Ее отца (несовершеннолетние тут действительно жили с родителями) звали Николаем, был он еще более неразговорчив и показался мне человеком очень простым и пребывающем в полном ужасе от происходящего.

– На Колю можешь внимания не обращать, – шепотом сказала Лена, когда мы отошли. – С ним говорить не о чем.

Чуть в стороне от отца с дочкой четверо мужчин сидели за одним столом.

– «Летние», – сообщила Лена. – У них хорошая команда.

Наверное, это было неудивительно: двое «летних» явно были братьями-погодками или двойняшками. Очень похожие мужчины моих примерно лет, одного звали Петр, другого Павел, что в целом логично. Третьим был Алан, восточной внешности паренек лет двадцати с небольшим, а четвертым – бородатый, крепкий мужик лет под пятьдесят, которого все звали Михалычем.

Здороваясь с «летними», я подумал, что Михалыч, пожалуй, самый возрастной из всех нас. Наверное, молодым было легче выжить в Событии.

И еще меня смущало то, что лицо Михалыча казалось смутно знакомым.

Когда мы отошли от стола, Лена шепотом спросила:

– Узнал? Михалыча?

– Нет.

– Актер! Ну, не самый знаменитый, конечно. «Оборотни Севера», «Дом на Тверской», «Последняя застава»… Не видел?

Я покачал головой.

– Хороший актер, – сказала Лена. – А вот «осенние».

«Осенние» оказались тремя пацанами, от четырнадцати до семнадцати, и женщиной средних лет, которая командовала ими, словно родными детьми. Витя, Рома, Женя, Алевтина – я даже не стал пытаться запомнить, кого из мальчишек как зовут. Их родители либо уже позавтракали, либо еще не поднялись.

Мы прошли к раздаче, я взял омлет и сосиски, Лена йогурт и хлопья. Питание было на уровне, лежали и бутерброды с красной икрой, и куча всяких нарезок: сыры, колбасы, копченая рыба. Чай черный, чай зеленый, огромная кофемашина, выпечка, фрукты…

– Сядем отдельно, – решила Лена. – Я над тобой беру шефство!

Я не стал спорить. Она мне нравилась, да и разобраться в происходящем хотелось быстрее.

Мы уселись в сторонке, у стеклянной стены, выходящей на заснеженные сосны. От стены тянуло прохладой.

– Что твоему «дядюшке» от нас надо? – спросил я, отправляя в рот кусок омлета.

– Рассказываем про форсайты. Стараемся держаться поближе друг к другу. – Лена пожала плечами. – Он говорит, что ему нужны три группы по четыре человека, с тобой и твоим напарником как раз выходит нужное число… Ты с кем там встретился?

– Миша. Подросток, бутуз такой… А в Мире После – молодой мужик, скорее накачанный, чем толстый. С пулеметом ходит.

– Ого!

Лена выскребла остатки йогурта из баночки, искоса глянула на меня.

– Вы встретились здесь, у нас?

– Ну да.

– А потом там?

– Да.

– Этот Миша – он был из нашего времени или оттуда?

– По-всякому. И наш, и оттуда.

– Он тебя не узнал?

Я кивнул.

– Точно. И что это значит?

– Те мы, которые там, не помнят, что мы уже знакомы. Так что если не в форсайте – то словно с чужим человеком разговариваешь.

– Почему так?

Лена подняла вверх указательный палец.

– Во! Правильный вопрос! Григорян считает, что иной вариант просто невозможен. Если бы мы в Мире После помнили прошлое, то это создавало бы временной парадокс. Мы бы действовали, исходя из своих знаний, и не допускали бы опасных ситуаций.

– Все равно не понимаю, – признался я.

– Будущее зыбко, – пояснила Лена. – Мы видим его таким, каким бы оно стало без форсайтов. Но каждый форсайт слегка меняет будущее, так что мы в будущем воспринимаем только некую основную линию событий.

Я помотал головой.

– Квантовая запутанность, – продолжала Лена. – Неопределенность времени. Ну что ты от меня хочешь, я не физик! Григорян и сам не понимает, я думаю. Прими как факт – те «мы» не помнят, что испытывали форсайты.

– Может им… нам… память всем отшибло? – предположил я.

– Есть и такая гипотеза, – согласилась Лена. – Слушай, ты куришь?

– Нет.

– Совсем? Может вайп, электронные?

– Да нет же. Это вредно.

Лена рассмеялась.

– Ну да, да… До События примерно месяц, но курить все еще вредно.

– Чего все-таки от нас хотят? – спросил я. – Рассказывать о форсайтах? Вздор, есть миллионы людей, которые днем и ночью готовы рассказывать. Ты же явно знаешь!

– Предполагаю, – Лена чуть понизила голос. – Смотри, нас собирают группами – четыре человека, которые знают друг друга. Три доступных временных пласта.

– Мы – три команды, – сказал я. – Три команды из прошлого, которые заброшены в будущее и могут…

Я поскреб пальцем подбородок. Надо было побриться утром…

– А что мы можем? Спасти тот мир? Не смешно. Там погибло девяносто пять процентов населения, мы-то что сделаем. Значит, надо помочь нашему миру?

Лена кивнула.

– Информация, – продолжал я. – В будущем мы заняты выживанием. Мы вообще не помним о форсайтах, что странно, конечно. Еще и народ там неразговорчивый. Но если найден способ каждую ночь забрасывать наше сознание туда – мы можем действовать, можем узнать… точную дату События? Да ерунда, наверняка ее знают. Причину? Что стало с миром?

– Логичнее всего, – сказала Лена. – Дядюшка дожидался еще одной пары, теперь все в сборе. Наверняка речь пойдет именно о нашем задании.

Мне вдруг стало смешно.

– Наши всегда придумают, как забросить разведчика. Даже если в будущее после апокалипсиса.

– Не любишь шпионов? – прищурилась Лена.

– Шпионов не люблю, они чужие. А разведчиков уважаю. – Сам не знаю почему, я вдруг добавил: – У меня отец был разведчик.

– Серьезно? – Лена округлила глаза. – Настоящий? Как Джеймс Бонд?

– Круче, – мрачно ответил я. – Бонд выдуманный, а папа был настоящий.

– Разве об этом можно рассказывать? – заговорщицки зашептала Лена. – Или он на пенсии?

– Ты хотела сказать «в отставке»? Нет. Он погиб.

Лена замолчала.

Потом сказала:

– Извини.

– Да ничего. И сразу скажу про себя: я не разведчик, не военный, не спецагент. Я матфак закончил, занимаюсь инвестициями. Про отца только пару лет назад узнал.

– Ясно, – она с любопытством смотрела на меня. – Придется делиться в ответ. Мне девятнадцать, живу с мамой, папа… папа живет с другой семьей. Поступала, не прошла, куда хотела, работала на кассе в супермаркете, работала няней в семье, снова поступала и не поступила… стала усиленно готовиться, а тут вдруг бац… – она замолчала.

– На кого поступала?

– Дизайнер, – Лена вздохнула. – Выбор девушки, которая ничего не может выбрать. Либо дизайнер, либо учитель, либо доктор. На учителя не хочу.

– А почему не на врача тогда? – не удержался я.

Лена подалась ко мне и шепотом сказала:

– Брезгливая очень и крови боюсь, жуть!

Я понимающе кивнул.

– Да шучу, – она вздохнула. – Ничего уже не боюсь, ничем не брезгую.

Это было понятно. Форсайты быстро отучают бояться грязи и крови.

– И что тут принято делать после завтрака? – спросил я.

– А тебе не сказали? – удивилась Лена.

Я покачал головой.

– Меня же ночью привезли, под утро почти.

– Тренировки.

– Бег, плавание, рукопашный бой? – скептически поинтересовался я.

– В основном стрельба и выживание.

Я заметил, что Лена смотрит на кого-то за моей спиной.

Повернулся

У столика стоял мужик лет сорока, в камуфляже без знаков различия.

– Никита?

Я кивнул.

Мужчина был невысокий, но крепкий, лицо жесткое, взгляд цепкий и не слишком добрый.

В общем, он смотрел на меня как… как на досадную помеху.

– Я Иван. Твой инструктор по оружию.

Глянув на недоеденную сосиску, я кивнул и встал.

– Никита. В вашем распоряжении.

Кажется, взгляд у него чуть-чуть потеплел.

– Доешь. Через три минуты жду тебя у дверей.

Он кивнул Лене и, чуть прихрамывая, пошел к выходу.

– Крутой спец, – сказала мне Лена негромко. – Пожалуй, лучший. Тебя ускоренно будут прокачивать.