– И что ты предлагаешь, Ась? – Мишаня обдумывал ее мнение. – Анютке этим звездунам по роже бить и матом крыть? Сразу докладную на нее накатают – и нашу дорогую Анну Андреевну из университета вышвырнут!

Мишаня еще в середине первого курса к нам присоседился, а мы с Асей и не хотели сопротивляться. В студенчестве он был неказистым – быть может, мы только из жалости с ним поначалу и общались. Невысокий, некрасивый, да еще и учился кое-как – полный набор. Но человеком парень оказался душевным и простым, потому наша дружба и сохранилась по сей день. Уже после универа все изменилось. Мишаня, едва-едва защитив диплом на трояк, не стал искать работу по специальности, а устроился в фитнес-клуб. Вначале пахал уборщиком, потом сидел на должности администратора, а затем обучился на тренера. Раскачался, возмужал, и его лицо теперь начало казаться невероятно правильным – у брутальных самцов и не должно быть на роже выписана изящная утонченность. Он будто долгие годы делал себя сам – и наконец сделал нечто такое, что вызывает у всех женщин отклик где-то на гормональном уровне. Но затем он принялся усердно компенсировать недостаток внимания, от которого страдал с самого детства, – и до сих пор не успокоился. Вот и сегодня притащил с собой то ли Иру, то ли Инну, то ли безымянную мадам губастой наружности. Мы с Асей давно перестали запоминать имена всех его одноразовых увлечений, все равно же в следующий раз Мишаня приведет или Олю, или Оксану, или черт знает кого. Да и обсуждать при них личные дела не стеснялись. На самом деле мы втайне злились на приятеля за его стремление знакомить нас буквально с каждой своей любовницей – похоже, победа не считается победой, если ее свидетелями не будут хотя бы два человека. И по этой причине мы вели себя так, словно очередная девица не сидит рядом – пусть не почувствует себя своей.

– Вот именно, уволят! – согласилась я. – Хочу вести себя профессионально, а не как склочная бабища. Я мечтала быть преподавателем! А не дрессировщиком дикого зверья.

– Уволят – и замечательно! – Ася пожала плечами. – К нам тебя сразу пристрою, у нас нехватка свежей крови.

После учебы наши дороги разошлись. Ася закончила универ с хорошими оценками, но поступала на наш факультет не по велению души, а по настоянию отца – он утверждал, что экономист нигде не пропадет. Сама же она вожделела популярности и собиралась стать телеведущей. Но в этот раз ее специфическая внешность сыграла не на пользу: на собеседованиях Асю долго рассматривали, хвалили дикцию и умение себя подать, но после долгих размышлений отказывали, ссылаясь на отсутствие профильного образования. А потом принимали на вакансию девушку с более стандартной внешностью и вовсе без диплома. Тем не менее наша торпеда смогла устроиться на крупный канал в группу сценаристов. И пусть в эфире не мелькала, но радовалась сопричастности. Подруге казалось, что работа на телевидении – самая интересная из всех возможных. Не то что какое-то унылое преподавание! Поэтому она уже несколько раз пыталась ненавязчиво меня переманить, хотя открыто мой выбор и не критиковала. Но после моей защиты закатила такую вечеринку, как будто лично диссертацию написала и отправила в нокаут ученый совет. Это и объясняет, почему мы втроем так дружны: очень непохожие, а наши отличия собрались в приятный симбиоз, где всегда найдется тема для обсуждения из трех различных сфер.

– Да нельзя на них орать, – сообщила я хмуро. – Но каждый раз себя ругаю, что ответила недостаточно колко. Потом вечерами сижу и прикидываю, какой фразой могла бы поставить на место, хотя уже поздно.

– Кажется, тебе сегодня нужно еще винишка, – участливо предложил Мишаня.

Я отказалась. Каждую пятницу мы встречались в баре – обычно в одном и том же. Здесь было шумно, и обстановка располагала к тому, чтобы поделиться всеми новостями за неделю. Однако больше одного бокала сухого вина или кружки пива не заказывали, не в этом же смысл. За второй порцией мы отправим Мишаню в тот день, когда случится нечто такое, что без лишней дозы не переваришь. Наверное, в глазах друга я как раз уже достигла дна, раз предложил. Но в свое нытье о студентах-финансистах я не вкладывала особой подоплеки, на самом деле просто не накопилось иных забот, о которых можно весь вечер трещать.

А вот у Аси другое дело! Новый помощник режиссера, судя по сияющему взгляду, произвел на нее впечатление. Никуда малец не денется – рано или поздно начнет с ней встречаться, если она за него хорошенько возьмется. Потом, понятное дело, разбегутся, ведь Ася любила своих мужчин лишь до тех пор, пока они не начинали строить планы на будущее. Она уже заранее выносила новичку приговор:

– Красавчик, глаз не оторвать! Но какой-то слишком нудный, вежливый такой, внимательный, рассчитывает все на неделю вперед, прям бесит.

Мишаня вклинил рациональное мнение:

– У тебя страх серьезных отношений, вот ты легкомысленных балаболов и предпочитаешь. Так сильно замуж не хочешь, что кучу блоков себе в уме настроила!

– А зачем мне туда?! – удивилась Ася. – Я рождена сиять, как стамбульское солнышко, а не прыгать через кольцо по команде муженька и загибаться возле плиты!

Мишаня громко расхохотался:

– Ты – не твоя бабушка. И тебе необязательно выходить замуж за своего дедушку. Очнись, ты родилась в Москве, тут полно женщин, которые даже из-под мужей сияют!

– А я вот хочу свадьбу… – зачем-то вставила со стороны то ли Ира, то ли Инна, о которой все забыли.

Мы удостоили ее снисходительными улыбками, но Мишаня недоуменно нахмурился – видимо, уловил подтекст, чьей именно невестой эта блондиночка согласилась бы стать. Но ей не светит, как не светило десятку до нее и не будет светить десятку после. Наш приятель когда-нибудь станет отличным семьянином – он чуткий, добрый и преданный. Вот только произойдет это после того, как ловелас закончит с этапом самоутверждения. Нам с Асей эти его прыжки от одной одноразовой любовницы к другой тоже не нравятся, но протест мы можем лишь мягко высказать, а не давить изо всей силы. Никогда еще давление не приводило к тому результату, на который рассчитывают.

Поговорили и о его работе. Но почему-то очаровательный фитнес-тренер почти сразу переключился на критику наших невинных персон:

– Признайте уже обе – вам по тридцатнику! Нет-нет, – он остановил мой протест вскинутой рукой, – я не о том же, о чем постоянно говорят твои родители. Но время попустительства закончилось! Я оформил вам два абонемента в зал, учел ваши графики – и за шкирку притащу ту, кто будет отлынивать! – последнюю угрозу он адресовал Асе. – Красотки мои, бабенки мои обожаемые, вам обеим подфартило с генетикой, но если будете полагаться только на нее, то быстро обрастете жирком и целлюлитом. Поэтому отказы не принимаются! Под моим руководством вы и в шестьдесят будете такими же очаровашками, ясно?

– Жирком? – Ася восприняла это как оскорбление. Возможно, причиной столь бурной реакции был ее небольшой животик, по поводу которого она немного переживала. – Да я тебе сейчас шею жирком намылю, качок ты самовлюбленный!

– Ты мой пресс видела? – парировал Мишаня. – Хочешь такой же?

– Не хочу!

– А будет!

Я вполуха следила за их перепалкой. Мишанин живот мы, конечно же, видели, а куда б мы делись? Собственно, именно этот пресс и был его главным козырем, даже у подготовленных нас немного коленки дрожали от вида идеального торса, а уж те девушки, которые не воспринимали этого парня как брата, вообще обязаны были с ума сходить. И если Ася сейчас Мишаню правильно накрутит, то свидетелями стриптиза придется стать всем посетителям бара – приятель своего тела не стесняется, но все же это как-то неуместно.

Сама я невольно скатилась мыслями к своей нелюбимой группе. В понедельник пришла на лекцию к финансистам, и, как обычно, они не кинулись мгновенно рассаживаться по своим местам. Некоторые лениво побрели к партам, другие даже не заметили моего появления. Жуковский что-то со смехом рассказывал Мельникову и слишком откровенно водил пальцем по бедру одногруппницы, которая сидела между ними на столе и беззаботно махала ногами, словно вовсе не замечала его руки, беспардонно заныривающей под короткую юбку. Боюсь, опоздай я на пару минут, этой тряпочки на студентке вообще бы не осталось.