Простите, мистер Гарри, я не утерпел, я пробовал искать и копать в подвалах… я даже копал в склепе. Ничего! – вздохнул Смит. – Что же дальше! – спросил доктор. – И дальше ничего! Все было один обман. Общее молчание.

– Ну-с, а какое будет мнение общества об этом сне? – спросил Джемс.

– Джемми, это наконец невозможно, обсуждать каждый сон, – взмолился доктор. – Мало ли что кому снится! Поел на ночь лишнего, вот и готово.

Прошлое воскресенье приналег я на сибирские пельмени, так всю ночь они вокруг меня плясали и летали…

Разину рот, хочу схватить… а его уже нет. Смотрю, а он опять перед носом прыгает и пляшет. Приноровлюсь, хлоп губами – и ничего… измучил– ся.

Пришлось утром рицини выпить, – рассказывал совершенно серьезно док– тор.

Все улыбались, один Джемс сердито махнул рукой на неунывающего докто– ра.

– На борьбу, – сказал Гарри, это, право, интереснее, чем танцевать и делать визиты.

Прежде всего, Смит, вы отправитесь к местному деревенскому священнику и попросите его завтра отслужить заказную обедню; обставьте возможно торжественнее, мы все отправимся в церковь.

Затем завтрак. Пригласите: священника, старшину, доктора и еще пять-шесть почетных деревенских обывателей. Дайте понять, что сегодняш– нее буйство я приписываю пьяной молодежи и великодушно прощаю.

Приготовьте хорошее пожертвование на церковь, школу, больницу. Это я передам, после завтрака, местным властям.

Тогда же на деревню пошлите всякое угощение. Причину праздника выс– тавьте – хотя бы день моего рождения или получения нового ордена.

Этим мы временно заткнем рот крикунам, а сами займемся нашими нежела– тельными сожителями.

Итак первое: вы говорите, что были в новом склепе и не нашли гробов,

– продолжал Гарри. – Это естественно, так как они вынуты по моему прика– зу. Он открыл бумажник и вынул розовое маленькое письмо, и без запаха лаванды, которым оно пахло, ясно было, что оно от женщины. Гарри прочел:

«Каждый рыцарь прежде, чем обладать дамой сердца, совершает подвиг, или исполняет каприз ее, тем он дороже ценится. Гробы Фредерика и Марии, графов Дракула, из склепа под статуей желательно перенести в общий фа– мильный склеп и не позже, как сегодня ночью. Безусловная тайна. Награда на сельском празднике, на озере.

Примета: голубое платье и алые розы.

Подпись: розовая сердоликовая булавка».

– Записку эту я нашел у себя на столе.

Новое место погребения графской четы известно Смиту, – закончил Гар– ри.

Второе, – продолжал он вновь, – вы предполагаете, что «она», или вер– нее «он», делает попытку овладеть мною; если так, то вопрос, почему же до сих пор я не только жив, но и шея моя цела?

– Да, мы давно наблюдаем и задаем себе вопрос, почему «она» отстала от тебя, – перебил Джемс. – Положим, мы с Райтом неустанно тебя караулим и стережем.

– Как, дорогие мои, да неужели это правда! – проговорил растроганный Гарри, протягивая руки Райту и Джемсу.

– Что же тут особенного? Разве мы не поклялись стоять один за другого и все за одного! – сказал Джемс просто.

– Спасибо, друзья, – еще раз поблагодарил Гарри. – Знаете ли, я начи– наю думать, что прежний владелец, Карло, что ли, знал, какое у него со– седство, и оберегался.

Теперь мне понятна его страсть к средневековому знаку заклинания не– чистой силы – я говорю о знаке пентаграммы, т.е. о двух соединенных тре– угольниках. Этот знак наполняет мою спальню, вы найдете его всюду: на спинках кровати, на подоконниках окон, на порогах дверей, даже над ками– ном и у топки печи. То он сделан из металла, то выложен мозаикой из де– рева. На моей палке, на моем хлысте вы найдете тот же знак.

Меня вначале это заинтересовало до того, что я начал носить на шее цепь с пентаграммой. Смеясь, я решил: пусть и я сам, как и все мои вещи, буду отмечен каббалистическим знаком.

А вышло, что он оберегает меня! – говоря это, Гарри расстегнул жилет и показал на цепочке изящный золотой знак, отделанный дорогими камнями.

Завтра же, Смит, вы закажете такие же знаки из серебра для себя и всей прислуги замка и нарисуйте пентаграммы на дверях всех спален, – сказал Гарри. – Надеюсь, вы это сделаете без лишней огласки.

– Слушаю, мистер.

– Дальше. Вы говорите, что перечли все, что удалось найти, – обратил– ся затем Гарри к Карлу Ивановичу.

– Да, мистер Гарри, все, исключая, как я уже и говорил мистеру Джем– су, старой библии, но там ничего не может быть, – ответил Карл Иванович.

– Все равно, Смит, доставьте эту библию немедля в замок, мы посмотрим ее вечером, а сейчас, друзья, позвольте мне все бумаги, так сказать, «по этому делу», я хочу все сам перечесть и продумать.

– Итак, до вечера! – сказал вставая Гарри.

Вечером, в тесном кружке посвященных, Гарри прочел то, что он нашел в старой библии. Карл Иванович прямо пришел в отчаяние, хватался за свою лысую голову, стонал, что чуть не пропустили такого важного документа благодаря его заявлению.

– Сам не знаю, почему я решил, что там ничего нет, – говорил, чуть не плача, обескураженный старик.

Гарри начал:

«Дорогой Карло, нам надо наконец объясниться. Настоящее положение становится невыносимым, я не раз пытался заговорить с тобой, но ты ус– кользаешь от меня. Сначала я это приписывал случаю, теперь же ясно вижу, что это не случай, ты бежишь от меня, от объяснений. Волей-неволей при– ходится прибегать к письму, что я и делаю.

Карло, милый, ведь мы друзья детства. Дружба наша тянется не один год. Мы не можем разойтись с тобой так, из-за ничего. (Каюсь, я порывал– ся уехать, не поговорив с тобою.) Зачем недомолвки, хождение кругом, будем говорить прямо и просто.

Ты меня ревнуешь к своей невесте, не отрицай. Но в уме ли ты?

Я кабинетная крыса, бедняк, с строгими взглядами на отношения к жен– щинам. Помнишь, как вы все, товарищи по коллегии, смеялись надо мной. Твой лучший друг и изменю всем и всему и буду отбивать у тебя любимую женщину, невесту.

Скоро разбирая свое поведение, я, положа руку на сердце, не могу себя упрекнуть ни в одном слове, ни в одном нескромном взгляде. Клянусь тебе.