введено комплектование РККА путем мобилизации. В июне было сформировано управление Восточным фронтом, в сентябре был образован Реввоенсовет Республики (РВСР), учреждена должность главнокомандующего, организован Полевой штаб и созданы управления Северным и Южным фронтами. Председателем Реввоенсовета был назначен Л. Д. Троцкий, главкомом – И. И. Вацетис.
