А поскольку я как раз люблю читать разные тексты, несколько лет назад я решил ознакомить своих друзей и подписчиков в соцсетях с разными любопытнейшими комментариями наших мудрецов на тексты Торы. Из реакции читателей на мои посты я понял, что эти тексты им совершенно неизвестны и очень им интересны. Иначе говоря, не будучи никаким религиозным авторитетом, который имеет право учить людей, или академическим ученым, я просто делился и делюсь прочитанным. Я посчитал это дело очень увлекательным для себя и в том плане, что, будучи человеком, пишущим литературные тексты с самого детства, я все время пытаюсь найти стилистически правильные ходы, выработать оптимальный жанр рассказа. Поэтому эти тексты для меня еще и экспериментальная площадка. Будучи любителем постмодернизма, я нередко собираю еврейский фольклор из разных мидрашей различных эпох и пытаюсь выстроить последовательный нарратив, ничуть, разумеется, не претендуя на его серьезность и какую-либо научность, – наоборот, твердо осознавая его ненаучность. И, судя по отзывам читателей и участников конференций и семинаров, где эти нарративы слушались с большим интересом и с самыми благоприятными откликами, в какой-то степени эти литературные опыты мне удаются.
Но, разумеется, отнюдь не все читатели довольны моими экспериментами. Мне неоднократно говорили, что мои тексты дискредитируют иудаизм, и неподготовленным читателям нельзя цитировать то, что я цитирую. Мне советовали лучше их не публиковать (тексты из священных еврейских книг!), чтобы не вводить в соблазн «малых сих». Ну и не обошлось, конечно, без вековых классических реакций, пригодных к любым неугодным цитатам: дескать, они «вырваны из контекста».
С необходимостью учить и воспитывать кого-то я категорически не могу согласиться: я не считаю своих читателей детским садом, в котором я должен проводить воспитательную работу и давать им «полезные» тексты. Это и так делают десятки и сотни уважаемых раввинов в соцсетях. Я считаю читателей взрослыми людьми, которые сами могут выбрать, что им интересно и важно, и сравнить разные точки зрения. Кроме того, я их знакомлю с текстами, с которыми их почти никто больше не знакомит – по вышеозначенным причинам. И тот же Талмуд становится для читателей не просто абстрактным символом еврейской учености, а реальным замечательным и исключительным литературно-историческим памятником своей эпохи. В этом я вижу просветительский аспект своей деятельности, хотя и осознаю ее очень скромный масштаб.
Что же касается «вырывания из контекста», то действительно литературная история полна таких примеров, когда вырванная из текста отдельная фраза подается как мысль автора, хотя, прочтенная в контексте, она приобретает совсем иной смысл. Но это отнюдь не значит, что любой выделенный из книги эпизод, отдельная мысль, представленная читателям, обязательно теряют свой исходный смысл. В конце концов, существуют многочисленные сборники «умных мыслей», лишенных всякого контекста. Многие раввины оперируют эпизодами из мидрашей и мыслями великих мудрецов, вовсе не пересказывая их широкий контекст. И, главное, в конструировании фольклорного еврейского нарратива у меня много великих предшественников. Крупные еврейские писатели и ученые издавали сборники еврейского фольклора, включавшие и последовательные нарративы, составленные из разных источников, и просто отдельные эпизоды. Наиболее выдающимся автором, которому я немало обязан своими текстами, был великий еврейский ученый XX в. Луис Гинцберг. Вундеркинд, к 14 годам знавший наизусть чуть ли не весь Талмуд, он избрал карьеру ученого, совмещая ее с деятельностью раввина. Гинцберг составил крупнейший семитомный свод аггадического материала на библейские темы. Семитомник носит академический характер; он состоит из четырех основных томов и трех томов из 36 тыс. примечаний, которые Гинцберг помнил наизусть[1]. В Москве издали труд Гинцберга в хорошем переводе на русский язык[2]. Но, к сожалению, переведено было только четыре основных тома, а как раз в обширных примечаниях содержится множество сюжетов, не вошедших в основной текст русского издания. Впрочем, издатели научных целей перед собой и не ставили.
Луис Гинцберг конструировал свои нарративы, группируя их вокруг избранных библейских героев или событий. Я же попытался их сгруппировать по главам Торы, в традиционном еврейском делении Торы – именно так, как она изучается в синагогальном годовом цикле чтения Торы. Кроме того, я выбирал не только аггадический, но и алахический материал, показавшийся мне интересным и необычным. Наконец, если работа Луиса Гинцберга носит масштабный характер, где он располагал в своем нарративе весь известный ему фольклорный материал, то в своей скромной книжке я старался выбирать исключительно те тексты, которые меня самого приводили в восторг. Выбор мной текстов носит сугубо субъективный характер, он не обусловлен духовными, этическими или педагогическими соображениями.
Вместе с тем я отвечаю за каждое написанное мной слово – в том плане, что все эти тексты, которые могут оказаться в новинку для читателя, действительно существуют. А то мне неоднократно приходилось выслушивать упреки от благочестивых граждан, типа «автор придумывает» или «этого не может быть». Поэтому я был обязан сопроводить текст обильным числом ссылок на раввинистические первоисточники. Впрочем, я почти уверен, что проверять эти ссылки будут очень немногие, поэтому все ссылки размещены в конце книжки, чтобы не затруднять процесс чтения. Но ссылки на саму Тору я посчитал нужным оставить внутри текста.
Известные затруднения вызвал вопрос имен и топонимов. Книжка рассчитана в первую очередь на читателя, которого интересует именно еврейский фольклор, поэтому преимущество отдано традиционным еврейским именам библейских героев и еврейским топонимам, привычным для читателей-евреев. Вместе с тем для широкого читателя более привычны имена и топонимы из русского Синодального перевода Библии. Поэтому, если имя или топоним встречается в тексте первый раз, и его еврейское прочтение отличается от привычного синодального, последнее я указываю в скобках. Библейские цитаты тоже даются в Синодальном переводе, при необходимости мной скорректированном. Древневавилонские меры длины и веса переведены в книге в метрическую систему мер.
Как уже было сказано, материал Торы разбит по главам в соответствии с традиционным еврейским делением. В начале главы еврейское название каждой книги Пятикнижия сопровождается ее названием в Синодальном переводе, а названия глав сопровождаются указанием диапазона соответствующих ей стихов из христианской Библии, чтобы широкому читателю легче было ориентироваться. Иногда нумерация стихов еврейской и христианской Библии не совпадает, но эти случаи редки. Я не стал специально на них указывать, чтобы не загромождать материал – обычно это соседние стихи или псалмы, и читатель сам найдет нужный стих. Точно так же могут порой не совпадать по типу пагинации еврейские источники в разных изданиях. Я давал ссылки по тем изданиям и в той пагинации, которые считаю более предпочтительными. Повторюсь, книга не носит академического характера.
Ссылки на библейские книги приводятся в их еврейском именовании. Поэтому заранее привожу сопоставительную таблицу еврейских (как они следуют в ТАНАХе) и синодальных названий библейских книг:
Я ограничился ссылками только на раввинистические первоисточники. В тех немногочисленных случаях, когда я сталкивался с интересными сведениями из вторичного источника, но не имел возможности обратиться к первоисточнику, я просто отмечаю «пишут, что…» или ссылаюсь на Луиса Гинцберга. Неоднократно, особенно в первых главах книжки, упоминается 7-й Любавический Ребе М. – М. Шнеерсон, в силу моего пристрастия к его позиции буквального прочтения текстов. Все приведенные высказывания Ребе можно найти в замечательной, почти настольной моей книге, где излагаются взгляды Ребе на взаимосвязь науки и религии[3]. Настоятельно советую всем ее почитать: книга уникальна по своим умозаключениям. Существует ее русский перевод[4], но он мне недоступен. Английский вариант книги (с купюрами) можно найти на сайте chabad.оrg[5], на русском отдельные главки есть на сайте chabad.ru[6].
