Джереми вынужденно повторял — не мог же он при Клементе отказаться от молитвы. Монах одобрительно кивал, юный лорд Альберт, если был рядом, присоединялся к хору. Лаура очень радовалась своей находчивости. Но одних молитв недостаточно, чтобы наверняка быть хорошей.

Замковая часовенка избежала пожара, сохранила древние фрески и иконы. Четырежды в день монахи собирались сюда на богослужение. Внуки Фарвея не могли участвовать в службе: ведь их надзиратель, брат Клемент, был в это время занят. Но Лаура решила проявить интерес к часовне. На нескольких прогулках она просила Джереми:

- Прошу тебя, зайдем! Мне там так хорошо!

Оказавшись в храме, она приступала к просвещению брата:

- Гляди, какая чудесная фреска! Ой, а что же это за сюжет?.. Нет-нет, не говори, дай мне самой угадать. Духовное родство Праматерей, да? Когда Глория сказала: «Мы разные, но мы — одно». Правда? Ах!.. А что на этой иконе? Марек и Симеон бегут от соблазнов? Они полюбили вдвоем одну девицу, но вместо соперничества вместе ушли в монахи. Я права?..

Джереми не оставалось ничего иного, кроме кивать головой:

- Да-да, все верно…

Лаура мысленно благодарила мать за все вечера с «Притчами в рисунках». Иногда попадался сюжет, который не могла угадать, и Лаура спрашивала монаха:

- Брат Клемент, девичья память так плоха… Умоляю, напомните суть этой иконы!

Монах благочинно кланялся:

- Не диво, миледи, что вам незнаком сей сюжет, ведь он очень редок. «Носители Света играют в стратемы» - это страница истории ордена Светоносцев, ныне признанного еретическим. Но в восьмом веке Корона меркла в сравнении с силою этого ордена. Светоносцы оставили неизгладимый след в духовности северных земель.

- Как любопытно! Прошу вас, расскажите подробнее!..

Узнав, что в замке есть большая библиотека, Лаура выпросила несколько книг — якобы, себе, но на деле, для брата. Джереми отказался бы читать «выдумки самозванок», потому Лаура взяла не труды самих Праматерей, а трактаты богословов и историков Церкви.

- Братец, эта книга так меня увлекла, что я провела за чтением всю ночь! Я пометила карандашом отрывки, которые хочу обсудить с тобою. Сможешь прочесть их до вечерней прогулки?..

На счастье, приарх Галлард был сильно занят делами, и все не находил времени увидеться с заложниками. Три, четыре, пять дней Джереми с Лаурой были предоставлены заботам Клемента. Лаура спешила впихнуть в голову брата все необходимое. Вот-вот архиепископ снова вызовет их. Если в прошлый раз была беседа о политике, то теперь уж точно пойдет о вере. Нужно успеть подготовиться!

- Милый братец, ты прочел отрывки, что я давала тебе утром? Мне так не терпится услышать твое мнение!

Иногда, пускай редко, брат с сестрою оставались без надзора. Клемент позволял им самим взбегать на башни или стены — куда ему забраться трудно, и откуда они все равно не исчезнут. На третий вечер, избежав таким образом назойливой опеки, Джереми спросил сестру:

- Зачем ты это устроила? Что за глупости?

- О чем ты говоришь?

- Обо всей этой богословской науке! С чего ты решила стать святошей?

- Я хочу лишь соблюдать благочестие, и тебе советую. Мы в замке человека, который никак не одобрит твоих взглядов на веру.

Он сделал то, что делал и раньше, желая возвыситься над сестрой: расхохотался.

- Бедняжка, ты боишься костра? Думаешь, нас сожгут, если не будем как следует молиться? Ну что за наивность! Галларду чхать на благочестие, как и мне, и всякому умному лорду в Империи! Мы — внуки герцога, нас держат в заложниках, чтобы давить на деда. Наша судьба не от веры зависит, а от политики!

Лаура поджала губки:

- Благодарю тебя за твое мнение. Но мне казалось, нас не убудет, если проявим немного…

- Трусости? Конечно, тебе, девице, она к лицу.

- В первый день ты боялся Галларда не меньше, чем я.

- И теперь боюсь, но ни к чему это показывать! Если он увидит, как мы бьем поклоны, то поймет, что трясемся от страха. Но мы должны говорить с ним на равных! Мы — лорды Великого Дома, как и он.

Лаура сказала то, во что верила:

- Мы должны быть хорошими.

Джереми фыркнул:

- Будь, если хочешь!

Лаура не отказалась от своих стараний, но стала действовать мягче и тоньше. Никто не заподозрил бы, что она обучает брата. Всякому было ясно: сестренка сама просит его о наставлениях.

Впрочем, Лаура не удержалась от крохотной шпильки. Проходя мимо бойницы, за которой виднелся ужасный столб, она спросила монаха:

- Напомните, брат Клемент, за что была казнена та несчастная?

- За оскорбление веры словом и делом, миледи.

Лаура метнула в брата красноречивый взгляд. Джереми ответил тихо, тайком от Клемента:

- Никого нельзя судить за оскорбление в адрес иллюзии.

На десятый день после того, как Джереми отправил письмо, перед обедом их повели в чайную комнату. Лаура решила: вот и новая встреча с архиепископом — а значит, испытание и ей, и брату. Нужно вести себя идеально, иначе — конец. На ходу Лаура проверила себя: выправила малейшие погрешности шага и осанки; успокоила руки, запретив им комкать материю платья; подняла подбородок с подлинно агатовским достоинством, но взгляду придала невинной кротости. На всякий случай освежила все три молитвы и сюжет о Светоносцах, что узнала от Клемента, и несколько богословских пассажей из книг, и имена двух покойных епископов из Дома Фарвей — дальних ее родичей. Что ж, Лаура сделала все.

Однако она ошиблась: вместо архиепископа в чайной их ожидал отец. И не один.

* * *

Немного раньше тем же днем в нижнем дворе Эвергарда случилось событие. Лаура не видела его, а Джереми наблюдал через окно и позднее рассказал сестре.

К воротам подъехала карета, вызвав собою замешательство у часовых. Карета выглядела просто, без гербов, и не имела конного эскорта. Однако воин, сидевший подле возницы, предъявил стражникам бумагу. Увидав ее, часовые вытянулись по струнке. Экипаж въехал на винтовой подъем. При помощи той же бумаги он проник в средний двор, а затем – верхний. Лишь тут он открыл двери и выпустил из кабины трех человек. Один носил шубу и шапку, его лицо терялось в мехах, и выдавался только острый нос. Другой, одетый в темное, следил за каждым жестом обладателя шубы — очевидно, выполняя обязанности его секретаря или адъютанта. А третий был самым приметным из гостей. Вся фигура его, осанка, манера движения, посадка головы выдавали суровую, бестрепетную силу. Его вооружение составляли меч и дага; поверх теплого мехового дублета мужчина носил двуцветный плащ — смесь крови и смолы.

Признав в этом человеке главного (или самого опасного), начальник караула обратился к нему. Джереми приподнял фрамугу и услышал, как меченосный гость отрекомендовался:

- Гаррет Аманда Джина рода Агаты, генерал-полковник Стэтхем. С личным поручением ее величества.

Джереми не просто увлекался военной стратегией, а веровал в нее, как другие - в религию. Он не мог не узнать имени: ведь это Стэтхем наголову разбил искровую армию Короны! Правда, действовал он по плану Ориджина.

- Каково поручение, милорд? - уточнил начальник караула.

Воин, сидевший подле возницы, спрыгнул наземь и предъявил бумагу караульному офицеру. Стэтхем счел нужным сказать вслух:

- Имеем пакет для приарха. Хотим видеть заложников, что содержатся здесь.

- Я передам пакет, милорд, и доложу его светлости.

- Нет, офицер. Вы сейчас же приведете к нам заложников.

- Я не имею права, милорд. Приказано никого не впускать к ним.

- Приказано кем-то, более важным, чем владычица?

- Нет, милорд, но…

Стэтхем отвернулся и зашагал к гостевому дому, как-то угадав, что именно там и находятся внуки Фарвея. Часовые у дверей преградили ему дорогу, а начальник караула подоспел с двумя другими стражниками.

- Милорд, остановитесь!

Стэтхем уведомил его:

- Офицер, вы отнимаете мое время. Через восемь секунд задержка станет оскорбительной. Один. Два…