– Ты же хочешь влюбить меня в себя? А не в свои деньги?.. Всё должно быть честно.

Пристально на меня смотрит.

– Вообще, Ива, я договорился за полёт на спасательном вертолёте. Даже Яна Альбертовна согласовала. Ради тебя, между прочим.

Закатываю глаза. Он уже и мэра подключил.

– Никаких полётов. Никаких крутых ресторанов, мерседесов и дорогих подарков, – загибаю пальцы. – Только ты и я. И наш родной город. Я год здесь не была.

– Ясно, – фыркает Вэл, резко поднимаясь и натягивая брюки. – Покормлю тебя шаурмой с котятками и дам запить остатками чьей-нибудь газировки. А потом пойдем запускать ручейки и валяться в черных сугробах.

– Найдём чем заняться. Не переживай. Кстати, нас уже открыли, –киваю на дверь.

Следующие два часа мы проводим в доме у Соболевых. Завтракаем, обсуждаем вчерашнюю свадьбу и болтаем. Богдан Анатольевич готовит мясо на углях, а Софа, их младшая дочь, угощает всех гостей вкусной яичницей.

В полдень мы наконец-то оставляем свои вещи в гостевом доме и выезжаем в город. Я соглашаюсь на такси, чем неимоверно радую Вэла. Он всю дорогу ворчит, что в машинах из раздела «эконом» с его габаритами ездить невозможно – ноги упираются в переднее сидение. Обещаю, что обратно мы вернемся хотя бы в «комфорте».

Выглядит Костров при этом довольным.

Он, так же как и я, одет в светлый спортивный костюм, кроссовки и утепленный бомбер. Только почему-то без шапки. Предвкушая классную прогулку по городу, смотрю на пролетающие за окном улицы и тоже чувствую себя счастливой.

Возможно, я даже готова лицом к лицу столкнуться с прошлым?.. Вот так. Взявшись с ним за руки! Вместе.

– Сегодня ведь четырнадцатое февраля, – зачем-то вспоминаю.

– Ага, – усмехается Вэл. – Ты знаешь, что в Германии это праздник душевнобольных? Психиатрические больницы украшают, а в церквях проходят службы.

– О боже. Зачем ты мне это рассказал? – тут же расстраиваюсь.

– Прости, Кудряшка, – вздыхает он, когда видит, что я правда расстроилась. – Больше не буду.

Добравшись до центра, выбираемся из такси, и минут десять идём пешком до главной городской достопримечательности.

– Красиво, правда, Вэл? – бегу к набережной и разворачиваюсь, поднимая ладони, в одной из которых картонный стаканчик с капучино.

Воздух такой вкусный, немного морозный, хрустящий. Затягиваюсь, что есть сил и поднимаю голову к небу.

Жизнь прекрасна и без твоих миллионов, Костров!

Погода для февраля – просто сказка. Солнце так классно припекает. Благодаря живительному напитку, я чувствую себя молодой и здоровой, а из-за внимательного взгляда светло-зеленых глаз ещё и красивой.

– Очень красиво, Ив, – отвечает он, озираясь по сторонам. – Сто лет здесь не был. Так изменилось всё.

– Да, Яна Альбертовна молодец. И набережную отремонтировала и мост новый у области выбила.

– Это точно, – соглашается он.

– Хочу на неё походить. Трое детей, успешный муж, ещё и работа спорится, – вздыхаю умиротворенно и тут же взвизгиваю. – Вэ-эл. Что ты делаешь?

Подхватив за талию, он усаживает меня на высокий поребрик и распихивая мои ноги в стороны, крепко обнимает. Поднимаю руки, не понимая, куда их девать теперь.

Рассматриваю короткий ёжик из волос и стараюсь ровнее дышать. Его близость пока очень странно воспринимается моим телом. Вроде и приятно, но откуда-то изнутри тревога вырастает.

Эм…

Осторожно укладываю ладони на широкие плечи. Заботливо поправляю капюшон серой толстовки, изучаю витиеватый рисунок татуировки на шее и набираюсь смелости, чтобы посмотреть на Кострова в упор.

– Зачем тебе становиться кем-то, малыш? Будь собой, – хрипло проговаривает он.

Его глаза так близко. Волнуют и манят, кружат по моему лицу, сканируя даже мимолетные реакции. Рассматриваю бездонные омуты и длинные ресницы, скулы, покрытые вчерашней щетиной, широкий подбородок.

Кажется, я пропала!

Вэл приближается, медленно переводя взгляд с моих глаз на полураскрытые губы. Замираю. В теле то жар, то дрожь. Раскоординация полная.

Боже… Не верю, что сижу на поребрике в родном городе и почти целуюсь с Вэлом Костровым.

Прикрываю глаза и резко моргаю, когда слышу слева визг:

– Вэл??? Вэл Костров? Футбольная звезда?..

– Блядь, – раздраженно закатывает глаза «звезда» и отстраняется.

Разворачивается к двум девушкам примерно нашего возраста. Одна – брюнетка в розовой шапке, высокая и стройная, вторая – среднего роста блондинка с шикарными формами.

Явились не запылились!

– Привет, девчонки, – широко улыбается Костров, словно по заказу превращаясь в ту самую «звезду» и гостеприимно разводит руки в стороны. – Это я!!!

– А-а-а, – верещит Розовая шапка.

– А можно с вами пофоткаться? – кричит блондинка.

– Да, давайте, – кидает на меня извиняющийся взгляд Вэл и отходит.

Неловко улыбаюсь.

Молча наблюдаю, как он общается с поклонницами. Смеется, приобнимает брюнетку за талию, когда её визгливая подружка делает снимок. Девушки веселятся, задают футболисту вопросы про дальнейшие планы, рекламу, знакомых по команде. Вэл с удовольствием отвечает.

По мере того как он это делает, будто бы всё больше забывает про меня.

Поворачиваю голову вправо и грустно улыбаясь, рассматриваю новый городской мост. Облизываю губы. Неожиданный порыв ветра окутывает тело холодом так, что приходится поёжиться.

Волшебные замки вдруг прямо перед глазами рушатся.

Это ведь его жизнь.

Съемки, контракты, поклонницы…

Вэл Костров – это бренд. Даже после окончания головокружительной карьеры, этот мужчина является планетой совершенно с другой орбиты.

Увы, не моей.

Застегиваю бомбер поплотнее, накидываю на голову капюшон и, оставив кофейный стаканчик на поребрике, отправляюсь восвояси.

В светлую, скромную жизнь Ивы Задорожной…

Глава 8. Нравлюсь или нет?

– Ну, и зачем ты ушла? – мрачно интересуется Костров, усаживаясь на лавку. – Кое-как тебя отыскал.

Поджав губы, отодвигаюсь. Ещё и ворчит на меня?..

– А? – приподнимает он брови.

Демонстративно отворачиваюсь и упорно делаю вид, что завязываю шнурки на кроссовках.

– Ива, – вздыхает он трудно. – Ну, что не так?

– Ты освободился? – спрашиваю невозмутимо.

Сжимаю зубы и , закончив со шнурками, извлекаю телефон из кармана куртки.

Кружу по экрану бездумно. Зачем-то проверяю рабочую почту, на которую в выходные вряд ли что-то, кроме промокода на десятипроцентную скидку в Глорию Джинс, вообще может прийти.

– Ты что… – изумленно выговаривает Костров. – Ревнуешь?..

Отпускает смешок, гад такой!

– Вот ещё, – буркаю, не отводя взгляда от своего экрана. – Кто я такая, чтобы тебя ревновать?

У самой внутри холодно становится. Я ведь ему на самом деле никто…

– Ты Ива Задорожная – моя первая любовь, – торжественно заявляет Костров.

Изумленно на него уставляюсь.

Любовь? Мы такие мелкие были, ну какая там любовь?..

– Кто? – поглядываю на него недоверчиво.

– Первая любовь, – подмигивает Вэл, сверкая белоснежной улыбкой. – Лет до шестнадцати потом вспоминал твои косички, Кудряшка.

– Не ври, – закатываю глаза и поправляю шапку. – Не было у меня никогда косичек.

– Или это не твои были… – задумывается он виновато.

Прыскаем от смеха в голос.

Вот почему он такой? Сначала хочется убить, а потом потискать.

Не могу к нему относиться ровно. Сердечко заходится от его светло-зеленых глаз. А его свободная манера нести себя в этот мир вообще меня покорила.

Вэл… хмм… необычный. В моем окружении таких никогда не было. С ним рядом у меня в груди будто что-то распускается. Прекрасное, нежное. И при этом... чужое, противоестественное.

– А чьи косички-то были? – серьёзно озадачивается он, потирая затылок.

– Вот уж сам разбирайся, Костров, – вспыхиваю.

Он любил какие-то косички, а я теперь думай? Мало мне его фанаток?..