Глава 1. Встреча.

На просёлочной дороге, возле полуживой деревеньки притормозила машина. Задняя дверь приоткрылась ровно на секунду, чтоб из нутра автомобиля вышвырнуть большого серого кота. И машина дав по газам умчалась в неизвестность.

Кот, приземлившис четыре лапы, присел, помотал башкой и стал оглядываться. С его ракурса было сложно понять, в какую сторону нужно идти, но кроме больших, зелёных глаз, у него был ещё и чуткий нос, который быстро учуял запах жилья. И он осторожно пошел на этот запах.

Кот шел с опаской. Места не знакомые. Людям он больше не доверял. Он сразу понял, что его выбросили и по прежним хозяевам не скорбил. Жилось ему с ними так себе. Кормили плохо, все время раздавали пинки и матюги. За это кот мстил, раскладывая где попало вонючие кучки. Это противостояние закончилось сегодняшней поездкой.

Но кот не плакал. Ему даже было в какой-то степени хорошо. Он чуял запахи травы, цветов и свободы. Но с людьми в близкий контакт вступать не собирался. Поэтому он до вечера потихоньку обошел деревеньку в несколько жилых домов и понял куда ему нужно.ого обеда.

Ночевать он остался там же, в курятнике, за ночь перекусив ещё несколько раз. В дом не спешил. Решил выждать. Всё-таки дом не казался совсем не жилым, а на внезапные встречи кот не рассчитывал.

Утро застало кота сладко спящим на подстилке из сена. Закричали петухи, вдалеке замычала корова. Назойливые мухи зажужжали возле носа. Кот сладко потянулся, приоткрыл щелочки глаз, цапнул особо наглую муху и открыл глаза полностью.

Вокруг было тихо. Кот осторожно вышел из сарая во двор. Там никого не было, во дворе было так же пусто и тихо, как и вчера. Только ветер шевелил сухие, прошлогодние листья по углам.

"Интересно"– думал кот, осматривая дом снаружи,– " дом вроде хороший. Занавески на окнах. Но люди были давно. "

Обойдя дом вокруг, кот увидел открытую отдушину в подпол и шмыгнул туда.

Когда глаза настроились на видение в темноте, кот осмотрелся и вдруг увидел в дальнем углу, на каком-то ящике, небольшую, сгорбленную фигурку. Фигурка напоминала человеческую, но намного меньше. Но человеком от нее не пахло. Шесть на загривке приподнялась, глаза свернули.

– Эхх- хе-хе,– проскрипел этот кто-то,– ну заходи, гостем будешь. Хоть какая живая душа. А то так и засохнуть не долго.

– Ты кто?– мякнул кот.

– Домовой я. Домового не видел, что ли?

– Не видел. Я в городе жил. В квартире. Там у них никого нет. Ни добра, ни домового. Выбросили меня, – в последней фразе пожаловался кот.

– Эх-хе-хе,– снова скрипнул домовой,– оттого и добра нет, что домовых повывели. Мы, домовые, за домом смотреть приставлены. Беречь добро.

Кот не совсем понял, про какое добро говорит домовой, но опасности от него не исходило и кот подошёл ближе.

– А чего ты тут сидишь? Хозяева-то где? Жилым почти не пахнет. А дом вроде крепкий.

– Нету тут никого. Один я тут. Была хозяйка, старушка, да умерла год назад. Детям дом не нужен, закрыли всё и уехали. А домовому одному в доме оставаться нельзя надолго. Сохнем мы.

– Как это – сохнете?

– А так. Сохнем-сохнем и высыхаем. Один сморщенный листок остаётся. Потом уж всё. Не ожить никак. Оставайся, мне хоть какой-то жилец нужен. Да и поговорить с тобой можно. С людьми-то не поговоришь. Вон, там , сверху – видишь дыра? Это из дома в подпол лаз. Как раз для твоего племени. Лезь туда, пойдем, дом покажу.

И они пошли.

Глава 2. Дом.

Дом внутри состоял из двух комнат и кухни. В маленькой комнате стояла высокая, заправленная лоскутным одеялом кровать, с подушками горкой. Ещё там был большой шкаф и небольшой столик. На столике стояла лампа, графин и стакан с остатками высохшей жидкости, которая пахла лекарством. Кот обнюхал и чихнул от пыли. Пыли тут везде было много.

– Вот тут стена- это печка сюда выходит боком,– сказал домовой,– когда топят, тепло. Да некоему топить. Я-то ладно, а вот ты зимой как будешь? Охо-хо…

Перед спаленкой была комната побольше – зал. В нем стоял старый диван, шкафы и старый же телевизор под вышитой салфеткой. На полу везде лежали тканые половики.

Кот заинтересовался только диваном, но тоже не надолго. Нужно было обследовать ещё кухню.

Большую часть кухни занимала большая печь и огромный буфет. В углу возле входа притулился старый холодильник, сейчас отключенный. Открытая дверца позволяла увидеть его пустое нутро. В окно падали лучи солнца, пробиваясь сквозь пыльные тюлевые занавески. Засохший букетик цветов стоял на обеденном столе. Дохлые мухи на подоконнике. Съестным не пахло.

– Ну, располагайся,– скрипнул домовой,– пока лето, так проживёшь. Знаю вашего брата, не попадете. А вот к зиме, надо думать, куда б тебя пристроить.

И домовой нахмурил свои густые брови.

Кот разглядывал его на свету с большим любопытством. Лохматый, то ли в шубе, то ли шерсть. Густая копна волос на голове. Борода. Шерсть и волосы какого-то неопределенного цвета: то ли серого, то ли коричнево-седого. Не разобрать. Руки-ноги человечьи. Ноги босые, руки ловкие. Упавший стакан, нечаянно спихнутый котом- подхватили и поставили на место быстро. Точнехонько в свободный от пыли кругляш на столе воткнули. Как было. А вот глаза не человечьи. Жёлтые глаза, груглые как у совы и с круглыми же зрачками. Светятся, как фонарики.

– Худо без человека дому, худо,– то ли ворчал, то ли причитал домой,– и тебе худо, хоть ты и кот, свободное вроде племя. А зимой-то мороз, зимой тебе без тепла не выжить. Летом-то везде благодать. Охти, беда -беда…

Домой скрипел жалобно, жалуясь коту.

– Да какой от них толк, от твоих людей? Только пинают, да орут. Между собой все время ругаются, пожрать и то забывают дать. А в городской квартире, знаешь как? Там мышей не поймать, только тараканы бегают, так я ещё не дошел до такой крайности- тараканов жрать. Не… тут и без человека хорошо.

– Эх, не повезло тебе, хвостатый. Люди, они разные бывают. Бабулька моя хорошая была, добрая. Да вот померла. И кошка у нее была. Кошку внучка забрала, уехали. Глаз не кажут.

Домовой , видимо, собрался опять начинать свои причитания, но кот перебил:

– Чего такое " умерла"? Я второй год живу только. Не понимаю тебя.

– Вижу, что молодой, глупый. Много не знаешь. "Умерла"– это брат, как вот будто засохнуть. Но тело остаётся, как было. А человека нету в нем больше. Человек, он не только тело. В нем брат, главное – душа. Душу – ее не видно, но мы чувствуем. Есть души хорошие, есть порченые. Но пока душа в теле – тело живёт. Приходит срок- душа уходит. И тело умирает. Понял?

– Понял, – сказал кот, хотя понял он не много,– у моих прежних, видимо душа была порченая.

– Это уж как пить дать! – ответил домовой,– разве ж можно так с животиной? Да оно может и к лучшему. С такими не жизнь, а мучение.

–Это точно… А куда душа уходит?– спросил кот.

– А это по разному. Кто что заслужил при жизни. Там, за гранью этой реальности, куча дорог. Куда ей надо – туда и пойдет.

– Я видел дороги эти. Но не ходил туда пока. Когда сплю – часто вижу. Чаще, конечно, вижу миску с едой. Вкусняшки всякие, полная миска! – кот облизнулся.

– Кхе-кхе-кхе,– закудахтал от смеха домовой,– вся ваша порода одинаковая, лишь бы вам пожрать, да выспаться.

– Почему это? Мы на много чего гордимся!– обиделся кот.

– Ага! На что именно?

– Ну…– кот не нашел что сказать и отвернулся, вылизывая спину. Сделал вид, что очень занят.

– Ладно, не обижайся. Молодой ты совсем, многого не знаешь ещё. Научу. – скрипнул домовой уже совсем по доброму и погладил кота по голове.

За разговорами домовой ожил, стал шустрее передвигаться – видимо и впрямь ему одному тут тяжко было, а с котом хоть какое-то оживление.