Расс Чаффи нахмурился и на мгновение замолчал. Затем он встал со стула и беспокойно зашагал к окну и обратно.
– Да, – сказал он, – теперь, когда ты упомянула об этом, я действительно вспоминаю ещё случай. Это было летом, почти ровно три года назад. Однажды Ким вышла на поле в середине матча, выглядя ужасно расстроенной, и... что ж, вся её игра пошла прахом. У неё была ничья в борьбе за первое место, но в тот день она трижды промахнулась и отстала на восемь ударов! Мы назвали это Чёрным четвергом. Я особенно запомнил это, потому что большую часть времени Ким очень крутой, невозмутимый игрок.
– Есть идеи, почему это произошло?
– Не совсем. Но теперь, когда ты заставила меня копаться в прошлом, кое-что ещё мне вспомнилось! – заметил Чаффи с оттенком неуверенности.
– Что же? – живо поинтересовалась юная сыщица.
– Ты спросила меня, знала ли Ким ту оперную певицу, мадам Арахну Онидес. Что ж, возможно, она видела ее, по крайней мере, один раз.
– Когда это было? – спросила Нэнси.
– Вечером того же дня, о котором я тебе только что рассказывал, когда Ким очень расстроилась и провалила игру. Турнир проходил недалеко от Оушенвью, и в тот вечер Ким настояла на посещении фестиваля, чтобы посмотреть какую-то оперу, которая там исполнялась. Но имей в виду, я не совсем уверен, что мадам Арахна пела тогда.
Чаффи никак не мог объяснить внезапный интерес Ким Вернон к опере.
Нэнси вернулась в Ривер-Хайтс как раз вовремя, чтобы успеть на ланч со своим отцом. Мистер Дрю зарезервировал столик на двоих в их любимом китайском ресторане «Золотой павильон». За восхитительными порциями му гу гай пан9 и крошечными чашечками ароматного чая Нэнси рассказала ему о последних поразительных событиях, связанных с этой тайной.
– Как ты думаешь, где я могла бы узнать, выступала ли мадам Арахна в тот вечер? – размышляла она вслух.
– Ну, ты могла бы проконсультироваться со старым судьей Дрейком, – предложил адвокат.
– Судья Дрейк? – повторила Нэнси, выглядя несколько испуганной. – Но, папа, ты же говорил мне, что он один из величайших юристов в штате!
Карсон Дрю усмехнулся.
– Он также один из наших величайших любителей оперы. Тебе следует увидеть его коллекцию фотографий и программ – и, вероятно, так и будет, если заставишь его поговорить на эту тему! Уверен, никакие другие вопросы не порадуют его больше, моя дорогая.
– Что ж, в таком случае, возможно, я так и сделаю, – решила Нэнси с улыбкой.
Предсказание её отца оказалось верным. Когда Нэнси позвонила из ресторана, судья Дрейк пригласил её приехать в тот же день после обеда, как только она пожелает.
Камердинер проводил её в большие, старомодные, но богато обставленные апартаменты. Нэнси заметила бронзовый молоток на каминной полке рядом с фотографиями в рамках его друзей по юридической школе и коллег-юристов. Но большую часть пространства на стенах занимали фотографии известных оперных звёзд с автографами и красочные плакаты, анонсирующие их выступления в оперных театрах по всему миру.
Сам судья в отставке, невысокий, плотный мужчина, был похож на весёлого седовласого гнома в очках. Он выскочил из задней комнаты с охапкой альбомов и оперных программ.
– Как приятно познакомиться с вами, моя дорогая! – просиял он, опуская свою ношу, чтобы сжать руку Нэнси. – Я мог бы догадаться, что у дочери Карсона Дрю будет хороший вкус, чтобы интересоваться гранд-оперой! А теперь, как я понимаю, вы хотите кое-что узнать о мадам Арахне Онидес. Ах, какой у неё был голос! Без сомнения, одна из величайших примадонн этого столетия!
Словно для того, чтобы придать атмосферу их беседе, судья Дрейк поставил её записи в стерео-плеер. Вскоре комната наполнилась звуками её сопрано, исполняющим драматические арии. Тем временем пожилой судья показал Нэнси многочисленные программы и рассказал о памятных событиях в карьере мадам Арахны.
– Вы не знаете, пела ли она на фестивале Оушенвью три года назад? – спросила Нэнси.
– Три года назад? ...Хм. – Судья Дрейк задумчиво нахмурился и поправил очки, которые сползли с его носа.
Он перебирал материалы, сложенные перед ними на кофейном столике. Наконец он достал программу фестивальной недели, внушительную и толстую, как журнал большого размера.
– Ах, вот здесь. Да, Арахна Онидес пела во всех трёх операх, которые были исполнены в том году. Какая из них вас заинтересовала?
– Та, которая исполнялась в четверг вечером.
– В четверг? Но это невозможно. Фестивальные оперы всегда ставятся в одни и те же дни каждый год – одна в субботу, открывающая фестиваль, одна в среду на следующей неделе и одна в заключительный субботний вечер.
Нэнси была поражена. Судя по тому, как Расс Чаффи говорил о «Чёрном четверге», казалось маловероятным, что он неправильно запомнил тот день.
– Тогда как насчёт представления в среду? – спросила Нэнси после паузы.
– Должно быть это... дайте мне посмотреть. – Судья Дрейк пролистал страницы программы. – Ах да, Кармен.
Нэнси взглянула на имена в актёрском составе. Мадам Арахна, конечно, исполняла роль Кармен. А тенором, исполнившим роль дона Хосе, был Ренцо Скалья!
Прошёл почти час, когда Нэнси, наконец, смогла прерваться, поблагодарив пожилого хозяина. У неё появилась идея, которая, возможно, была притянута за уши, но всё же казалась заслуживающей изучения.
Из апартаментов судьи она поехала в большое лесистое поместье недалеко от Ривер-Хайтс. В огромном каменном доме, обрамлённом с двух сторон застеклёнными оранжереями, жил известный арахнолог по имени Пол Таггарт. Школьники часто приходили сюда с учителями, чтобы увидеть его увлекательную коллекцию живых и высушенных пауков. Сама Нэнси тоже помнила такой визит в девятом классе по естественным наукам.
Таггарт, в свою очередь, прочитал несколько новостей о захватывающих таинственных делах симпатичной юной сыщицы. Когда Нэнси объяснила, зачем она пришла, он преисполнился желания помочь.
– Красный паук? – Таггарт задумался. – Ну что ж, красный или красновато-коричневый цвет, безусловно, не является необычным для пауков. На самом деле некоторые разновидности, такие как этот австралийский Никодамус или этот ямайский паук-кругопряд, висящий вон там на своей паутине, могут быть довольно яркими и красными.
– Значит, сам цвет вам ничего особенного не говорит? – уточнила Нэнси.
Высокий, стройный эксперт покачал головой с густой копной седеющих волос песочного цвета.
– Ничего такого, о чём я мог бы вспомнить. Например, о пауках существует много суеверий, но я не могу вспомнить ни одного, которое касалось бы только цвета.
Таггарт резко замолчал и бросил внезапный озадаченный взгляд на Нэнси.
– Разве я недавно не читал что-то в газете о таинственном нападении на молодого дизайнера ювелирных изделий Бретта Халма, когда вы были в его магазине?
Нэнси кивнула.
– Да, а что?
– Ну, может быть, здесь и нет никакой связи, но я помню, как Халм приходил сюда некоторое время назад, чтобы посмотреть на различных красных пауков!
Глава 8. Тропа в никуда
Глаза Нэнси расширились, когда она услышала эту поразительную информацию.
– Бретт Халм объяснил какие-либо причины своего интереса?
– Нет... но, насколько я помню, он захватил с собой блокнот и сделал рисунки нескольких образцов. – Таггарт на мгновение задумался и добавил: – Я думаю, он пришёл в надежде увидеть какого-то определённого паука, и он, казалось, был разочарован неудачей.
– Как давно это произошло?
– О, я бы сказал, три или четыре года назад.
Нэнси в задумчивости поехала домой. Эксперт по паукам только что предоставил второе звено, связывающее Бретта Халма с тайной, и её инстинкт сыщицы подсказал ей, что это вполне может оказаться важным. Но временные рамки озадачили её. Нэнси не могла забыть красивую серебряную паутину, которую совсем недавно заметила на рабочем столе Бретта.
