— Я не хочу никуда переезжать. — насупилась, усевшись на диван.

— Почему? — стараюсь спокойно разобраться, я же понимаю, что это в ней сейчас гормоны говорят.

— Потому что я здесь уже привыкла.

— Это не ответ. — присаживаюсь рядом.

— Потому что у тебя очень высоко! И ты знаешь…

— Знаю. Можно что-то придумать. Ты уже была в моей квартире и всё было прекрасно, Лесь.

— Потому что была ночь! А утром… у тебя на кухне окна в пол, и…

— Хорошо, я придумаю что-нибудь. Еще причины есть?

— Потому что я никогда не жила с мужчиной, потому что… — она заводится с пол-оборота, перечисляя нелепые отмазки.

— Я тоже не жил, не вел совместный быт с девушкой. — поворачивается смотрит, а сама небось придумывает следующую отговорку. — А с тобой хочу. — беру её чуть влажную ладошку. Нервничает.

— Мы же знаем, что это вынужденная мера. — в голосе дрожь, глаза прячет.

— Ну что за глупости ты говоришь? — притягиваю к себе. — Давай больше ничего не будешь придумывать, говори прямо, как есть, постараемся найти компромисс. Хорошо?

Возникшее молчание начинало беспокоить и нервировать, потому что оно явно не выражало согласие.

— Я не хочу по залёту. — её взволнованный шепот пронзает тишину и меня, будто острием в грудину.

Откуда такие мысли⁈ Да я за неё готов… а она… а у неё… Да что у неё в голове вообще? В кармане нащупываю бархат, достаю, открываю коробочку. Леська беззвучно плачет, одеваю колечко на безымянный пальчик. Растерянно хлопает мокрыми ресницами, смотрит то на меня, то на кольцо.

— Лисёнок… — мой голос дрожит.

Её глаза завораживают своей синевой. И я давно в ней утонул, растворился, влюбился… Для себя уже понял, но почему произнести так страшно? Потому что это со мной впервые? Умом понимаю, что ей это важно слышать, знать. Волнение зашкаливает и боюсь дрожи в собственном голосе. Несмотря на все нелепости, происходящие с ней, меня к ней тянет, невыносимо тянет.

— Лесь, я люблю тебя… — нежно касаюсь приоткрытых губ. — Не могу без тебя. — шепчу, соприкасая наши лбы. — Хочу что бы ты стала моей женой, семью с тобой хочу, Лисёнок. — аккуратно стираю мокрые дорожки с ее щёк. — Это всё равно бы случилось, я знаю. Просто мы чуть-чуть ускорились.

— Не плачь больше, говори мне всё, хорошо? Ле-е-есь, ну чего ты? — пересаживаю к себе на колени. — Хотел красиво, ещё вчера, но… Лисёнок, я так вчера испугался за тебя.

Не хотел поднимать эту тему, знаю, что ей неприятно и хочу, чтоб всё поскорее забылось… Она сама тянется ко мне с поцелуем, и я знаю, что наши чувства взаимны. Я без слов читаю во взгляде, в её жестах и прикосновениях.

* * *

На выходных мы всё же собираемся и перевозим Леськины вещи в мою квартиру. Через неделю у неё практически сходит синяк, и она соглашается на знакомство с моей матерью. Вижу, что маме она понравилась, но про детей мы никому пока не говорили. Детей… до сих пор не привыкну.

Заявление в ЗАГС и все сопутствующие справки приходится нести собственноручно. Наверное, только нам так могло подфартить. Толи мы так понравились женщине-регистраторше, то ли они от плана отстают… В общем, с разрешения начальника нас согласились зарегистрировать через четыре дня! Даже я к такому не был готов, что уж говорить про Лесю. Она в целом уже лучше, расцветает, чаще улыбается. Церемония не торжественная, поэтому обмен кольцами по желанию. Но мы желаем, поэтому сразу после едем и покупаем кольца.

В день икс уже думал никуда не поедем, потому что моя девочка не влезла в юбку. А я баран не додумался купить ей что-то подходящее.

— Лесь, ну можно же платье одеть… — перебираю в шкафу ее вещи.

— Я уже пробовала, не сходится молния сбоку! — злится и ножкой топает. А я еле сдерживаю улыбку, мне нравится этот ее жест, будто прежняя Леська возвращается.

— Вот, смотри. — вытягиваю прикольный сарафанчик, свободный такой. — Давай этот, тут вроде без всяких молний. А после поедем в магаз для будущих мам.

— Илюш. — сдувается и садится на край кровати. — Ну мы же не на пляж идем. Как я в этом… — прикладывает к себе вещицу. — … Пойду в такое место? — голос срывается на плач.

Так. Гормоны вошли в чат. Надо быстро решать проблемку. Ныряю в свою половину шкафа и меняю брюки с рубашкой на шорты и футболку.

— Вот. Я иду в этом. — начинаю натягивать футболку. — А ты в этом милом сарафанчике. И пусть думают, что хотят. Там дресс-кода нет, Лесь. — быстро чмокаю в щеку.

— Ну не в шортах же. — хлопает синими глазками. Забирает мои шорты, заменяя их джинсами.

Ок. Мне вот без разницы в чем.

На регистрацию успеваем вовремя, всё проходит быстро, сухо. Я пока не ощутил разницы в новом статусе. Леська, видимо, тоже.

Как и планировали едем в торговый центр обновлять гардероб, может как-то отметим вдвоем это событие, что б поднять настроение одной буке.

— Лесь, потом можно будет сделать всё красиво. Ты как бы хотела?

— Я даже не думала об этом… Всё очень быстро как-то…

— Понимаю… Еще надо бы с твоими познакомиться.

— Надо бы… Извини, мне иногда кажется будто всё это сон, будто не со мной происходит. И всё красиво не обязательно, это не главное. И… я, понимаю, что ты сильно потратился, отдавая за меня долг… поэтому…

— Поэтому давай ты лучше позвонишь маме Лисе и скажешь, что… хочешь их познакомить с мужем.

— Ты что, она же не поймет! — возмущается, зато хандра моментально слетела.

— Поймет-поймёт. У тебя мировая мама, я же с ней общался.

— А ты ей понравился. — смущенно улыбается.

Крутит телефон в руках обдумывая звонок родителям. Паркую тачку на свободное место. Ловко вытягиваю телефон из её рук.

— Стой! Стой! Я сама. Я сейчас позвоню. — смешная такая.

— Конечно, сама, Лесь. Не переживай, я кое-что исправлю.

— В моем телефоне?

— В твоём телефоне. — вторя ей, нахожу свой номер и стираю это дурацкое «Человек-полиция», заменяя коротким «Муж».

Эпилог

Неуклюже перебираю полки с одеждой, сверху падает какой-то пакет, из него вылетает что-то светлое. Достаю и глазам своим не верю. Рубашка. Та самая, с разрезом во всю спину. Слезы набежали, сижу на полу и плачу. Сохранил… Он сохранил эту рубашку.

В комнату бесшумно заходит Илья.

— Лесь, ты чего? — присаживается рядом, прижимает к себе.

— Ты сохранил её?

— Ага. А чего ревешь-то?

— Я… Я… ничего-о-о. — и снова реву, гормоны шалят. После родов уже четыре месяца прошло. — Просто вспомнила то время… — шмыгаю носом, пытаюсь успокоится. Илья тихонько гладит меня по спине.

— Почему? Почему ты сохранил её?

— Потому что захотел. На память. Ну домофон из твоего подъезда вырвать я не смог, а рубашку сохранить вполне реально, как видишь. — смеется.

— Давай собирайся, Лесь. Я думал, ты готова. Мы с матерью уже пацанов покормили, уложили. Давай-давай. — встает с пола и тянет на себя поторапливая.

Сегодня выходной и это наша вторая вылазка только вдвоем. И, конечно, я не упущу этот момент побыть наедине с мужем, пока свекровь любезно предлагает свою помощь.

Поначалу переживала, как буду с ней уживаться в одной квартире. Хоть она мне и годится в бабушки, на самом деле тот ещё тот живчик. Нет, она с нами не живет, но на последних месяцах перед родами очень часто оставалась. И сейчас после родов очень сильно выручает с готовкой, глажкой, уборкой, прогулкой. Иногда днем у меня даже получается вздремнуть.

Всего четыре месяца прошло, а я уже не представляю жизнь без сыновей. Глядя на них сердечко замирает, и я восхищаюсь какие же классные они у нас получились. И как же хорошо, что Илья в тот момент всё решил за нас обоих, пусть поначалу мне это казалось совсем безрадужным и катастрофичным. Прошло совсем немного времени, и я в корне считаю по-другому.

5 лет спустя

Сегодня забрал пацанов пораньше из сада, что б завести их к тётушкам. Сам не верю, что наконец-то едем с Леськой в отпуск, впервые вдвоём. Начало октября, и мы решили рвануть на Крит на недельку. Я даже не расстроюсь, если с погодой не повезет и не поплаваю в Средиземном море, главное будем вдвоём. Была б моя воля, все семь дней провел бы в номере в объятьях своей жены. Но у Лисёнка на эту поездку грандиозные планы, хотя изначально была против этого отпуска, переживала как же пацаны без нас. Привыкли отдыхать вместе, да еще и группа поддержки в виде бабушек или тётушек. А я хочу один, безо всех.