Кажется, драки сегодня точно не будет. Я отпустил ее запястье и отошел на шаг назад.

— Выговорилась?

— Да. Наверное.

— А теперь послушай меня. Все, что ты сейчас сказала — правда. Армий Зла в мире полно. В общем-то — других практически нет. Кто для своих — герой, тот для врагов — страшный злодей. Редко бывает иначе. Но зря ли ты дожила до этого момента? Не думаю. В конце концов у тебя хватило времени осознать многое. Горькая правда для меня лучше, чем красивая, громкая и манящая ложь. Однако не стоит уж слишком уходить во мрак отчаянья. Да, союзники тебя кинули. Вышло неприятно. Ашминиты снова вернутся на улицы Канртега. Тоже хреново. Но могло быть и хуже.

— Могло… быть и хуже? — невесело усмехнулась Орина с нотками истерики в голосе. — Это должно меня утешить?

— Ну да. Ты хотела навести в городе справедливость, и отчасти у тебя получилось. Элита обновилась. Пусть через поколения они тоже забудут, что когда-то были бедными, но какое-то время будут помнить. Самых наглых, как среди богачей, так и среди бандитов, покарали. Ашминиты же, увы, слишком выгодны городу. С тем же успехом можно пытаться запретить рыбную ловлю или это ваше вонючее дерево. Все не получилось так как тебе хотелось, но город пережил кризис. Ты… Именно ты вызвала меня через видение, чтобы имперский флот двигался вам на помощь как можно быстрее. Только благодаря этому орды Гастоса не вырезали большую часть города во славу Мирканто. А сейчас поднимайся. Я не собираюсь участвовать в твоем самоубийстве. До Империи ещё плыть и плыть. По пути есть несколько подходящих островов. А пока будем считать, что твой выбор еще не сделан. Ты слишком пала духом, чтобы достойно принять смерть или новую жизнь. Дам тебе ещё немного времени.

С этими словами я повернулся и зашагал прочь, одновременно приказывая Арамии разобраться с раной девушки. Однако Орине ещё было что сказать.

— Все равно не понимаю… — донеслось мне вслед. — Зачем тебе такой союзник, как я? Меня преследует злой рок. Вечно теряют все и всех. Не боитесь, что погублю ваши амбиции своим невезением?

Я приказал Арамии чуть повременить и повернулся, снимая металлическую маску. Лицо ощутило порывы холодного ветра.

— Все нормально. Не боюсь. Я самый везучий человек в этом мире. Моя удача перевесит любые проблемы.

— Уверены? Многовато на вашем лице шрамов для самого везучего.

— Столько шрамов и ни одной смертельной раны! — усмехнулся в ответ я. — Даже не представляешь, какие люди и чудовища желали моей смерти в свое время. А я ещё жив. Даже умудрился вцепиться в кусок имперской власти. Это ли не величайшее везение? И хватит уже сидеть на коленях. Встань, дочь Севера. Ты умрешь как воин или будешь жить как стратег. Не унижай своего достоинства.

На этом я наконец удалился.

Плыли назад мы в разных лодках, однако время от времени следил за Ориной. Слава богам, самоубиваться без моего участия она не пыталась. Это была бы глупая трата ценнейшего ресурса. Мораль стабилизировалась в районе 346. Маловато, но пока сойдет.

— Что за танцы там были? — спросил Ган.

— Да так, — отмахнулся я. — Развлеклись немного.

Оказавшись на корабле, я ощутил страшную усталость и одновременно некое освобождение. Будто бы тяжесть упала с плеч или сердца. Теперь я понимал, что все дела с Канртегом закончены. Проклятый город покинет не только мое тело, но и мое внимание. Пусть дальше Фальвус занимается морской тематикой. Сие его стезя. Я же с нетерпением жду возвращения на пыльную твердую сушу, где можно ходить большими построениями пехоты и копать укрепления. Это моя стихия.

Орину разместили в небольшой изолированной комнате под палубой «Арагамерона». Я же отправился спать в восстановленную надстройку. Там уже не было таких роскошеств как изначально, однако на теплую кровать после тяжелого дня можно было рассчитывать. За пределами корабля бушевала гроза, но ветер ослаб. Большого шторма не случилось, и сырая дождливая погода скорее успокаивала, чем действовала на нервы.

Уже засыпая, заметил, что Луна отправилась навестить Орину. Хорошо. Даже подслушивать не буду. Вот такой я сегодня благородный. Аж самому тошно. На самом деле не думаю, что Луна будет ее против меня настраивать. Особенно, учитывая последние наши с ней взаимодействия. Можно расслабиться и спать.

Чужие сны на этот раз не выпали, но меня посетило иное видение. Тоже крайне любопытное.

Сначала я увидел, как на фоне серых небес кружатся белые хлопья снега, а затем сквозь завесу метели начал проступать уже знакомый образ. Высокая горная гряда с белыми шапками ледников. Трон Забытого. В одну из горных вершин ударила молния, озаряя темно-зеленые ряды сосен у подножия каменных гигантов.

Затем мне привиделся рунный камень-алтарь, украшенный разноцветными лентами. Под его нависающей тяжестью ждала свежей крови ритуальная чаша. Тонкие острые шипы, покрывающие всю ее поверхность, влажно блестели. И чаша дождалась крови.

— Доводите уколы до конца, триумвир, — послышались мне знакомые слова Орины в вое ветра, а ответило ей громогласное эхо, повторяющее уже за мной.

— Хочешь, чтобы все закончилось так лего? Так бесславно? Встань, дочь Севера. Ты умрешь как воин или будешь жить как стратег. Не унижай своего достоинства.

Россыпь капель крови сорвалась с камня и упала в чашу. Не так много как за убийства Яхсада или Гастоса, но больше чем за многие мои обычные сражения. Удивительно. Значит, Старик одобрил мои действия в поединке? А чему я удивляюсь? Злым божеством кровопролития он стал уже в поздней имперской пропаганде. Оба покровителя войны имеют свои темные и светлые стороны. Старик не просто бог кровопролития, а так сказать кровопролития по некоторым понятиям. Он засчитывает в плюс только относительно равные бои. Если просто выйду на улицу и начну крошить волшебным мечом разбегающихся гражданских, то фиг мне набежит за это очков крови, как я понимаю. Тогда почему мне их дали за несостоявшееся убийство? Наверное, я словил правильный настрой. Отказался от слишком легко доставшейся победы и призвал противника уважать свою честь, а не сдаваться. Интересные таки у Забытого принципы.

А дальше произошло то, чего я не ждал. Видение начало резко меняться. Из отрешенного наблюдателя я вдруг превратился в участника событий. Словно наяву ощутил холодный ветер. Я стоял у жертвенного камня, кутаясь в плащ из грубой шерсти, покалывающей кожу на руках и шее. На поясе висел меч. Судя по рукоятке — Клык Глубин.

— Ожидаемо, — раздался за спиной знакомый скрипучий голос.

Я обернулся. На фоне лесов Кербрии, попирая ногой камни древних скал, стоял собственной персоной Антавий Карр. Триумвир Империи. Он смотрел на меня сурово, но спокойно, также как и я, кутаясь в плащ из грубой шерсти.

— Что это за место? — спросил я. — Где мы?

— Преддверие хозяйского дома. А вот… — сухой палец полководца указал на жертвенный камень. — Двери, сквозь которые нам предстоит пройти.

— Разве вы не прошли уже туда? Не завершили этот путь?

— Если бы завершил, то мы бы с тобой не встретились. Кто заходит в гости к Старику — возвращается разве что в виде призрачных всадников, скачущих в самые страшные грозы над полями сражений. Ты виделся с Сагионом. Он отдал тебе клинок. Как уговорил упрямца?

— Аргументировал экономической ситуацией в Империи.

— Разумно. Столько лет прошло, а Антавию Сагиону все еще есть дело до благополучия родных земель. Такая преданность достойна высочайших похвал. После победы прикажу установить ему еще один памятник.

Снова грянул гром. Видение вокруг начало меняться. На юге сгущалась тьма, озаряемая изнутри всполохами пожаров. Я услышал гул тысяч голосов, крики, звон оружия, треск и грохот разрушающих крепостей.

— Что это?

— Грядущий шторм, — мрачно изрек Карр. — Нам, как и Сагиону, выпало жить в роковые времена. Большие возможности, но спрос тоже велик. Вскоре аренами сражений станут Сулим, Шадд и Север. Семена гнева долго зрели. Теперь ничего не успокоится, покуда мы не пожнем урожай до последнего зерна.