Глава 3

«Если хочешь быть красивым, поступи в гусары»

16 афоризм, Козьма Прутков

День Советской армии — праздничный в войсках, но для меня прошёл обычно. У связистов не бывает праздников и выходных. Только когда всё работает и удаётся их выкроить. Ну а для только начинающего служить и тем более.

В «Братва и Кольцо» старослужащий Баралгин напрямую говорит недомерку — «У нас все работают… Может, тоже чем-нибудь займёшься? А, Фёдор? Ты не рановато задембелевал, а?» Именно такую фразу и можно дождаться молодому, прохлаждающемуся у всех на виду. А ночное дежурство на коммутаторе, считается отдыхом и в зачёт не идёт.

Ну, а мне до дембеля, как медному котелку до ржавчины[1]. Такое твердили настолько часто, что засело аж в подкорке. Я понимаю — это метод психологического подавления сопротивления молодых, и рассчитан на внедрение мысли о покорности судьбе и обстоятельствам.

Медные и бронзовые памятники чрезвычайно редко покрываются патиной[2] при жизни своих создателей. Так что в сей фразе заключён и некий сакральный смысл о заклании юных жертв, и принесении их на алтарь кровожадному богу.

Однако утром в части разумеется произошло торжественное построение на плацу. Пока что это только ровная площадка, и штаба ещё долго не будет в помине, здесь рядом возводится только здание столовой. Так что одно название плац с видом на строительство.

По утрам на нём таскают автомобили перед их заводкой, а изредка удаётся их завести на скорости. Зато площадку хорошо отутюжили и утрамбовали, так что на плацу нет ни рытвин ни колдобин. Её отсыпали задолго до нас в лагерные времена, а мы лишь приспособили для армейских нужд,

Двадцать с небольшим лет назад, здесь выстраивали зэков перед их распределением по работам. И вдохновляли доходчивыми лозунгами: «План — закон, выполнение — долг, перевыполнение — честь!». Кому как не бывшему оперу Гоблину знать такие лагерные традиции? Они ведь передаются из поколения в поколение.

Что-то подобное нам задвинул наш замполит, коротенько на десяток-другой минут. Ещё бы, кому охота мёрзнуть, слушая двухчасовой доклад? Как говорится: «Короче — не Сочи!». Обрисовал поставленные перед частью задачи, и поздравил с армейским праздником.

На обед повара расстарались и приготовили по котлете и по паре варёных вкрутую яиц. Что для наших условий сойдёт за пир. Ребята постарались, и важно внимание. Появилось некое праздничное настроение.

В остальном сидеть в бараке на нарах — не то удовольствие, чтобы к нему потянуло. Да и молодым сидеть без дела категорически не положено. Вот меня туда и не тянуло. Скоро разворачивать нашу радиостанцию и важных дел по горло. Наш пятьдесят первый ГАЗ, самостоятельно на вершину точно не влезет, тем более с КУНГом, Придётся тащить его на прицепе трактором или трелёвщиком[3].

То и другое в части имеется, но стоит разведать дорогу. Я её прекрасно помню, но повторно осмотреть не мешает. А потому после развода части подошёл к комвзвода, и испросил разрешения осмотреть дорогу на сопку, куда можно установить радиостанцию.

Сильно удивился наш лейтенант, но позволил. Правда наказал взять ещё кого-нибудь, и не ходить в одиночку. Так я запланировал попросить нашего якута показать мне дорогу, а заодно можно будет поохотиться по дороге на дичь, если та повстречается.

Потому я обратился за помощью к нашему старожилу. У него оказалась пара подходящих лыж и для меня, а то лезть в гору по пояс в снегу — нема дурных. Заодно вспомню, как на них ходить. Давненько не практиковался по той зиме, что бывает дома. Снег от силы лежит недельку две, и не всегда успеваешь поймать момент и походить по нему на лыжах.

Правда на тех лыжах, что есть в нашей части, бесполезно ходить по здешнему снегу. Они дрова дровами. Долинные и узкие, созданные для бега и скольжения по лыжне, но не для ходьбы по лесу. Между деревьев порой на них не развернёшься, и в рыхлый снег проваливаются. Здешний снег до весны лежит пуховым покрывалом. Так что нужны не беговые, а широкие и короткие — охотничьи, как у Володи.

Якут сам не отказался пробежаться со мной в тайгу и поглядеть на что я годен. Благо мы с ним лёгкие и вес позволяет нам легко передвигаться по снегу без всякого наста. Он совершенно непривычно ни скрипел и ни хрустел под лыжами, а просто расступался или тихо проседал.

Лыжню уверенно пробивал якут, нисколько не смущаясь крутыми подъемами. В прошлом мы практически всегда заезжали вверх на машинах. Либо на шишиге, на Урале или ЗИЛ-131. Они все полноприводные с регулируемым давлением в шинах, что почти всегда позволяло добраться до самой вершины.

На худой случай шли пёхом по проторенной колее. что достаточно удобно даже при крутом подъёме. А вот на лыжах мы только катались вниз на самых крутых спусках, а обратно их тащили на плече в гору.

И вот… Ну блин! Зачем только я вызвался?! Пока добрались до вершины, то весь взмок и еле дотащился. Совсем потерял навык ходьбы по лыжне, хотя бы и отлично проложенной Володей. Было несказанно трудно забираться в горку. Но по такому рыхлому снегу без лыж не подняться. Мигом увязаешь по пояс.

Оттого с ослиным упрямством продолжал преть в гору. Только немного передохнул в месте, где впоследствии поставили свою баньку, так как в том месте был источник воды летом. От него ещё треть пути до верхотуры. Дополз только из-за стыда, что так расхвастался перед якутом.

Не зря все эти любители горных лыж требуют на всех лыжных курортах фуникулёры. Семь потов сошло и дыхание почти потерял. Но Володя остался доволен и даже похвалил меня, посмеиваясь. Одобрил, что добрался до вершины и не бросил на полдороги.

Ему-то что? Он и более длительные пробежки совершает, а вот я совсем подзабыл, как сложно было тогда за ним поспевать. А ведь у нас разница в тридцать годков. Но он меня уделал вчистую.

Однако главное, что дорога в хорошем состоянии и транспорт по ней нормально поднимется. Трелёвщика возможно станет достаточно, чтобы затянуть радиостанцию на сопку. А не справится, то придётся гнать бульдозер. И тогда это удовольствие затянется на несколько дней, так как ему придется кое-где расчищать дорогу отвалом.

Тогда лучше попросить у соседнего мехбата их бульдозер «Коматсу». Тот запросто расчистит дорогу и всякие подвернувшиеся ему здоровенные лиственницы тридцати метров вышиной. Сам размерами с немалый дом. Помню когда мы перемещали с вершины радиостанцию, и прорубили просеку к новой стоянке, то нам как раз выделили такой.

Гражданский тракторист обматерил нас вместе с отцами-командирами, что проложили просеку от дороги напрямую к площадке. И пояснил образным языком с использованием той же лексики, от кого мы произошли из зоологического мира планеты. что такие долбодятлы, а необходимо было сделать там серпантин[4]. Плюнул с досады и раскидал по обочины дороги все эти древесные исполины, выворотив неглубокие в вечной мерзлоте корни.

На ночь он своего железного броненосца оставлял, делая стойку на ковше и задних клыках, чтобы бульдозер так простоял всю ночь, и никто не мог забраться в его кабину, чтобы порулить. Мы спрашивали, как долго он простоит? И обалдели, что на гидравлике тот продержится хоть неделю, а то и более. Чтобы забраться в кабину нужно было особое умение, и сноровка не свернуть притом шею.

Разумная с его стороны предосторожность в окружении малолетних шалопаев в форме. А тем такую технику ни за что не доверяли. Работали лишь гражданские вольнонаёмные: что на этих красавцах, что на грузовиках «Магирус». Страна дала этой стройке всё самое лучшее, что только можно было купить за деньги.

Дорогу тракторист проложил по своему разумению, далеко превосходящему наше. Мне нисколько не было обидно, так как он специалист в этих вопросах, а мы всего лишь связисты, которым привычно тянуть по кратчайшему расстоянию свои проводные линии связи.

Но и зарабатывали эти зубры неприлично большие по тем временам деньги. Больше множества директоров. Я смог бы зарабатывать примерно столько же на своём месте в наладке, но ныне получал свои законные 4 рубля 80 копеек.