Данная история не вымышленная, все персонажи живые и живут по сей день, фамилии и имена изменены. Не рекомендовано к прочтению особо религиозным категориям людей.

Исповедь шизофреника.

Боже, как меня достал этот ковид, такая из-за него шумиха. Наконец-то закончили ремонт в зале, ушли все мои отпускные на этот чертов ремонт, да еще кредит оформила на новую мебель. Сейчас лето, скоро уезжать в командировку на 3 месяца. Ужас просто, из-за пандемии теперь временно будем работать 3 на 3 месяца, девочки на вахте уже заныли мне телефон-хотят домой. Я люблю свою работу, точнее зарплату и вахтовый метод работы. При знакомстве с будущем мужем, его уведомила что быстрее его брошу, чем сменю работу. Как мне нравится работать вахтой. Месяц от батрачила и месяц отдыхай.

Я одного не понимаю, как можно быть такой тупой и снова повестись на мошенника и перевести ему деньги. А всего лишь хотела закодировать мужа. Сумма не критичная 6 тысяч, но послевкусие моей наивности просто зашкаливает.

Когда супруг устроился на работу сантехником, жить с ним стало не выносимо, его пьянки и морось в пьяном угаре. Замечательный супруг и отец, но стоит капли алкоголя попасть в рот, его не узнать, совершенно чужой человек.

Летний теплый ветерок играет с моими волосами, хожу по магазинам, дома два утилизатора еды, продукты просто испаряются, не успев их занести в дом. Я похоже работаю на туалет. Как обычно слушаю музыку в наушниках и занимаюсь самоедством в голове.

Проходя мимо церкви- цвета детской неожиданности. Мой нелюбимый цвет. Решила зайти, почему -то мне нравится церковный запах-успокаивает и расслабляет. Внутри, старые иконы. Купив одну свечку, медленно подойдя к кануну, подожгла фитиль и поставив в подсвечник.

«-За упокой Вячеслава Горбачева»– в мыслях сказала я.

Это все что знаю о мошеннике, когда переводила деньги ему на карту. Моя маленькая месть – это все на что я способна. Хоть как-то выплеснуть свои обиды. Совершив данный поступок, я про него потом даже не вспоминала-забыла.

Я верю в загробную жизнь и меня за мои грехи ждет ад. Так что не вижу смысла даже отмаливать их, тем более я не такой религиозный фанат. Полгода назад умер отчим, сильно горевала. Я не успела сказать ему, как его люблю, что заменил мне отца. Ночью сижу на кухне обнимаю его фото и тихо плачу, чтобы не разбудить домочадцев. С рейлинговой системы падает бумажное полотенце, висящая подставка для рулона имеет ограждения, его кто-то невидимый просто вытолкнул физически. Тогда я поняла – это был он, дядя Лева. Меня это не испугало, подойдя к столешнице, без эмоционально положила рулон бумаги обратно. С того момента больше не плакала, боль в душе немного утихла.

С моим же везением, меня отправили в красную зону. Инфекционное отделение забито, все два этажа. Обычный распиаренный грипп, но я не врач. Большинство коллектива боялось этой болезни, а я не верила, мне было абсолютно плевать, заболею или нет. Если пациенту становилось очень плохо, его на вертолёте отправляли в Надым- умирать, если повезет- то выживет. Дальнейшую судьбу их не знаю, информировали только про врача, который умер после транспортировки, и все. Больше никакой информации не поступало. На работе не высказываю свое мнение, стараюсь меньше рассказывать, не с кем конфликтовать.

Большинство медсестер считает нас санитаров своими слугами, элементарно в отделении сидя за постом, не может отнести историю болезни, уж больно далековато эти 5 метров находятся. Кто-то из санитаров делают клизмы пациентам. Всю грязную работу переложили на нас. В нашей громкой организации, все с высшими категориями, их зарплата в два раза больше нашей, а они скидывают это на нас. Да была бы их воля, мы и капельницы ставили, пока они залипают в инстаграме и сидят в сестринской по много часов обсуждая сплетни. Жаловаться на них бесполезно, их слово весит больше наших. И все девочки боятся потерять работу, поэтому терпят такое скотское отношение к себе. Но мне нравится зарплата, льготы, поэтому терплю и работаю.

После декрета большинство меня не узнало, и каждый второй спрашивал.

–А тебе нравится твоя работа?

Они, наверное, сговорились, потому что каждый второй задавал этот вопрос- заебывали этим. Я после родов поправилась с 46 на 50 размер. Самое главное, мужской пол перестал воспринимать как сексуальный субъект, и никто ко мне не домогался и меня это очень радовало.

Время обеда, спустившись в столовую, очередь дошла до моего обслуживания.

–Насть? А тебе нравится своя работа? —спросила буфетчица.

Как меня взбесил этот вопрос, надо дышать глубже и успокоиться.

–Мне так нравится убирать судна, вдыхать ароматы говна! А от вида рвотных масс я просто балдею.-с натяжной улыбкой ответила я.

–Мне нравится моя зарплата.

Да честно, грубовато получилось. Не вижу смысла лицемерить, в змеюшнике на одного лицемера будет меньше.

Работа в красном стационаре оказалась тяжелой, единственный медицинский защитный комбинезон налез – это резиной желтый. Под респиратор надевала маску из марлии, защитные очки и много скотча, чтобы не пропускать воздух.

Мы санитарки там жили, если врачи и медсестры работали до 12, больше в красную зону не заходили. Мы же с 8 до 20.00. Заливали все дезинфицирующими средствами, потом смывали, носили еду в пластиковых контейнерах, все что выходит из красной зоны требовало нашей обработки, включая самого персонала. Самым легким второй этаж, туда поднимались медсестры ставили капельницы и спускались. На первом этаже всего три бокса, но зато недоебаные женщины в нормальных тряпичных комбинезонах и срывались на младший персонал.

Мне достались две медсестры Лихненко и новенькая Вика с поликлиники. Одна в открытую оскорбляла матерными словами, вторая ехидничала и подстрекала. Что стало с новенькой, какие же они хорошие-на временной ставке, стоило ей получить постоянку и уже знаешь, что представляет с себя этот человек. Либо гавно, либо нет. Или может деньги испортили ее? Эх девочки работали бы в муниципалке на ваших головах давно красовалось ведро с помоями. Ладно я крепанусь, детей мне с ними не крестить, хрен с ними- промолчу как обычно.

Хватило меня там ненадолго, из-за кварцевого аппарата, получила ожог глаз. Медицинские коллеги забывали про нас и включали кварц, запрещали его выключать. Сами же уходили в сауну, которую превратили в комнату отдыха для работников красной зоны.

Поликлиника, второй этаж, сижу на стульчике, окулист отправил на больничный и вставил по телефону старшей медсестре словесный разгон.

– Это самый тяжелый случая из всех. – сказала врач по телефону.

Как обычно поставили левый диагноз и отправили к себе, мне дали три дня на восстановление. Эти дни, играла в пабг, отдыхала. Мелкий засранец подсадил на эту игру. Мы вместе играем, он как обычно жалуется на отца.

–Мамочка, я так по тебе соскучился. – сказал Димка через динамик планшета.

–Димочка 25 сентября приеду, еще чучуть осталось.

Ага работать мне еще 2,5 месяца, мой ад только начинается. Но ничего лучшего, для успокоения сына не могла придумать.

Больничные дни пролетели мгновенно, желание работать в истеричном коллективе близится к нулю, один врач дал мне погоняло-обожжённые глазки. Невролог работал всего в красной зоне пару часов с выключенным кварцем. Атмосфера в коллективе накаливается, лающие на друг друга собаки. Никакой стрессоустойчивости. Нам дали какого-то врача, старый пердун вспоминал свою молодость и пытался развезти на секс- но не вышло, рожей он похож на шарпея.

–Ах, раньше женщины были более откровенны! «Захотел секса без обязательств и девочки соглашались», —сказал шарпей, обнимая за плечо Лихненко.