– Ладно, – говорит он и берет меня за руку.

При этом мы оба полностью одеты (в экстравагантном стиле, принятом в нашей группе). Мы не готы и не хипстеры, просто странные. Девочки красят волосы в неестественные цвета, а мальчики прилагают все усилия, чтобы выглядеть так, будто они только вылезли из постели. Мы все носим высокие ботинки и грызем ногти. Я знаю, что мы также создаем правила и ограничения, но вслух этого не скажу. Нашу компанию объединяет убеждение, что мы не такие, как прочие «нормальные» дети в школе, и, следовательно, даже лучше них. И уж конечно, мы лучше тех, кто популярен.

Теперь, когда я уже учусь в старшей школе, у меня нет никакого желания быть одной из тех девочек с волосами, собранными в хвост, и в плиссированных юбках. Я в восторге от того, что наконец-то могу быть собой, пусть и в некоторых рамках. С новыми друзьями хорошо быть странной – до тех пор, пока твои странности похожи на их.

– Твой дом такой странный, – говорит Джейме.

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Сегодня он впервые пришел ко мне в гости. Мои родители сейчас на корпоративе на работе у отца. Когда у меня был день рождения, Джейме заболел и не смог прийти, а мама все никак не могла уговорить меня пригласить его просто на ужин.

– В смысле? – спрашиваю я.

– Такой идеальный, – отвечает он. – Даже твоя комната.

Это не комплимент.

Я окидываю взглядом лавандовые стены и белую плетеную мебель и пожимаю плечами.

– Здесь мама постаралась, – говорю я, слегка покривив душой. Мама отвечала за ремонт во всем остальном доме, и он безупречен – совсем как она. Все сочетается, все подогнано до мелочей. На обложке какого-нибудь журнала по дизайну могла бы быть фотография мамы, где она сидит за кухонным столом, на котором стоит ваза с белыми тюльпанами. Ни один волосок не выбивается из ее прически, в то время как она делает вид, будто читает газету. Мою комнату мы обставляли вместе. В журнале я была бы в чирлидерской форме. Я бы улыбалась.

– Тебе нужны какие-нибудь плакаты или что-то типа того, – говорит Джейме. Я перекатываюсь на бок и кладу голову ему на плечо. Думаю, что он такой высокий и темноволосый, такой классический красавец. Он говорит, что хочет проколоть бровь, а я уже некоторое время пытаюсь убедить его этого не делать.

– Да, наверное, я что-нибудь повешу, – говорю я. Мне очень нравится Джейме, пусть я еще не уверена, что люблю его. Он умный и классный, и в нашей компании он главный. Пока мы вместе, никто меня из нее не исключит. Джейме кладет руку на мой затылок и зарывается пальцами в волосы.

– Я люблю тебя, Отэм, – говорит он.

Внизу хлопает дверь. Мы оба резко садимся.

– Твоя мама вернулась? – спрашивает Джейме.

Мне не полагается быть дома с Джейме наедине, особенно пока родители с ним не познакомились. До сих пор не верю, что он убедил меня привести его сюда. Я перевожу взгляд на часы. Родители должны вернуться только через несколько часов. Качаю головой.

– Это, наверное, Финни, – говорю я.

– Ты серьезно? – спрашивает Джейме.

– Ну да, – отвечаю я.

Я рассказывала Джейме о моем постыдном прошлом – про популярных девочек и косички. В моем исполнении это была история о том, как я избежала ужасной участи. Как едва не стала одной из них. Джейме также знает, что моя мама – лучшая подруга мамы Финни. Я рассказала ему, что мы играли вместе, когда были маленькими. На комоде стояла наша с Финни старая совместная фотография, которая каким-то образом пережила наше отдаление в средней школе: вот уже почти два года, как я заговариваю с Финни только в случае необходимости, но мне никогда не приходило в голову убрать фотографию вплоть до сегодняшнего утра, когда я готовилась принимать у себя Джейме. Я спрятала ее в верхний ящик комода, под стопку носков.

Теперь все знают, кто такой Финни, только не называют его так. Вся школа зовет его Финн. Из всех первогодок в старшей школе только он играет в футбольной сборной. Он и несколько его друзей, которые раньше выглядели почти как ботаники, а сейчас влились в «Банду». Но она больше так не называется, ведь теперь иметь название – это по-детски. Так странно, что всего несколько месяцев назад я считала тех девочек лучшими подругами, и еще более странно, что с ними подружился Финни.

Не так-то просто оказалось не приглашать друг друга на дни рождения. В средней школе было легче: на мои вечеринки собирались только девочки, на его – только мальчики. Но в этом году наши мамы подумали, что раз уж мы празднуем смешанным составом, то нужно позвать друг друга. Чего они не понимали, так это того, что в этом году мы с Финеасом уже не просто отдалились друг от друга. Мы перешли на совершенно разные пласты бытия, и привести другого в свое измерение значило спровоцировать такие сдвиги реальности, что они бы пошатнули всю структуру мироздания. Финни теперь был популярным, а я – изгоем, которая нашла других изгоев себе под стать.

Наши мамы не устраивали нам очную ставку. Однако моя мама спорила со мной, и когда я сказала ей, что никак не могу пригласить Финни, она вздохнула и сказала: «Что в этом году с вами обоими происходит?» Так я поняла, что ему пришлось выслушать все то же самое от тети Анджелины.

– Что Финн Смит делает в твоем доме? – спрашивает Джейме.

– Скорее всего, пришел взять что-нибудь, – отвечаю я.

– Например?

Я пожимаю плечами. Не знаю, как ему объяснить.

– Пошли посмотрим, – говорит он. Я не возражаю, хоть внутри у меня все обмерло.

Джейме остается в коридоре, а я заглядываю в кухню. Финни сидит на корточках перед открытым холодильником, за дверцей мне даже его головы не видно.

– Привет, – говорю я. Он оборачивается. Когда-то мы были одного роста. Но за время средней школы он быстро меня перерос, а теперь в нем шесть футов[7]. Мне немного не по себе, когда он смотрит на меня сверху вниз.

– О, привет, – отвечает он. Поднимается на ноги и слегка краснеет. – Извини, задняя дверь была не заперта, но я не думал, что в доме кто-то есть.

– Я не пошла с родителями, – отвечаю я.

– Понятно, – говорит он. – У вас яйца есть?

– Вроде да.

Пересекаю кухню и снова открываю холодильник. Финни отходит в сторону, чтобы пропустить меня. Краем глаза вижу, что он смотрит в коридор, и понимаю, что он заметил притаившегося там Джейме.

– Тебе сколько? – спрашиваю я.

– Не знаю, – говорит он. – Мама просто сказала сходить посмотреть, есть ли у вас яйца.

Я выпрямляюсь и протягиваю ему всю коробку.

– Спасибо, – говорит он.

– Не за что, – отвечаю я.

– Пока.

– Пока.

Я стою на том же месте, слушая, как он топочет по задней лестнице, и только потом иду обратно в коридор.

– Ого, – говорит Джейме, – вы знаете друг друга.

– Я же тебе рассказывала, – говорю я.

– Да, но это странно, – замечает он. Я снова пожимаю плечами и иду к лестнице. – Он часто так к тебе приходит?

– Он живет в соседнем доме, – отвечаю я.

– Да, но… Не важно.

Мы молча возвращаемся в мою комнату. Я ложусь на покрывало с цветочным узором, он укладывается рядом. Мы долго целуемся, потом я отвожу его руки, и мы просто лежим. Интересно, это все и значит – любить? Не уверена. Внезапно Джейме говорит вслух:

– Можно подумать, что ты должна была быть одной из них. Но почему-то ты не с ними.

– О чем ты? – спрашиваю я.

– Не знаю, – говорит Джейме. – Твоя комната и он.

– Ну, я не с ними, – говорю я. И снова начинаю целовать его. Я целую Джейме, чтобы он перестал думать о Финни. В комнате снова становится тихо, слышно только наше дыхание.

Но я сама о нем думаю. Думаю о том, как мы могли бы вместе с тетей Анджелиной пойти и встретить его после футбольной тренировки. Представляю, как чирлидеры бы спрашивали меня: «А что, Финни – твой парень?» Представляю, как бы сидела рядом с Финни в автобусе в первый школьный день.

Мы могли быть вместе, думаю я, в то время как Джейме начинает тереться об меня. Финни бы уже признался мне в любви, но не стал бы заговаривать о сексе. Не так рано.