2. Можно привести много разных свидетельств этого, но достаточно и вашей ревности против ненавистных манихеев, — ревности, которую недавно обнаружило ваше преподобие, показав усердие вашего боголюбия к Божественному. Ваш апостольский характер ясно открывает и написанное ныне вами, ибо мы прочли написанное вашим преподобием о вочеловечении Бога и Спасителя нашего и удивились точности написанного, поскольку там показаны оба естества: и вечное Божество Единородного от Бога Отца, и человечество от семени Авраама и Давида, а равно (показано) и то, что воспринятое естество было во всем подобно нам и неодинаково только в том, что оно пребывало чуждым всякого греха, ибо он (грех) рождается не из природы, но от произволения. В этих письмах содержится и то, что Единородный Сын Божий один, что Божество Его бесстрастно, непреложно и неизменно, как и родивший Его Отец и Всесвятый Дух; посему Он воспринял страстное естество, так как Божествен ное естество не допускало страдания, дабы страданием собственной Ему плоти подать бесстрастие уверовавшим в Него. Это и другое сродное сему содержали эти письма.

3. Мы же, удивляясь твоей духовной мудрости, восхваляем движущую вас благодать Святого Духа и убеждаем, и просим, и молим, и умоляем твою святость помочь обуреваемым церквам Божиим, ибо, ожидая уничтожения волнения от посланных вашего святостью в Ефес, мы подпали еще более тяжкой буре, так как «справедливейший» предстоятель Александрии (Диоскор) не удовольствовался тем беззаконным и несправедливейшим низложением святейшего и боголюбезнейшего епископа Константинопольского господина Флавиана, и ярость его не удовлетворило подобное же низвержение (заклание) других епископов, но и меня, отсутствующего, он подрезал, подобно тростнику, не призвав меня на суд, чтобы судить здесь, и даже не спросив, что я мыслю о вочеловечении Бога и Спасителя нашего. Ведь и человекоубийц, гробокопателей и похищающих чужие ложа (прелюбодеев) судьи осуждают не прежде, как или они сами подтвердят обвинения своими признаниями, или будут ясно изобличены другими, а нас, находившихся оттуда в расстоянии тридцати пяти дневных переходов, «воспитанный на божественных законах» (Диоскор) осудил, как хотел. И он сделал это не ныне только, но еще в прошлом году, когда два мужа из числа зараженных болезнью Аполлинария пришли туда и оклеветали нас; он, взойдя на кафедру в церкви, анафематствовал нас, хотя я писал ему об этом и в письмах раскрывал, что мыслю.

4. Я стенаю о буре Церкви и с радостью принимаю тишину. Ибо я по молитвам вашим двадцать шесть лет управлял врученною мне от Бога всяческих Церковью и ни при блаженнейшем Феодоте, предстоятеле Востока, ни при тех, которые после него занимали Антиохийский престол, не подвергался ни малейшему порицанию, но при содействии Божественной благодати освободил от болезни Маркионитской больше десяти тысячи душ и много других из приверженцев Ария и Евномия привел ко Владыке Христу. Я пастырствовал над восемьюстами церквей, ибо Кир имеет столько приходов, в которых по молитвам вашим не осталось ни одного еретического плевела, но наше стадо освободилось от всякого еретического заблуждения. Всевидящий знает, сколько я получил камней, которыми бросали в меня гнусные еретики, сколько споров имел я во многих городах Востока против язычников, иудеев и против всякого еретичес кого заблуждения. И после стольких–то тяжелых трудов я осужден без судебного разбирательства!

5. Но я ожидаю решения вашего апостольского престола, прошу и умоляю твою святость позволить мне явиться по вызову к правильному и справедливому суду вашему и приказать идти к вам, чтобы я мог показать, что в своем учении следую по стопам апостолов. Ибо у меня есть сочинения, написанные частью двадцать, частью восемнадцать, частью двенадцать лет назад, одни — против ариан и евномиан, другие же — против иудеев и язычников, против персидских магов, еще другая — о всеобщем Провидении и, наконец, о богословии и о Божественном вочеловечении. По Божественной благодати я истолковал и писания апостолов, и предсказания пророков. Из всех этих сочинений легко узнать, соблюдал ли я неуклонно правило веры или нарушил его правоту.

6. Но, прошу вас, не отвергните моего моления и не презрите моей седины, так опозоренной после столь многих трудов. Прежде всего я прошу вас сообщить, должен ли я признавать это несправедливое низложение или нет? Я жду вашего решения. И если постановите, чтобы я оставался при этом осуждении, то я останусь и на будущее время не буду докучать ни одному человеку, но буду ожидать праведного суда Бога и Спасителя нашего. Я — свидетель мне в этом Господь Бог — забочусь не о чести и славе, но только об отвращении соблазна, потому что многие из людей простых, и в особенности обращенные нами из различных ересей, обращая внимание на высоту престола осудивших и не будучи в состоянии усматривать строгую точность догмата, почтут меня еретиком.

7. А что в течение столь долгого епископствования мы не приобрели ни дома, ни поля, ни обола, ни гробницы, но возлюбили добровольную нищету и доставшееся нам от родителей раздали тотчас после их смерти — это знают все живущие на Востоке.

8. Прежде всего умоляю вашу священную и боголюбезную главу подать мне помощь своими молитвами. Это я сообщаю вашему преподобию через благоговейнейших пресвитеров Ипатия и Аврамия, хорепископов, и Алипия экзарха, наших монахов, так как мне не позволяют идти к вам царские грамоты, равно как и другим. Прошу ваше преподобие отечески воззреть на них, милостиво и беспристрастно выслушать их, удостоить вашей заботливости мою оклеветанную и напрасно преследуемую старость, а прежде всего всеми силами заботиться о подвергшейся наговорам вере и сохранить Церквам отеческое наследие неповрежденным, чтобы ваша святость получила за это воздаяния от щедрого Владыки.

145. Послание константинопольским монахам^[48]

1. Те, которые вооружили языки против Бога и Спасителя нашего, не совершают ничего нового и удивительного, ополчившись ложью на преданных служителей Его, ибо слугам необходимо участвовать в поношении Владыки посредством сильных страданий, причиняемых им за Него. Это предвозвестил и Сам Господь, утешая Своих святых учеников. Он сказал так: Аще Мене изгнаша, и вас изженут: аще господина дому веелзевула нарекоша, колъми паче домашним его (Мф. 10, 25; Ин. 15, 20). Потом Он укрепляет их и, показав, что клевету легко перенести, присоединил: Не убойтеся убо их: ничто же бо есть покровено, еже не открыется: и тайно, еже не уведено будет (Мф. 10, 26).

2. Истинность этого Божественного предсказания мы видели часто и в другое время, особенно же теперь. Так, составившие против нас клевету и купившие наше низвержение (заклание) весьма многими деньгами ясно показали, что они заражены безумием Валентина и Вардесана. Изощряя на острие лжи направленные против нас языки, они надеялись этим скрыть свое нечестие. Поскольку мы, увидев, что они возобновляют угасшую уже ересь, постоянно вопияли, выступая против нее и дома, и при народе, то в приветственных домах^[49], то в божественных храмах, и обличали замышлявших против веры, то они стали злословить, будто мы проповедуем двух сынов. Но нужно обличать присутствующих, а не клеветать на отсутствующих — они же сделали противное. Когда царские грамоты удерживали нас в Кире, они принудили «правосуднейших» судей заочно осудить нас и произнесли «справедливейшее» решение против находившегося оттуда в тридцати пяти дневных переходах. Этому никогда не подвергался ни один обвиненный в волхвовании или в ограблении трупов покойников, ни один человекоубийца или злоумышленник против браков (прелюбодей). Но в настоящее время я оставлю этих судей, ибо близок Господь, судящий вселенную по правде и народы по истине Своей (Пс. 95, 13) и требующий отчета не только в словах и делах, но даже и в помышлениях злых.

3. При всем том я считаю справедливым изобличить пущенную против нас клевету. Какое имеют они доказательство того, что мы говорим о двух сынах? Если бы мы молчали, подозрение их имело бы еще место, но так как мы подвизались в состязаниях за апостольские догматы, доставляли учением пищу стадам Господним и, кроме того, написали тридцать пять книг, изъясняющих Божественное Писание и изобличающих ложь ересей, то составленную ими ложь опровергнуть весьма легко. Мы имеем многие тысячи слушателей, которые могут свидетельствовать, что мы передавали истину евангельских догматов. Желающие могут исследовать также и писания наши. Ибо не за двух сынов, но за Единородного Сына Божия мы постоянно сражались и против эллинов, и против иудеев, и против страдающих нечестием Ария и Евномия, и против последователей безумия Аполлинария, и против зараженных гнилью Маркиона, убеждая эллинов, что Он есть Творец всего, совечный Сын всегда сущего Отца; иудеев, что о Нем предвозве щали пророки; наследников Ария и Евномия, что Он единосущен, рав ночестен и равномощен Отцу; принявших же бешенство Маркиона, что Он не только благ, но и правосуден, Спаситель не чужих, как они бас нословят, но Своих творений. Одним словом, сражаясь против каждой ереси, мы увещевали поклоняться одному Сыну. Да и что говорить пространно, когда можно кратко изобличить эту ложь? Ибо приходя щих каждый год ко всесвятому крещению мы стараемся научить вере, изложенной святыми и блаженными отцами в Никее, и, наставив их, как нам поведено, крестим во имя Отца и Сына и Святого Духа, произнося отдельно каждое имя^[50]. Точно так же, совершая в церквах Божествен ные службы (λειτουργίας^[51]) при начале и при конце дня и самый день разделяя на три части, мы славим Отца и Сына и Святого Духа. Если мы проповедуем двух, как клевещут те, сынов, то кого мы славим и кого оставляем без поклонения? Ведь было бы крайним безумием веровать в двух сынов, а приносить прославление только одному. Но кто, слыша, как восклицает божественный Павел: Един Господь, едина вера, едино крещение (Еф. 4, 5), и в другом месте: Един Господь Иисус Христос, Им же вся (1 Кор. 8, 6), может быть настолько безрассуден, чтобы постановлять что–либо вопреки учению Духа и рассекать одного над вое? Впрочем, я напрасно распространяюсь. Даже и те люди, воспитан ные на лжи, не решаются утверждать, чтобы когда–нибудь слышали нас говорящих это, но, поскольку мы признаем два естества Владыки Хрис та, они говорят, что мы проповедуем двух сынов. Они не хотят обра тить внимание на то, что каждый человек имеет бессмертную душу и смертное тело, и, однако же, до сего дня никто не называл Павла двумя Павлами, так как он имеет и душу и тело, или Петра двумя Петрами, или Авраама, или Адама, но каждый признает различие естеств, а двумя Павлами одного не называет. Точно так же и Господа нашего Иисуса Христа, Единородного Сына Божия, вочеловечившегося Бога Слова, называя и Сыном Божиим, и Сыном человеческим, как научены Боже ственным Писанием, мы говорим не о двух сынах, но лишь исповедуем особенности Божества и человечества. Естественно, что они, отрицая воспринятое от нас естество, негодуют, слыша эти слова.