Каждый человек ощущает на себе тот факт, что время неумолимо бежит вперед. Его невозможно поймать, мы видим только итоги этого жестокого забега. Каждый день. Посмотрите вокруг, на себя, на своих близких, друзей, коллег по работе, одногруппников и одноклассников. Может, вспомните недавний разговор со своим близким человеком. Сколько в вашей жизни найдется людей, которые не думают, что тратят время впустую? Свою жизнь отдают тому, что не приносит не то, что радости, а вообще ничего не приносит. Об этом мне и хочется поговорить. О непрожитых жизнях, о кандалах, которые каждый из нас на себя повесил.

Так и Григорий, он каждый день думает о времени. Эти мысли тягучи, как смола, в них есть что-то неприятное, страшное. Ему кажется, что все боятся этих мыслей, всем страшно осознавать, что жизнь проходит мимо, не спрашивая разрешения об этом. Но мимо всех ли она проходит?

– Точно не мимо Фаины, её рассказы о том, как ей нравится жить, с одной стороны вдохновляют, а с другой стороны – пугают. Ей нравится просто дышать? Ей нравится просто смотреть? Это странно, – думает Григорий сутки напролет.

Каждый день он письма пишет, которые никогда ей не покажет. Вот, например, одно из них:

«Привет, моя любимая подруга. Общение с тобой помогает мне забыть о том, что вокруг меня течет жизнь, участником которой я не являюсь. Ты светлая, красивая, умная. Между нами тысяча километров, не меньше, а я всё равно не могу не думать о тебе. Мы уже год вместе, хоть ни разу и не виделись. Но я хочу. Боюсь, но ужасно хочу. Не тебя боюсь. Хотя… Кого обманывать, и тебя, и всех вокруг я боюсь. Мне из дома выйти страшно, ведь там все на меня смотрят, заговорить с кем-то страшно, у меня голос противный. Странно, что ты не заметила про голос, кстати. Я за это тебя люблю. Мне с тобой не страшно. Помнишь, как мы нашли друг друга? Какой-то там сайт, я вспотел, пока решался на кнопку «добавить в друзья» нажать. Ты поинтересовалась, знакомы ли мы, а я боялся в диалог наш зайти, боялся, что ты во мне дурака увидишь. А ты, может, его и увидела. Но, тем не менее, я сделал шаг, это моя единственная гордость в мои 25 лет. Спасибо, что ответила тогда. Спасибо, что мои каждодневные «Как дела? Что делаешь?» терпела и всегда отвечала. Спасибо, что предложила созвониться после первого моего отказа, а ещё и после второго. Ты прекрасна, как цветы, красива, как закат, ты-то о закатах побольше моего знаешь, у нас, на севере, тут их красивых особо не увидишь. Я люблю тебя, обязательно приеду, скоро. Обниму. И не отпущу никогда». Столь трогательное письмо написать может только человек искренний, добрый, любящий. Григорий без сомнений такой, но это очередное письмо, которое он кладет в свою полку, где таких не меньше ста штук.

Сегодня среда, а значит Григорий снова созвонится с Фаиной. Они разговаривают каждую неделю по средам и субботам, просто дело в том, что она учится в медицинском институте, и не может себе позволить разговаривать в остальные дни. У неё там постоянные подготовки к сессиям, зачётам, циклам и всё в таком духе.

Гриша нервничает, как и каждую неделю, вот уже на протяжении года. Он знает, что сейчас ему придется что-то ей рассказать, занять первые пять минут их диалога, и только потом перейти к части, где включается Фаина, когда уже она ведет эмоциональный монолог, а он просто слушает, ему нравится.

– Привет, Фаина. Сегодня я сходил в парикмахерскую, постригся вот. Надо будет попозже в магазин сходить, мне яблок хочется, макарон куплю, приготовлю что-то. В целом, всё стандартно, – говорит Гриша

– Привет, Гринь. Я сегодня свою зачётку в деканат относила, надо было подпись поставить. Радуюсь, что пар нет, наконец-таки. У меня вопрос к тебе есть, серьезный, – как будто уставшим голосом отвечает Фаина

– Какой? – возмущается Гриша

– Мы год общаемся уже, целый год. Я помню мне грустно было очень, я листала ленту, сидела в сети целыми днями, и каким-то образом ты меня нашёл, у нас с тобой ни одной точки пересечения не было, мы с разных концов страны, у нас нет общих друзей, мы не «дистанционные коллеги», так скажем. Ты как вообще на меня наткнулся? – смущаясь говорит Фаина

– Ну, так, листал ленту, как и всегда. У меня, понимаешь ли, проблема есть, мне тяжело с кем-то общий язык найти, я с детства такой. В школе не обижали, дома тоже всегда всё было хорошо, но вот не умею я с людьми знакомиться. А тут попался в группе какой-то, связанной с музыкой, на тебя, и, как-то, мысли в голове спутались, не знаю, как это объяснить. Вот случайно абсолютно, увидел и подумал, что может написать, мол неплохой музыкальный вкус, раз ты в этой группе состоишь… А потом подумал, что странно так писать, там же ещё очень много людей, в этом сообществе. Решил просто поздороваться, да спросить, как дела, а ты мне отвечать начала, и так каждый день, одно и тоже. Ну, а когда ты созвониться предложила, я подумал, что не надо лучше, впечатление испорчу, два раза отказал, потом понял, что, если уж ты так сильно хочешь, аж третий раз предлагала, отказывать не стоит. Вот так и получилось – заикаясь, краснея от смущения, говорил Гриша. Он старался не показывать этого, но было слышно, что он заплакать готов от того, что ему так долго говорить пришлось. А кожа, по его ощущениям, горела, будто у него температура поднялась.

– Гринь, я помню, как ты мне написал, и помню, как я уговаривала тебя на созвон. Ты немного не то рассказываешь, или не понимаешь, или вид делаешь. Сам же сказал, что в группе этой ещё много-много людей состоит. Почему ты мне написал? Ладно, пока отбросим эту тему назад. Я хочу узнать, кем ты работаешь, или где учишься? Ты не рассказываешь таких вещей, хотя у всех людей это всё стоит, ну, как бы, на первом месте в списке того, что о себе рассказать нужно. А ты, Гринь, мне каждый день о том, что ты в магазин сходил, что покушал. Мне, правда, и это интересно, но сам странным не находишь, что о тебе, как о человеке, личности, я ничего не знаю? Не то, чтобы обязана, конечно, ты сам решаешь открываться мне или же нет. Но знай, я тебе доверяю. Между нами больше тысячи километров, но я доверилась тебе и готова продолжать наше общение… Но хотелось бы, чтобы оно было не односторонним. Расскажи, пожалуйста, что сам хочешь и можешь, но чуть глубже, чем о последних 5 часах твоей жизни, – уже с претензией, пронизанной какой-то тоской, сказала Фаина. Ей явно не нравится, что Гриша не открыт с ней, ей непонятно, что происходит. Фаина ещё не знает, что у Гриши и нет никого, кроме неё. И то, что он ей рассказывает о походах в магазин и еде – это уже победа. Её злость можно понять, но она, тем не менее, подбирает слова, чтобы не задеть Григория, а вывести на разговор.

– Да ну я работаю в доставке. У нас тут на углу есть ресторанчик, курицу там делают очень вкусную. Я вот туда устроился, у меня машина от папы осталась, права я получил ещё в 18 лет, как-то по блату, через отца договорились. Ну, не ездил я, в смысле, до получения прав. Купили, может, их, не суть. В школе неплохо учился всегда, в институт поступил на инженера, закончил, но работать не пошёл, не хочется. Тут меня устраивает, платят так, что на жизнь хватает, на еду, бензин, кормят ещё здесь. Да и не пыльная работа, беру заказы, отвожу на адрес, отдаю в руки людям и ухожу. 25 лет мне, мама с папой уже умерли года как 3 назад. Мама болела сильно, а папа, может, от стресса из-за её болезни, умер через пару дней после неё, с сердцем у него что-то. Любили они друг друга очень сильно. Из дома я редко выхожу, мне нормально и тут. Скучновато бывает, я в таких случаях спать ложусь просто, – на удивление, крайне уверенно сказал Гриша. Как будто забыл, что не в своих мыслях болтает. Прогресс.

– Что ж ты, один совсем? Никто не приходит? Друзья, родственники, может, какие? – Удивленно, немного грустно спрашивает Фаина.

– Живу один совсем, никого тут нет, у меня даже соседи, мне кажется, съехали давно куда-то, как у них дети появились. Из родственников у меня в этом городе нет никого. Дядя в другую страну уехал после смерти бабушки, мамы их с папой, мол ему помогать тут некому, ничего не держит. Я его с похорон отца и не видел. О существовании других я и не знаю толком. А друзья… Все взрослые слишком стали, видимо. Мы временами раньше собирались с парой пацанов, гулять просто ходили, курили, пили во дворе вон за домом. Нам все говорили, что плохо это, да я и сам понимаю, что здоровье гробили, да и только. Но это, чёрт возьми, было прикольно тогда. Иногда играли в онлайн-игры вместе. Потом у кого семья, у кого работа в другом городе. Ну, не до этих приколов, в общем-то, – как-то проникновенно, но всё ещё смущенно произнёс Гриша. Добрая улыбка расползлась по лицу.