— А мне ладошку зашили! — улыбнулся контуженный пассажир, моргая чёрными глазами на снежно-белом лице.

Кланг! Огнетушитель прилетает донышком и сносит челюсть белолицему, улетая вглубь салона.

— Сучонок, — хрипит слабый голос, — поговори мне ещё.

Высокая особа наклонилась к разбитому окну и сосредоточенно высматривает что-то внутри. Внимательный взгляд шарит по салону, засыпанному белым порошком.

— Ур-р-роды… А… Апчхи!

Хриплый комментарий отмечает насколько удобно устроились китайцы на заднем диване. Широкоплечий, поймавший лицом огнетушитель, уткнулся в пах худому соседу, откинувшемуся на спинку. Сладкая парочка отдыхает с огоньком.

Не найдя искомое, особа в тёмной толстовке ковыляет дальше к водительской двери, наваливаясь плечом на помятую жесть. Снова ищущий взгляд осматривает салон. Два размазанных следа порошка и сеточка трещин отмечают куда прилетели головы водителя и бородатого пассажира. Ремнями безопасности китайцы пренебрегли, за что и поплатились.

— Кушайте не обляпайтесь… — слабый хрип почти неслышен.

Чуть ниже, между лобовым стеклом и приборкой искомое. Блестит чёрный акрил. Дрожащая ладошка вылетает, хватаясь за гладкие дужки. Хриплый стон переполняет удовольствие воссоединения.

(Тем временем) Набережная пляжа Хэундэ.

Фарэры занимают законное место. Обязательно нужно протереть стёкла, присыпанные белым порошком, но сейчас нельзя откладывать более увлекательное занятие. Гор-р-раздо!

— Иди сюда, моя прелесть…

Сладострастно хрипя, я запускаю кольца в растрепанную прическу молодого парня. Ловкач, размахивающий ногами. Помаши-ка ими теперь!

— Моих… — Бип! — Друзей… — Бип! — Трогать… — Бип! — Нельзя… — Би-и-ип!

После очередного прилёта лица в погнутый руль, я перевожу тяжёлое дыхание. Мало! Слишком мало! Придирчиво рассматриваю начинающий кровоточить нос.

— Бодрячком! — хрипло ору изо всех сил, тряся безвольную голову.

Неужели? Глаза открыл. Приходит в сознание… Продолжим!

— За… — Бип! — Друзей… — Бип! — Оторву… — БАХ! Выстреливает подушка на руле.

Скольжу плечом по мятой жести, рывок несёт вперёд, а кольца потеряли сцепление с волосами. Навстречу летит гармошка капота и пар развороченного двигателя. Толстовка цепляет остатки дверного зеркала.

Ладошка гасит неуклюжее падение. Фига! Клочья волос застряли между кольцами… Всё ещё крайне мало! Запах бензина, моторного масла и горелых тормозов шибает в нос, придавая бодрости.

Толчок от мятой жести выравнивает на ногах. Отступив на пару шагов от раздолбанной в хлам колымаги, я беру разгон с места и пробиваю в голову на серой подушке.

— Нравится собственный приемчик! — хрипло выкрикиваю пока бьющая нога улетает дальше в окно, застревая внутри, а опорная подогнулась, заваливая спиной на асфальт.

— Ха-ха-ха! — надрывный смех рвется наружу, мешая дышать.

Капсулу обезболивающего зубы разгрызли минут за десять до атаки огнетушителя, обернув тушку ватой. Сейчас давление вышло на максимум и сердце бухает в ушах, гоня любые мысли прочь. Кто-то выталкивает ногу из окна, позволив приподняться на локтях и развернуться, опираясь спиной на мятую дверь. Напротив качает вид из бетонных столбиков на обочине шоссейной дороги, асфальт уходит дугой к тройке небоскрёбов.

Нужно срочно отдышаться, но горло хрипит, пытаясь заглотнуть слишком много воздуха. Только не приступ! Только не сейчас! Паника заставила подтянуть коленки и обхватить ноги руками. Мой небольшой мирок… Всё будет…

— Просто дыши, — донеслось сверху. — Вдох-выдох. Спокойно. Вдох-выдох. Ярость уйдёт.

Последовав совету, я закрываю глаза. Сипло хрипит резкое дыхание. Чужая рука мягко шевелит спутанные волосы. Прыгающее сердце понемногу замедляет бешеный ход. Меня никогда не гладили по голове… Приятно.

— Как зовут? — кашляет парень. — Меня Чэнь Ганшэн.

— Ангел, — хрипло отвечаю.

— Один-один? — усмехнулся Ганшэн.

— Сука ты, — тихо огрызаюсь, приподнимая голову. — Бил из слепой зоны, как последний трус.

— Слепой зоны? — уточняет Ганшэн и кашляет.

— Из неё самой, иначе все бы там остались!

— Думаешь?

— Знаю!

— У тебя не слишком высокое самомнение?

— По-другому никак…

Ладненько. Кризис, похоже, миновал. Хватит залеживаться, общаясь с необычным бандюком… Встали, побежали! Ладошка толкает в помятое крыло и я поднимаюсь на ноги.

— Рад, что ты живая, — вдруг заявил Ганшэн.

— А то! — слабо фыркнув, озвучиваю здравую мысль: — Почему напали?

— Без понятия. Заказ богачей из Сеула. Меня всего лишь водителем припахали, — криво улыбнулся Ганшэн, — ничего личного, просто бизнес.

— В жопу такой бизнес!

— Пожалуй, соглашусь, — хрипло смеётся Ганшэн.

Замечаю, что тоже улыбаюсь, пока отталкиваюсь от мятой жести и делаю шаг в сторону. Ноги держат. Нормаль.

— Ещё увидимся, Ангел? — смех у Ганшэна переходящий в хриплый кашель.

— Лучше не стоит, — смотрю на помятое лицо парня, — следующую встречу можешь не пережить.

— Да-а, — сверкнул белозубой улыбкой Ганшэн, — крутая!

— Как варёные яйца в чимчильбане…

— Хех. Запомню выражение!

Стою на месте. Рассматриваю по-доброму улыбающегося парня в разбитом седане, посреди вечернего шоссе. Почему на них так везёт? Ещё один неадекватный…

— Как сам? — тихо слетает с губ.

— Жить буду.

— И то хлеб.

Отвернувшись, я ковыляю прочь, а парень кашляет и смеётся вслед. Вой сирен вдалеке ускоряет шаткую походку. Валко пересекаю каменную набережную и спускаюсь на песочный пляж. Солёный запах щекочет нос, а прохладный ветер остужает пылающие щёки. Обожаю море!

Упав на скамейку, перевожу дыхание… Нарастающее завывание сирен обрывает визг тормозов. Приехавшие автомобили хлопают дверями за спиной.

Вижу ярко алую каплю, упавшую на серый песок между кедами. Опять нос потек? Шмыгнув, тру дрожащей ладонью над губами. Нет, течёт выше…

— Ксо… — Вполне ожидаемо…

«Крыша» протекает давно, а иногда её капитально сносит ураганом! Или ловким ударом по затылку. Похоже, там рассечение…

Отвлечься! Ослабив ядовитые шнурки, скидываю кеды. Горящие пятки вонзились в холодный песок. Растопырились пальцы. Ка-а-айф…

Шум прибоя манит к морю. Поднимаюсь и бреду к ласковым волнам. Ноги теряют силы и коленки бьют в барханы, выбрасывая песок. Каких-то метров не хватило, чтобы обмыть ступни.

Бескрайняя водная гладь и манящий горизонт далеко впереди. Красиво. На небесах только и говорят, что о море и как оно бесконечно прекрасно. Ради такого стоит жить. Тело заваливает на бок, утыкаясь в песок макушкой.

Отдохну чуть-чуть, полюбуюсь видами и побегу дальше. Впереди долгая дорога ввысь, за горизонт.

(Позже) Пляж Хэундэ.

Обычный бездомный Пусана обходит ранним утром свои владения. Его привлекает тело на песке. Постояв рядом, пожилой кореец в изношенном пуховике и спортивном костюме наклонился, тормоша плечо в тёмной толстовке.

— Квэнчана? — заботливо спрашивает бездомный.

(Квэнчана [괜찮아] — Всё в порядке.)

— Нэ… Вызвать скорую? — бездомный продолжает дергать толстовку.

— Скорая не поможет, — хрипло заявляет Ангел, усаживаясь на песке. Изумрудный глаз заставил бездомного отпрыгнуть назад: — А вот кеды мне ещё пригодятся.

Необычный взгляд отметил старую обувь в руках бездомного и настойчиво смотрит в чёрные глаза. Уверенный взор заставил пожилого корейца поклониться и аккуратно опустить кеды на песок. Резко моргнув, оборванец сорвался с места и отбегает от вставшей на ноги.

— Убить меня… — Ангел входит в морскую воду.

— Ксо яро! Дерьмо! Бака яро! Долбаные ублюдки! Коно яро!

Напуганный бездомный остановился вдалеке. Пожилой кореец обернулся, вслушиваясь в ругань на нескольких языках, многие из которых ему вовсе не знакомы. Но матерные выражения узнать легко и отборная похабщина из уст юной особы поразительна.