Тесть тоже наградил зятя. Он купил ему кепку, вернее, не купил, а разрешил Лизе отрезать один рукав со своего старого мундира, отнести в пошивочное ателье, заказать кепку для зятя. Кепка оказалась на два размера меньше по причине того, что Лиза, совершая такой подвиг, – она так старалась и так перетрудилась: надо было не только отрезать рукав от старого кителя, но и распороть его по шву, выстирать, а потом, о ужас, еще и отгладить, – ошиблась: когда в ателье ее спросили, какой размер головы у мужа, она не задумываясь ответила:

– Не больше, чем у меня.

– Но, уважаемая дама, обычно размер головы у мужчин гораздо больше, чем у женщин, – сказал ей мастер, тоже мужчина.

– Так что? Выходит, вы, мужики, умнее нас?

Мастер ателье пожал плечами и ничего не ответил.

– Дудки, – вынесла приговор Лиза, – этого не может быть. Мой муж не может быть умнее меня, и следовательно, окружность его головы не больше, чем у меня. Берите мерку с моей головы, я разрешаю.

– Смотрите, чтоб претензий не было, – улыбнулся мастер.

– Какие могут претензии? Я в доме хозяйка. Снимайте мерку, не тяните волынку.

Через две недели кепка была готова, и тут же выяснилось, что у зятя тыква на два размера больше. Тогда на семейном совете было принято решение оставить ее в качестве музейного экспоната. Будущий министр с нежностью будет вспоминать подарок тестя как знак признания того, что он хоть и не был дипломатом, но все же сумел завоевать не только сердце красавицы Лизы, но и благорасположение могущественного тестя, бывшего партизана.

Словом, Витя был на вершине счастья.

Ко всему прочему на семью как из рога изобилия посыпалось еще одно благо. И опять же благодаря зятю. По мере того как у Лизы стал увеличиваться живот, – Витя подозревал, что там тройня, а потом и теща стала об этом поговаривать, – Лиза практически перестала посещать лекции на пятом курсе. Она исправно сдавала зачеты и экзамены. Лиза решительно ничего не знала, даже не садилась за парту с билетом в руках – она туда не помещалась, – а стоя протягивала зачетку преподавателю.

– Я согласна на тройку, – прибавляла она при этом.

– Но попытайтесь ответить хоть на один вопрос вашего билета, – уговаривал ее преподаватель.

– Вы что, хотите, чтоб я тут у вас родила?

– Нет-нет, что вы! Давайте вашу зачетку, извините. Оно, конечно… в вашем положении, – лепетал преподаватель и ставил «зачтено» или «удовлетворительно», если это был экзамен.

А вот преподаватель Данилов уперся. К Данилову присоединилась и парторг факультета Савченко. А декан Макарова просто влепила Лизе по языкознанию двойку.

– Я устрою им проверку пачпортного режима, – сказал Никандр Иванович, занимавший теперь должность начальника паспортного стола города.

В университете не последнюю роль занимала военная кафедра. Полковник Филимонов был чудесным преподавателем: в двухчасовой лекции по НВП (начальная военная подготовка) он переходил к шуткам и позволял студентам зачитывать приказы в шуточной форме. Дело доходило до того, что в приказе значилось: «Ликвидировать НВП, поскольку американцы уже повержены». Иногда он возмущался до тех пор, пока не выяснял причину такого поведения студентов, а потом, когда ему зачитывали приказ по взводу, сам хохотал до упаду.

– Ну а теперь давайте заниматься. Военная подготовка должна быть на первом месте, – говорил он. – Все остальные предметы – ерунда: нам воевать с американцами все равно придется. То, что Хрущёв ездил в Америку, еще ни о чем не говорит. Это всего лишь попытка установить хрупкий мир. Как в нашем гимне поется: «Мы наш, мы новый мир построим, а старый мир разрушим до основания». Мы так и сделаем. Только Америка у нас на пути. Но до нее мы еще доберемся. А вы, филологи, ничего не знаете и знать не хотите. Вы, как говорится, ни в зуб ногой, ни пальцем в небо. А если завтра война? Вы погибнете в первую очередь.

– Все погибнем, – сказал рядовой Лозицкий. – Если сбросят атомную бомбу на город, он превратится в пыль. Нам не надо разрушать старый мир, лучше подождать, пока он сам развалится, а потом уж на старом пепелище строить светлое будущее. А пока мы тратим все на оборону, вернее, на разрушение старого мира, а сами пухнем с голоду.

– Это реакционное рассуждение – прекратить!

– Есть прекратить.

– Мы мирные люди, но наш бронепоезд на запасном пути.

– Мы это знаем, – сказал Витя. – Если можно, скажите: вы как военный пенсионер и преподаватель военной кафедры ДГУ сколько получаете? Какая у вас пенсия?

– Пожалуйста, – ответил Филимонов. – Военная пенсия у меня две тысячи рублей, а здесь я получаю две тысячи пятьсот.

– Ого! Вот это да!

– Я буду изучать только военное дело, – сказал студент Щур, – и после университета пойду служить в армию. Почти пять тысяч в месяц! Да я учителем столько за весь год не заработаю. Сделайте меня прямо сейчас командиром взвода и присвойте мне звание майора, товарищ полковник. Я всю жизнь буду вам благодарен.

– КПСС заботится о вооруженных силах как следует, – с гордостью сказал Филимонов. – Армию кормить надо. Коммунизм без армии не построить, мир от ига империализма не освободить. Так-то. Так что давайте, уделяйте внимание военной подготовке. А вы, рядовой Щур, учите матчасть. На первый раз вам ефрейтора хватит.

– А если мы освободим народы от ига империализма, численность армии уменьшится или возрастет? – спросил рядовой Разгильдеев.

– Возрастет, а как же, – сказал преподаватель.

– А почему вас, такого молодого, уволили из вооруженных сил, ведь вы наверняка были командиром полка и получали более пяти тысяч рублей в месяц? – спросил Витя, командир взвода.

– Это Хрущёв виноват. Он разъезжает по другим странам, всем грозит кулаком, говорит: «Мы вас закопаем» и в то же время всех уверяет в миролюбии Советского государства. А его спрашивают: «Как же так, Никита Сергеевич, у вас численность армии намного больше, чем в Америке и Европе вместе взятых. Какой же это мир?» Тут он и объявил о сокращении Советской армии на двести тысяч человек, представляете? Ошибся наш лидер. Армию надо не сокращать, а увеличивать. Этого требует пролетариат всего мира. Я просто не понимаю, почему мы медлим.

– Пошлите меня в Париж, я всех красоток там завоюю, – сказал рядовой Разгильдеев.

– Э, у тебя твое оружие быстро выйдет из строя, эти красотки тебя живо ухайдакают, – сказал рядовой Сухов.

– А вы в Германии были?

– А как же, – ответил полковник.

– Расскажите хоть про одну немку.

– А что рассказывать?

– Ну, как там после освобождения города. Немцы все на фронте, немки скучают, сохнут без мужчин, а тут такие красавцы победители – не удержишься.

– Это все так. Немки не считали нас заклятыми врагами, они не прятали штык или финку под подушку, когда отдавали свое чистое пахучее тело советскому воину. Честь им и хвала. Немцы народ хороший. Это Гитлер им голову заморочил, а так мы могли бы быть друзьями.

– Нам Сталин тоже голову заморочил, – сказал кто-то из слушателей.

– Скажите, сколько немок вы осчастливили, которые потом родили малышей?

– Никогда не думал об этом, – сказал полковник. – Хотя все может быть. Э, черт, какой вопрос вы задали, теперь я думать буду, гм.

Но тут прозвенел звонок, двухчасовая лекция по военной подготовке была кончена.

Совсем недавно, еще несколько лет назад, отец народов, гений всего человечества, кровавый Иосиф Джугашвили считался корифеем всех наук: он был великим физиком, математиком, химиком, биологом, медиком, историком, литератором, философом, военным стратегом. Он прочитывал по пятьсот страниц в день, да еще руководил всем советским народом. И вот теперь, после того как Хрущёв разнес его с величайшей осторожностью в пух и прах, не отвергая заслуг, Сталин уступил место картавому, своему предшественнику, который, конечно, меньше уничтожил врагов, всего, может быть, с десяток миллионов за свое короткое кровавое правление. Он уступил место Ленину. Теперь Ленин стал математиком, физиком, химиком, философом, языковедом, политиком и величайшим писателем всех времен и народов. Количество томов его сочинений, а Ленину приписывались сочинения всех авторов, чьи произведения он хоть однажды просматривал, либо они находились в его библиотеке, возросло уже до пятидесяти пяти томов. А могло дойти и до ста пятидесяти пяти… если бы не лопнул коммунистический пузырь.