— Это было двадцать лет назад, правильно?

— Да, — именно тогда, они взяли мальчиков под опеку.

— Странно… — Макаров забарабанил пальцами по столу.

— Что именно странно? — Агата не улавливала сути.

— Серп был слишком молод, чтобы самому провести такой могущественный ритуала. В те годы всем заправлял Арджеш. Хм. Неужели это они дали ему такую силу? Дали описание ритуала? Сомневаюсь, вампиры не настолько щедры, — он будет обсуждал версии сам с собой.

Агата решила сразу же поставить точки над “ё”.

— Я не знаю, кто мог дать ему информацию, если ты об этом.

— Даже не сомневаюсь. Вряд ли Серп делился с тобой своими благодетелями. Но ты и сама понимаешь: подобный ритуал не делается по щелчку пальцев, он требует долгой, серьезной подготовки. Нам нужно понимать все связи Серпа и всё, чем он занимался последние годы. Поэтому если ты найдешь какие-нибудь его записи по экспериментам, любые, даже незначительные, и сможешь предоставить их в качестве дополнительных вещественных доказательств…

Он не закончил, а Агата догадывалась, что это одновременно и поможет следствию, но и добавит к сроку Серпа ещё парочку десятилетий, а то и столетие. Конечно, напрямую требовать у жены свидетельствовать против мужа Илья не мог, потому и пытался попросить миром. Как добрый полицейский.

Точно!

А если это уловка, как в криминальных фильмах? Сначала над ней измывался «злой коп»-арбитр, а теперь пришел «добрый» и попросит всего-то кое-что найти или кое-что сказать?

Нет уж. Она не поддастся.

— Я поищу, — твердо пообещала Агата, не собираясь выполнять обещание. — Но мой муж хорошо прятал свои вещи.

Особняк уже осматривали, сразу же после произошедшего. Видимо, рассчитывали, что Серп оставил заметки о ритуалах на самом видном месте. Конечно же, арбитры ушли ни с чем. И Агата бы никогда не обнаружила чего-то нового — она тайников супруга не знала.

— Да, я догадываюсь. Ладно, давай обсудим вот что. — Илья глянул в бумаги. — Ты говоришь, что не общалась с Серпом с момента его мнимой смерти. Он не пытался с тобой связаться? Может быть, что-то неочевидное. Какие-то подарки или послания, случайные звонки?

— Нет. Я даже не знала, что он жив. Мы с сыновьями похоронили Серпа и научились жить без него.

Макаров кивнул.

— Кстати, насчет сыновей. Их отношения с отцом были натянуты?

Илья перескакивал с вопроса на вопрос, как будто и не пытался выцепить что-то конкретное, скорее — смотрел за реакцией Агаты. А она не понимала, чего ей теперь ждать? Обвинения в пособничестве?

— Серпа сложно назвать ласковым отцом, — сказала женщина. — Он бывал суров. К своим детям — в первую очередь.

— Да уж, заметно, что своих он особенно не щадит, — заключил Макаров, а затем внезапно глянул Агате в глаза, пристально, но по-доброму. — Ты вообще как? В порядке?

— Что, мы закончили с официальной частью? — невесело улыбнулась женщина.

— Если говорить откровенно, даже твоих предыдущих показаний вполне достаточно. Понимаешь ли, перед нами дело особой важности, а арбитры ходят по кругу. Ничего обнаружить они не могут, потому пытаются давить на свидетелей. Я же и так понимаю, что мужа ты не покрываешь, о его делах не знала и жила с ним не как сообщница, а как любящая жена. Я ведь помню тебя, Агата.

Это прозвучало так странно, что у нее вновь пересохло в горле. Помнит её? В каком смысле? Помнит, что раньше она была импульсивной дурочкой, которая ради семьи готова была бросаться из крайности в крайность? Помнит, что она не злодейка, просто глупая и наивная?

Почему он вообще запомнил её? Прошло так много времени. Даром, что они оба не выглядят стариками. Но ведь двадцать с лишним лет не виделись. Да и до этого… ну встретились несколько раз, ну, пообщались…

Это для неё Илья был глотком свежего воздуха — и каждую встречу она ждала с трепетом, потому что он позволял её ненадолго почувствовать себя свободной. Это она вспоминала его постоянно, как-то машинально, словно не могла вытравить. Выискивала в толпе. Произносила про себя его имя с особым волнением.

А он… ему-то что? Просто какая-то женщина, и всё. Мало ли у Макарова таких вот знакомых?

— И что, ты не собираешься меня сажать за решетку? — спросила она надломленным голосом, хотя пыталась пошутить.

Прошлое пронеслось перед глазами. Годы, потраченные на защиту семьи. Годы, которых не вернуть. Даже если Илья посчитает её пособницей преступлениям Серпа — плевать. Она бы не смогла поступить иначе. Она бы не ушла от него, не оставила бы ему детей.

— Определенно — нет. Да и вообще, хватит на сегодня работы. Здесь стены давят, не находишь? — он не дождался ответа, продолжив: — Хочется вырваться отсюда поскорее… где-нибудь поесть, например. Ты свободна?

Даже этот вопрос показался Агате неоднозначным, как будто Илья спрашивал не про личное время, а в целом. Вообще. Про неё. Её жизнь. Про свободу в отношениях…

Наверное, она себя накручивала и надеялась на слишком многое.

С чего бы ему заводить речь об отношениях, если тех никогда не планировалось? Они расстались не возлюбленными и даже не друзьями, а хорошими знакомыми. И только.

Но Агате дико хотелось, чтобы Илья рассмотрел в ней что-то большее. Понял, что она изменилась. Выросла. Перестала зависеть от Серпа. Увидел в ней самодостаточную женщину, которая через многое прошла, но не сломалась.

— Свободна, — кивнула уверенно, понимая, что ей хочется ненадолго задержаться рядом с Макаровым, даже если он всё ещё играет в доброго полицейского. — И я дико проголодалась.

— Отлично, — мужчина победоносно улыбнулся. — В таком случае, сейчас я быстренько решу пару неотложных вопросов, и мы поедем обедать. Буквально десять минут. Жди тут.

Что ж, кажется, он не планировал ее допрашивать всерьез. Это хороший знак.

Стоило ему уйти, как в кабинет опять просочился знакомый до зубного скрежета арбитр. Правда, выглядел он куда как унылее, чем до этого. Спесь с него явно сбили.

— Подпишитесь здесь и здесь, — буркнул он, указывая пальцем на нужные строчки. — Илья Валерьевич велел сообщить, что, скорее всего, в ближайшее время ваше присутствие не понадобится. Спасибо за содействие.

Вид у него при этом был такой кислющий, будто Агата лично испортила ему раскрываемость не только по делу Серпа, но и вообще статистику по преступлениям за год.

Впрочем, ей определенно нравилось «особое положение», которое она внезапно приобрела. Как минимум, потому что постоянные допросы конкретно так надоели.

— Благодарю вас за уделенное время, — добавил арбитр совсем уж заунывным тоном перед тем, как уйти. — Простите, если наши методы могли показаться вам слишком резкими.

— Ничего страшного, я всё понимаю. Главное — мы нашли общий язык, — хмыкнула Агата, не пряча своего удовлетворения.

Интересно, что арбитру сказал Макаров, раз тот давится из последних сил, но извиняется перед Агатой?

А еще интереснее: что же у него за должность такая? Вряд ли простой оперуполномоченный, как двадцать с лишним лет назад.

Определенно, это предстоит выяснить.

Вскоре Илья заглянул к ней в кабинет, и они вместе дошли до его шикарной иномарки, роскошной, словно породистая дикая кошка. Мужчина галантно открыл перед Агатой дверь.

Внутри пахло невыносимо вкусно. Мужской туалетной водой. Не едкой, но терпкой, запоминающейся. Ей захотелось остаться в салоне навечно. Илья сел за руль и вырулил со стоянки. Убогое здание управления теневой юстиции осталось за их спинами.

Тишина не угнетала. Напротив, Агате нравилось ехать на переднем сидении и наблюдать за тем, как Илья управляет машиной, как плавны его движения.

Совсем как в ту ночь, когда он вез её из бара Паука домой к матери.

— Как там поживает Серп? — внезапно спросил Макаров, нарушив идиллию момента.

— Думаю, ты лучше осведомлен о положении моего бывшего мужа.

— Я осведомлен об условиях его содержания, но спрашиваю о другом. Ты с ним совсем не общаешься? Запрещают, да? Я могу договориться о внеурочном свидании. Хочешь?