Вэл общается с нужными людьми. В последнее время он увлекся сферой строительства и вложениями в недвижимость. Я не лезу, потому как помощник из меня никакой, но очень рада, что моего футболиста интересует вопрос, не связанный со спортом.

– Я отойду, – предупреждаю Вэла.

Он кивает и незаметно щипает меня за зад, а я устрашающе на него смотрю.

Мне нравятся наши отношения и их легкий, шутливый флёр. С моими загонами, комплексами и страхами мужчина без чувства юмора никогда бы не справился. Или ходил бы как в воду опущенный.

В туалете выхожу из кабинки и иду к умывальнику, чтобы сполоснуть руки. Сталкиваюсь плечом со стройной блондинкой. Её ухоженное лицо кажется мне знакомым, поэтому выдерживаю пристальный взгляд в отражении зеркала, и включаю воду.

– Он уже начал тебе изменять? – спрашивает она, складывая руки на груди.

Игнорирую эту глупость, тщательно мою ладони с мылом и вытираю салфеткой.

– Мне начал сразу… месяца не прошло. Поехал на сборы и там снял проститутку, представляешь?

Морщусь от количества куриного помёта в этой красивой, белоснежной голове.

– У Вэла аллергия на доступных женщин, – замечаю тихо.

Извлекаю из сумочки спрей для волос и сбрызгиваю пряди, которые сильно распушились.

– Это он тебе сказал? Ну ты и дура деревенская, – цедит она сквозь зубы. – Останешься у разбитого корыта, когда тебя бросит, как меня.

Морщусь и прячу спрей в сумочку. Хочется снова помыть руки. Да и вообще… помыться.

– Жалеешь? – спрашиваю её напрямую.

Разворачиваюсь и становлюсь напротив.

– Если только тебя, – отвечает она гордо.

Задирает подбородок.

– Жалеешь, – шепчу.

Смеяться над ней мне совсем не хочется. Когда другому плохо, издеваться может только человек без малейшего чувства эмпатии. Человек с раненой душой… Я себя таковой не считаю.

Блондинка покидает туалет первой. Возможно, мне кажется, но я замечаю характерный блеск в глазах. Надеюсь, у неё все будет хорошо, как и у нас!

Я давно поняла, что та дама с фотографии из статьи, увиденной мной в Питере – это и есть бывшая девушка Кострова.

Известная на телевидении ведущая Татьяна Родионова.

Уж не знаю, думал ли Вэл в тот месяц, который мы провели отдельно, о возвращении к ней?

Может, она предлагала восстановить отношения?

Мучался ли он?

Эта тема такая зыбкая для моей внутренней организации, что я навсегда её для себя закрыла.

Я не буду думать о том, что когда-то мой мужчина мог во мне сомневаться или… выбирал. Но возможности такой не исключаю.

Променять три года полноценных отношений, хоть и с предательством, на один день святого Валентина, проведенный с подругой детства – это трудное решение. Но Костров его принял и сделал меня счастливой.

А я постараюсь сделать счастливым его.

И наших детей…

Возвращаюсь в зал, где меня уже дожидается Вэл. Он берет меня за руку. Осматривает мои волосы, лицо, шею, грудь, полоски кожи на животе и… тепло улыбается.

Уходим с мероприятия в числе первых. В машине затихаю и смотрю прямо перед собой.

Как-то Вэл рассказал, что одна из главных техник игры в футбол – это техника остановки мяча.

Кто бы мог подумать, да? В игре, где необходимо точным пинком отправлять мяч подальше и целиться в ворота, учатся его… останавливать.

Останавливать!

Полагаю, остановка – это не всегда конец. Возможно, это время, когда можно набраться сил и подумать. А потом принять правильное решение.

Выйти на поле…

И наконец-то забить главный гол в своей жизни!..

В день святого Валентина!

Бонус. Вэл

Четырнадцатое февраля следующего года...

– Вы ищете что-то особенное? – спрашивает девушка-консультант.

Прищуриваюсь от яркого, холодного света в витринах.

– Хотелось бы… – выговариваю задумчиво.

– Для себя?

Отрицательно мотаю головой и складываю руки на груди.

– Для жены?

– Хотелось бы… – усмехаюсь.

Если согласится, конечно.

– Я вас поняла, – продавец улыбается и указывает рукой на витрину справа. – Помолвочные кольца здесь. Вы знаете размер?

– Знаю. Шестнадцать с половиной.

Эту секретную информацию мне добыл Демидов. Подружиться со Львом было нелегко, но так как цели у меня такой не было, всё получилось.

– Так… На какой вы рассчитываете бюджет?

– Не имеет значения, – произношу фразу, от которой Ива начала бы метать в меня молниями.

– Отлично, – глаза девушки загораются.

Через полчаса выхожу из торгового центра с детским чувством предвкушения.

Усаживаюсь в тачку и грею зад. Февраль в этом году сошел с ума. Который день небо выдает такие порции осадков, что впору обзаводиться снегокатом и парой собак в упряжке.

Дома приятная тишина.

Тепло и вкусно пахнет какими-то палочками или аромасвечами, которые Ив сметает с полок в супермаркете. Хозяюшка моя.

– Привет, – выглядывает с кухни Кудряшка.

– Здравствуй.

Скинув кроссовки, хватаю её за талию и тащу в гостиную. Рухнув на диван, усаживаю сверху и целую. Она ластится.

– Ай, – взвизгивает неожиданно. – Какой ты холодный.

Тянусь к карману, потому что, когда дело касается Задорожной, терпение меня покидает. До вечера я не доживу.

– А ты где был-то, Костров?

– В клубе. Сегодня тренировка у младших была.

– Тогда, ладно, – её глаза вспыхивают и тут же гаснут.

Знаю, что сомневается.

Не доверяет. Но виду никогда не показывает. А я, если замечаю это выражение лица, стараюсь угодить ещё больше.

Но так горжусь своей девочкой!

Запомнила, что доказывать я по жизни заебался и никогда, ни разу не попросила у меня доказательств. Даже, когда имела на это право. За эту жертвенность, пусть и напрасную, потому что я чист как венецианское стекло, люблю свою женщину еще больше.

А ещё за то, что никогда не учит и не дает советов. Не тянет с иронией любимое женское «я же говорила», и не закатывает глаза.

Моя Ива – настоящая женщина.

Не сразу разберешь сильная она или слабая, непреклонная или гибкая, мягкая или с характером.

За год так нихуя и не разобрался.

– Что это? – на светлом лице радостное предвкушение.

– Устрица, – бурчу, открывая бархатную коробку.

– О нет, Вэл, – стонет она. – Ты так со мной не поступишь. В этом году даже ради тебя не попроб…

Обрывается на полуслове и замирает. Глаза увлажняются, но почему-то чувствую её облегчение…

– Мы ведь подождать хотели, – шепчет тихо.

– Подождали уже, – беру узкую кисть в ладонь.

Сам дрожу, как перед первым матчем. Гормоны зашкаливают.

– Выйдешь за меня замуж, Задорожная? Если тебе богиня астрологии разрешит.

– Бог мой, ты все еще это помнишь, да? – виновато потирает нос. Взгляда с кольца не сводит.

– Нет. Я шучу, Ив.

Извлекаю украшение из коробки. Оно из белого золота, с камнем в два карата. Огранка в форме сердца.

Вообще, сегодняшний праздник, я считаю вроде как особенным. Так, пусть будет вдвойне таким.

– Да, конечно, я за тебя выйду, Вэл. С удовольствием стану Костровой.

В сердце словно в ворота на высокой скорости мяч влетает. Счастья полные штаны. В груди гранаты взрываются, башка не варит.

– Люблю тебя. Мне кажется, всегда любил, – признаюсь. – Но последний год основательнее.

– А ты меня за день влюбил, – напоминает. – Для тебя вообще нет ничего невозможного, Костров. У тебя все получается. Всегда.

Обнимаю свою девочку крепко. Целую приоткрытые губы, задираю подол платья повыше и сжимаю ягодицы. Рывком вминаю их в свой пах, так что Ива вскрикивает.

– Хочу тебя, – хрипло сообщаю. – Можно, Ив?

– Ну уж теперь то, пожалуй, да, – шутит она и звонко смеется.

Приспускаю вырез платья и забираю в рот острый сосок, сам с ума схожу от ощущений внутри.

Оттого что моя!

Моя. Моя. Моя.

Девочка. Девушка. Женщина.

Всегда. В любом возрасте была моя.