Да, сейчас лето сорок первого. Война десять дней как началась, первое июля, немцы только недавно окружили Минск, до которого меньше ста километров было. Да что это, немцы в селе только сегодня впервые появились. Утром, рядом с селом на дороге начался бой, больше часа шёл, грохотало сильно, потом потянулись отходящие бойцы, и немцы в село вошли. Так и не смогли некоторые бойцы уйти дальше. Укрыли их сельчане. Андрею было одиннадцать с половиной лет. Пока другие сельчане укрывались в погребах, тот с другими мальчишками бегал смотреть как бой идёт, но потом вернулся. Почти весь день через село по дороге шли немецкие войска, и техника. А под вечер ещё одни пришли, но остались, женщины не разбирались кто это. Ну а дальше что было, понятно. Вот такая история. А немцев в селе стояло видимо-невидимо. Значит выброс уничтожил раза в два больше, чем жителей было. Да уж, не скажу, что это меня утешило. Пока же, выяснив что было, немцы вели расследование, оцепив место где раньше село было, опрашивали взрослых в нашей группе. Пугать женщин не стал, что нас точно не оставят в живых. Мстить за своих точно будут, как стемнеет, сообщу и уведу, сонник нам в помощь. Я успел помедитировать, полчаса потратил, и наполовину срастил оба перелома на ноге, собрав обломки костей у одного. Теперь ходить смогу, осторожно, но смогу, и новая медитация. У меня ещё два ребра сломано и трещина в третьем. Потом займусь этим, пока на пятнадцать минут медитация, и начало темнеть.

Пока не стемнело окончательно, я сидел и плёл плетение ночного зрения. Простейшее. Так вот, появилась новость, пока я медитациями был занят, вернулся дед, Степан Иванович, с ним две внучки лет десяти, что его сопровождали. У них с Евдокией Семёновной было много детей и не меньше внуков. Да, Андрей в семье один. Матушка работала в милиции, карьеру строила и одного ребёнка ей хватало. Отец у того был обычным шофёром на каком-то минском заводе, ушёл из семьи два года назад. Дед уже разобрался во всём что происходит, поэтому, когда я подозвал его, подсел ближе, мы зашептались. Вообще его встретили на подъезде, узнав, что он из этого села, отобрали лошадь с телегой, и ко всем в кучу. Тут же пять десятков человек собралось, сидели, вставать не разрешали, по одному опрашивали. Да, только что прибыли легковые машины и прилетел транспортный «Юнкерс», что сел на лугу, кажется с сотрудниками Гестапо. А вызвали на такое странное происшествие. А деду я вот что сказал:

– Нас убьют, не оставят живыми, тут немцы больше батальона потеряли, и не понимают, что произошло.

– А ты знаешь?

– Да, моя вина, выброс маны был, он всё в пыль и отправил. Андрей погиб, его забили, я маг, путешественник по мирам. Дар вернулся, но сил всех немцев уничтожить, у меня нет. Однако усыпить часть, и уйти, пользуясь темнотой, это смогу устроить. Дед, бери командование, организуй всех, скажи, чтобы тихо колонной выстроились, и за мной. Я ночью хорошо вижу.

– Будь по-твоему. И это, коня моего с телегой заберём. Эти ироды даже не распрягли Степашку.

– Э-э-э, дед, я собрался всех собрать и улететь на том самолёте, что стоит в поле. Детей много, по весу пройдём. Улетим к нашим, к Москве, насколько топлива хватит.

– А ты умеешь управлять?

– Умею. Я на этой войне уже был. Кстати, немцев погонят обратно в сорок четвёртом году. Они за собой выжженную землю оставят, все сёла и деревни пожгут, города уничтожат. Жителей расстреляют. Приказ по выжженной земле выполняли. Наши не брали такие команды поджигателей. Расстреливали на месте, даже если руки поднимали.

– Да, лучше тут не оставаться. А как же мы там устроимся?

– Не волнуйся дед, обеспечу, с этим проблем нет, мне как магу это легко.

– Договорились.

То, что я раскрылся, меня не смущало, главное выбраться, и идея с угоном самолёта самая стоящая на мой взгляд, тем более управлять я действительно умел. А тут и окончательно стемнело. Пора.

Я усыпил охрану, вообще вокруг всех на двести метров, мы собрались, дед хорошо поработал, я хромал впереди, закутавшись в одеяло, одежды так и не было, и вот двинули к самолёту. Да напрямую, всех кто не успел уснуть, обрабатывал сонником. Кстати, тут лагерь была разбит моторизованной части СС, я уже сообщил что с перегрузом полетим, но некоторые из сельчан, отбегали и прихватывали что могли. В основном ранцы. Какие хозяйственные. Экипаж у крыла самолёта спал, так что осмотрел машину, и пока все грузились, убрал стопоры, после этого из кабины запустил все три мотора, и сразу стал разгоняться. Самолёт немцы ранее развернули для взлёта, по старым следам посадки взлетаю. Движки ещё тёплые, час как прилетели, прогревать не надо. Дед в соседнем кресле сидел, второго пилота и он же штурман, помогал со штурвалом, я сразу предупредил что со сломанными рёбрами мне с штурвалом не справиться. Дал ему наушники, чтобы общаться могли, и вот руководил. Так что смогли взлететь, тяжеловато, но в принципе без перегруза летели. Когда поднялись на один километр, я вздохнул и сказал:

– До Москвы не долетим, тут в баках топлива едва километров на триста. Судя по полётной карте, максимум до города Кричев долетим, это дорога на Рославль и дальше на Москву.

– Там наши?

– Пока да. А так нам стоит уйти за Москву, её немцы не возьму.

– Неужто и до Москвы дойдут?

– В бинокли окраины рассматривать будут, но потом их погонят обратно. Четыре года война будет идти, больше двадцати семи миллионов убитыми и пропавшими без вести. Такие потери у Союза. Ленинград в блокаде будет три года, больше миллиона от голода и холода там умрёт.

– Страшные слова говоришь. Кстати, тебя как звать-то?

– Наум Захарченко.

– Хорошо, а то так и не познакомились.

– А смысл? До Москвы доберёмся, я там вас устрою, дом помогу купить, и больше не увидимся. Это моё спасибо за тело Андрея. Мне вернуться надо. Сестрички одни остались. Я там против императора одного вышел, весь флот его разбил, но и мне крейсер взорвали, так и погиб, нужно вернуться, дело доделать. Император жив, может отомстить сестричкам.

– Это где было?

– В другом мире, там космические корабли. В космосе разбил флот.

– Ух ты. А остальные как?

– В смысле?

Тут тот и объяснил, что остальные сельчане в курсе кто я, мало того, что подслушали наш разговор и передали остальным, так что дед от моего имени сообщил что я им дома куплю вместо потерянных. А я ещё удивлялся чего это они не разбегаются? Родственников хватает в окрестных деревнях, а все с нами шли.

– Дед, это подстава.

– Ты село уничтожил?

– Ну я.

– Вот и верни тем, кто выжил, утерянное.

– Ладно, уговорил. Только я вам золото добуду, а покупать сами будете.

– Ну хоть так. К властям не пойдёшь?

– Нет. Всё дед, ты держи штурвал, а я помедитирую пока, мне надо.

Так полчаса и посидел, медитируя, заполняя Источник, пока меня не потрясли за плечо. Моторы начали с перебоями работать. Привстав, я осмотрелся, нашёл на карте ориентиры, и довольно кивнул. Угадал, к Кричеву подлетаем, вон впереди окраины видно. Однако я тянул до последнего, пока не захлебнулся и не остановился последний, третий мотор, места для посадок были, вот чтобы меньше идти, я и тянул. Кричев за спиной остался, километрах в двадцати, когда самолёт, шурша покрышками шасси по дороге, мягко сел, всё же рёбра поломанные, старался осторожно. Ну а дальше тряска, пока не остановились, съехав с дороги на обочину. Я жал на тормоза.

– Порядок, выходим.

Садился я, не включая прожектор, итак всё видел, но посадку похоже засекли, когда последним выбрался, то увидел две машины, набитые бойцами, что к нам пылили от ближайшей деревни. Через пять минут будут тут. Пока сельчане устраивались у самолёта, решили утром двинуть дальше в сторону Москвы, я отозвал деда и сказал:

– Там наши едут, наверное, из подразделений охраны тыла. Засекли как самолёт пролетел, и двигатели смолкли, поняли, что сел где-то тут. Скорее всего вас примут, спрашивать будут. Насчёт меня можете ничего не скрывать. Я уйду, мне с властями дел иметь не хочется, ни к чему хорошему это не приведёт, я тороплюсь, а они удержать постараются. Поэтому, перед уходом сдам вам несколько схронов в Москве, они там с Гражданской лежат, там хватит на покупку десятка домов. На северной окраине Москвы покупайте, до туда война особо не дойдёт. Запомнишь места?