– Аааа яяяя сама! Спасибо! Большое спасибо, но я сама! – Марина как в тумане запихивала все, что видела на асфальте, в мешок.

– Простите, тут где-то моя гарнитура.

– Что?

– Вы мою гарнитуру тоже сгребли, она выпала, когда я наклонился, – засмеялся Вячеслав Анатольевич, – это у Вас мешки для помощи беженцам?

– Нет! – выпалила Марина, отбирая у Вячеслава Анатольевича пакет, – это мы ревизию гардероба делали с дочерью!

Она рывком запустила руку в мешок, нащупала гарнитуру и протянула ее директору.

– Спасибо, а где тут у вас тут мусорные баки?

– Там, за домом, но я сама…

– Идемте, – улыбнулся Вячеслав Анатольевич, подобрав несколько пакетов.

Марина побрела к бакам. Она чувствовала себя рядом с директором странно: сердце билось слишком уж часто, интонация непроизвольно менялась, мысли путались. А от осознания своего ужасного внешнего вида Марину мутило. Они подошли к бакам, и Марина закинула свои мешки внутрь. Вячеслав Анатольевич сделал то же самое с теми, что держал в руках.

– И часто Вы так гардероб разбираете? – спросил директор.

– Впервые в жизни, – ответила Марина, – честно говоря, эти мешки уже месяц дома провалялись.

– Не решались вынести?

– Наверное… не знаю. Хотя, чего не знаю. Именно так. Не решалась. Это какая-то связь с прошлым. Я ведь помню, как практически каждую вещь покупала. Зачем и при каких обстоятельствах.

– То есть, сейчас Вы распрощались с частью вашего прошлого?

– Выходит, что так, – поджала губы Марина, – ну, мне пора!

– Простите, так у Вас все хорошо? Просто Вы сегодня с таким лицом уходили…

– Ах, да… да, все разрешилось. Ложная тревога, – Марина грустно улыбнулась, – кстати, а как у вас все прошло?

– Замечательно! Я как всегда, между двумя зданиями: старшей и начальной школы.

Вот уже домой еду.

– Ну, отлично! Еще раз спасибо за помощь и… до свидания!

– Хорошего вечера, – помахал входящей в подъезд Марине Вячеслав Анатольевич.

***

Осень уже в полную силу дышала над землей. Листья, еще не сухие, еще сохранившие влагу, пестрили багряными красками. Ветер подхватывал ветви деревьев и будто любовался их градиентом в лучах мягкого солнечного света. Осенняя листва необычайно красива. Весной мы видим ее свежесть, чувствуем буйный запах цветения, наслаждаемся пробуждением природы, предвкушая ее распустившуюся красоту. Летом мы проходим мимо листьев, наполненных жизненной силой. Таких упругих и сочных. Стоит разорвать летний лист на две части – как тут же ударит в нос неповторимый запах зелени. Летний газон со скошенной травой благоухает солнцем, росой, пением птиц и улыбками.

А осенью? Осенью мы, помня, как восхитительна была весна с ее набухшими почками, пахнущими пряным ожиданием; помня чарующе плотный запах лета, – осенью мы останавливаемся перед деревом, пораженные его зрелой красотой. Невозможно пройти мимо этих красно-желто-оранжевых листьев, перемешанных друг с другом причудливым сочетанием. Мы замедляем шаг, останавливаемся и любуемся. Лучики солнца подсвечивают багровые прожилки золота листьев и глаза продолжают скользить по этому шедевру осенней природы, наслаждаясь каждым сантиметром…

Марина медленно шла по аллее, любуясь красками осени. Раскидывая носком сапога яркие листья, она размышляла. Ей хотелось попытаться взглянуть на свою жизнь со стороны. Кто она? Сорокалетняя учительница, совсем недавно начавшая карьерный путь. Звездные вершины ей уже не светят – просто не успеть. Остается просто наращивать профессионализм и наслаждаться процессом. Достаточно приличные перспективы. Да, мир она не изменит, но она учит детей. И она – первая с кем они знакомятся. От того, какой фундамент она в них заложит, зависит очень многое в их жизни.

Ответственность. Серьезная ответственность. Марина улыбнулась скользнувшему по ее щеке лучику заката.

А что в личной жизни? Марина опустила глаза. Снова шаркая мыском сапога, Марина рассматривала сухие листья. Столько лет вместе… а что теперь? Он делает ремонт. Целыми днями пропадает в новой квартире. Она сначала даже пыталась ездить туда с ним, как-то помочь. В результате они несколько раз серьезно переругались, и Марина дала себе зарок в ремонт не встревать. Сергей собирался экономить на всем, что вполне обоснованно с учетом их ограниченного достатка. Марина уже привыкла к тому, что они если что-то и покупали, то всегда ориентировались лишь на цену.

Однако, в этот раз она попыталась убедить Сергея, что было бы здорово обустроить квартиру в первую очередь красиво, пусть и немного дороже. Сергей же и слушать не хотел. Тем более, что часть покупок взяла на себя его мама, а в этом случае Маринино мнение не только не учитывалось, но еще и осмеивалось.

Все это укрепило Марину в мысли не влезать в процесс ремонта. О чем она и заявила Сергею. Ей показалось, что он даже обрадовался такому ее подходу. В итоге, теперь с Сергеем они виделись очень редко. Что радовало Марину. Она давно поняла, что ей хорошо, когда его нет.

Однако, весной им придется переехать и… снова жить вместе. Марину передергивало от неприязни, когда она представляла общую постель в их спальне…

«Стоп! – практически крикнула сама себе Марина и машинально остановилась, – но ведь я НЕ ОБЯЗАНА переезжать с ним!».

Эта мысль впервые пришла ей в голову.

«Ведь сейчас мы живем с Алисой по сути отдельно», – развивала Марина озарившую ее мысль. И если она не переедет с Сергеем, то она просто продолжит свою сегодняшнюю жизнь. Но уже по своим правилам. Ей уже не надо будет бояться, что Сергей-таки вернется ночевать и станет к ней приставать (от этой мысли Марина передернула плечами, будто отряхиваясь от грязи).

«Но где же жить?» – спросила она саму себя. Этот вопрос поверг ее в ступор. Марина снова зашагала по аллее, опустив голову. «Но я ведь могу снять квартиру! – она остановилась у ярко-оранжевого дерева, – понятно, что это будет не в центре, как сейчас, где-то на окраине,  зато это будет мое! Никто туда не вломится без спросу!»

Марина подхватила листик, упавший с дерева к ее ногам. «Понятно, Алиса поедет со мной, – продолжала размышлять она, – конечно, если захочет… Но, наверно, все же захочет».

Марина все вертела листик в руках. Потом подняла глаза к дереву, будто обращаясь к нему: «Я ведь не буду жить с человеком, который мне неприятен просто потому, что больше негде!? Все это время я жила с ним, прикрываясь каким-то там долгом, Алисой – чем угодно. Но правда-то в другом! В этом мещанском страхе!  Что некуда! Я могла, конечно, уехать к бабушке… Но это надо было делать сильно раньше, когда Алиса была мелкая. Теперь-то она точно со мной не поедет. С отцом останется. А с ним она пропадет. Хотя, когда она была мелкая, были все эти выступления, концерты… Ох, да что там думать! Что есть, то есть. Надо думать о том, как поступать теперь. И у меня есть время подготовиться: еще четыре-пять месяцев. Я справлюсь!».

Марина бодро зашагала дальше, сжимая в руке оранжевый листок, как талисман. Как вещественного свидетеля своего решения. Очередного решения, круто меняющего жизнь.

Размышляя о технических нюансах претворения своих планов в жизнь, Марина видела самый большой камень преткновения в реализации. Деньги. Как бы свысока она к ним всегда не относилась, сейчас она могла признать, что именно деньги не давали ей пойти собирать вещи прямо сейчас. Она не могла радостно переступить порог квартиры и бодро крикнуть Алисе: «Собирайся, мы переезжаем». Потому что у Марины не было денег. На оплату квартиры, на ведение быта. Сейчас Сергей оставлял часть зарплаты Марине на продукты и на оплату коммунальных счетов. А если Алисе или Марине требовалось что-то из одежды – Сергей, хоть и долго выяснял, можно ли обойтись без этих трат, все же чаще соглашался финансировать возникающие нужды. Марина понимала, что ей придется просить Сергея давать ей деньги на Алису и эта мысль ей противила. Как унизительно выпрашивать! Марина зажмурилась, пытаясь силой выгнать неприятные мысли.