— П-прости, я не думала, — выдавила Моника.

— Конечно, не думала, — Нацуки уперла руки в бока, — это в вашем с Юри стиле. Начитаетесь всяких задротских книжек, а потом сидите и смотрите на нас Саёри как на обезьянок цирковых. Ну да ладно, я сегодня добрая, к тому же ты попыталась исправиться, хоть и прокололась с подарком…

Это известие новостью для Моники не стало.

— Все-таки прокололась? — тоскливо спросила она.

— Сто процентов, — с неумолимой жестокостью подтвердила Нацуки, — ты сёнэн купила чистейшей воды, да еще и самый попсовый, что только можно придумать. Но даже не в этом главный косяк! А вот в чем…

Она вновь взяла книжку, развернула ее обложкой к Монике и ткнула пальцем в нижний правый угол. Моника прищурилась. Палец с обгрызанным ногтем указывал на цифру.

— Видишь, что написано? Выпуски с шестнадцатого по сорок восьмой! Это только часть собрания, кто ж с середины историю читать будет?

— Это все Гару… — попробовала оправдаться Моника. Да, по факту Гарик как раз отговаривал ее от покупки и оказался прав, но сейчас его здесь нет, поэтому можно свалить вину и не чувствовать никаких угрызений совести.

А где он, кстати? Если бы они до сих пор продолжали идти по скрипту, ГП проводил бы время с кем-нибудь из девочек. Но скрипт уже давно даже на свод рекомендаций не тянул, так что…

«Что если он сейчас с Саёри? Когда мы созванивались, он был с ней. Наверняка оставался ночевать. Вдруг они…»

Лицо снова обдало горячим. Моника почувствовала, как внутри закипает непрошенная, ненужная ярость, и глубоко вдохнула.

— Тьфу ты, блин, — возмутилась Нацуки, — нашла кого слушать! Это все равно что просить кулинарных советов у того, кто быстрорастворимую лапшу жрет. Гару же вообще не шарит в манге! Ну ты даешь, Мони.

— Прости, — вновь повторила Моника. Мыслями она сейчас была далеко отсюда. Заглядывала в окна спальни Саёри.

— Ладно-ладно, что ты заладила, — смягчилась Нацуки, — еще запинаться через слово начни — и запросто за Юри сойдешь. Все путем.

— Мир?

— Мир.

Они обнялись. Моника почувствовала руки Нацуки на шее и подумала, что зря переживала за противни. Очень уж сильная хватка.

— Все, довольно соплей, — Нацуки отстранилась, — щас папа должен скоро проснуться, а у меня еще работы невпроворот.

Намек получился весьма прозрачный. Моника кивнула.

— Хорошо, тогда не имею права больше тебя задерживать, Нат.

— Никогда не зови меня так! — взвилась та, — мое имя не сокращается!

— Ладно-ладно, не буду… Нат.

Да, сейчас Моника топнула по берсерк-кнопке подруги и наверняка подточила то хрупкое перемирие, которое только-только выстроилось… но как тут удержаться?

Нацуки сжала кулаки. На лбу проступила вена… наверняка сейчас по ней текла НЕНАВИСТЬ.

— Арргх, иди уже!

В холл Монику буквально вытолкнули. Однако несмотря на не самое бережное обращение… она пребывала в прекрасном расположении духа. В первый раз за долгое время за свои поступки пришлось ответить… и вместо стыда или горечи это принесло облегчение. В том, прежнем мире, мире игры, Моника такого чувства не испытывала.

Оно оказалось весьма приятным.

— Ну что, тогда до понедельника? — спросила она, уже стоя у выхода.

— Ага, — буркнула Нацуки, — если я не сдохну, пока делаю домашку по алгебре.

— Ну ты уж постарайся, — усмехнулась Моника, — все же участие в литературном клубе налагает на участников и необходимость поддерживать статус. В том числе и в сфере академических достижений.

— Достижения-шмостижения, — донеслось в ответ, — давай, если что, спишемся.

— Непременно.

Входная дверь закрылась за спиной с холодным щелчком. Моника подставила лицо солнечным лучам, потянулась, разминая шею, и зашагала восвояси под аккомпанемент птичьего гомона и уличного шума.

Глава 28

Мысли мелькали в голове лихорадочно и быстро. Как квадратики на грифе в игре «гитар хиро», когда экспертную сложность выбрал. И сейчас я эту экспертную сложность не вывозил, гитара хрипела и икала.

Ну давай, скажи уже хоть что-то, Игорян. Вон как все стоят и на тебя смотрят. Кто-то с недоумением, кто-то с любопытством, как на зверушку в зоопарке, а вон тетка с пекинесом на поводке жалеет. Того и гляди, предложит таблеточек попить. Я бы попил, конечно, но они не помогут. Не в этом дело.

Потому что я точно помню, что снял с этого гребаного куста клочок свитера. Ошибиться не мог. С тактильными ощущениями у меня порядок, и текстуру шерсти я запомнил хорошо. На сухой, полудохлый лист она походила как рождественский гусь на больничную утку.

Владелец консоли меня переиграл. И сделал это мастерски. Ненавязчиво и аккуратно прокинул. Городок маленький, слава разносится быстро, и скоро местные будут знать меня как дурачка юродивого, с которым лучше не связываться.

(хех, ЮРодивого. батюшка, вы мнеМОНИК? нет, сударь, я ЮРИст)

Соберись давай, мне твоя помощь нужна. Мы жестко встряли, надо выпутываться, не то увезут меня с нервным срывом в больничку. Но если даже нет, то Юри испугается и больше со мной тусоваться не пожелает. А это грустный исход, сводящий мою хорошую концовку на нет. Поэтому за работу.

— Прощу прощения, — неловко улыбнулся я, — зря быканул. Разморило чутка на солнце, перегрелся, вот и не соображаю. Гуляй себе спокойно, девочка, у меня к тебе претензий ноль.

Не идеальный вариант, но лучше, чем ничего. Покатит. Теперь задвинуть то же самое, но для всех остальных. Эх, как бы сейчас пригодилась та херня, которой «люди в черном» в любой непонятной ситуации людям в глаза светили, чтоб память стереть. Закинул вот такой светошумовой обнулятор — а дальше плетешь про взрыв газа, происки исламистов или хитрых мозгошмыгов, лишь бы самому оказаться не при делах.

Пожалуй, пригодится коронная фразочка туповатого офицера из «Южного Парка».

— Расходитесь, — заорал я, сложив ладони лодочкой, — тут не на что смотреть. Сорвался не по делу, но уже все, инцидент исчерпан, так что идите, куда шли!

То ли прокачанная за последнее время харизма сработала, то ли красную проверку прошел — понятия не имею. Но стало и впрямь полегче. Когда тебе в спину бьет сразу десяток взглядов, это чувствуется, даже если ты толстокожий пофигист. Сейчас это ощущение — неприятное, гнетущее, стало отпускать. Я начал расслабляться потихоньку. Девчонка же молча стояла, глядя себе под ноги. Страха от нее больше не исходило, но то, что ему на смену пришло, оказалось ничуть не лучше. Потому что в пустоте ничего хорошего не бывает. И глаза такие блестящие, как у пупсов, которых младенцам подсовывают. А в глазах чисто лиминальное пространство — свет горит, но дома никого.

— Эй, — осторожно окликнул ее я, — ты как?

Она подняла на меня смуглую мордашку в веснушках.

— А?

— Ты как? — повторил я, — выглядишь неважно.

— Это п-п-правда, — подтвердила Юри. Видимо, утомилась там стоять в одиночестве, бедолага. А может, некомфортно стало, когда вокруг все на тебя пялятся.

(с ее-то внушительным набором достоинств к этому пора привыкнуть. наверняка на реддите завсегдатаи сабов с «правилом 34» только их и изображают)

Я поморщился. Хорошо, что девочкам в обычный интернет не попасть — даже мимолетного знакомства с какими-нибудь футанари, гендерсвапом или самыми всратыми тентаклями хватило бы, чтоб они сами вскрылись-повесились.

— Н-не надо, — отозвалась девочка. Из ее голоса начисто вымело всю утреннюю жизнерадостность. Как будто содержимое выкачали, а оболочку оставили на остатках ресурсов бродить туда-сюда. Еще не зомби, но уже и не функциональная личность, — я тут близко живу. Доберусь сама.

Каждое слово монотонное, интонация туда-сюда не гуляет.

— Ну ты смотри, — произнес я, — а то вдруг предки волноваться начнут, искать тебя.

— Не надо. Я тут близко живу. Доберусь сама, — повторила она. Слово в слово повторила. Как будто заранее записанную реплику снова воспроизвели.