Люди и предметы вокруг Моники вросли в реальность. Укоренились в ней. Мальчик-почтальон все так же доставлял утреннюю газету, но теперь он проносился сломя голову и распугивал голубей, а не крутил педали с методичностью робота. Старики, живущие через дорогу, лаялись из-за того, кому на этой неделе стричь лужайку, а не стояли посреди этой лужайки с глупым видом. Посетителям местного кафе наконец стали подавать еду, а не выставлять на столы пустые тарелки.

Ощущение, что вокруг тебя загон с пластиковыми манекенами, ушло. Это радовало, но ведь некоторые из условностей облегчали жизнь. Например, сейчас уже не притворишься, что расплатился за покупки. Да что там — раньше и вообще не надо было ни за что платить. Пара консольных команд — и готово. Все, от одежды до предметов роскоши находилось буквально на кончиках пальцев. Так Моника перемерила весь ассортимент местного ювелирного магазина, включая даже роскошную тиару с бриллиантами и сапфирами. Украшения симпатичные, но что в них проку, если даже покрасоваться (и похвастаться!) не перед кем? Перед девочками самоутверждаться, что ли? Это смешно.

Несмешно стало, когда исчез доступ к консоли. По нему Моника скучала и не стеснялась это признавать. Ничего дурного в том, чтоб выбирать легкий путь, правда? Превозмогание и достигаторство пусть остаются героям и дурачкам.

— Может, все-таки наличными? — предложил кассир, — не задерживайте.

— Нет-нет, — Моника отмахнулась, — это ни к чему, карта у меня с собой.

«Не задерживайте». Ха, вот так юморист ей попался. Утром субботы книжный магазин наплывом посетителей похвастаться не мог — кроме Моники, затариться книжным словом решили только двое. Тощий паренек отирался возле секции с толстыми научными журналами. Он казался донельзя сосредоточенным. Даже слишком. Моника готова была поставить деньги на то, что как только она уйдет, паренек направится в отдел с мангой для взрослых. И уж там разгуляется. Пусть персонажный файл у него отсутствует, параметры так просто не посмотришь, но Монике все равно казалось, что она видит паренька насквозь. Да и продавец наверняка в горячие журнальчики поглядывает.

Интересно, а что насчет Гарика? В ту ночь, что они провели вместе, он был как минимум неплох. Сравнивать, конечно, не с чем, собственные руки не в счет, но если приятное чувство, которое до сих пор накатывает при мысли об этом, показатель, то…

Карта наконец попалась в руки. Как раз вовремя. Вторая посетительница — толстая тетка с шоппером уже пыхтела за спиной.

— Читайте на здоровье и заходите еще, — монотонно пробормотал кассир. Вот он-то как раз напоминал манекена из той, предыдущей версии мира.

Моника кивнула и направилась к выходу. Обернулась, уже стоя в дверях. Чутье не обмануло — тощий паренек действительно шмыгнул к разделу с вывеской «18+».

Субботнее утро встретило нехарактерным для октября теплом. Плюсов в нынешнем положении было немного, по пальцам пересчитать можно, но приятный климат вполне к ним относился. Сеттинг «британской осени» Моника бы не вынесла — от вечной жизни в промозглом сыром тумане повеситься захочется. Хотя Саёри и без него в этом… преуспела. Пусть и по твоей вине, напомнила себе Моника, и задвинула эту мысль куда-то на дальний план подсознания. Лишний раз портить себе настроение не хотелось. Его и так события вчерашнего дня подточили.

Моника одернула безрукавку (только для верности — та сидела идеально) и зашагала по тротуару. Путь предстоял неблизкий. Нацуки жила далеко от центра… настолько далеко, насколько это возможно в столь небольшом городке. Не окраина, но близко к тому. Стоило бы вызвать такси, но их мало, три-четыре человека извозом промышляют, не больше, так что утром на это и рассчитывать глупо. Ничего, легкая прогулка с утра не повредит, только мышцы в тонус приведет.

Хотя подкручивать параметры через консоль куда проще и приятнее.

Дорога до дома Нацуки заняла около сорока минут. Забавно, подумала Моника, многие часто используют утренние прогулки или пробежки для того, чтоб очистить голову или, напротив, остаться наедине с собой. Она же всю жизнь (если бесконечную череду недельных циклов можно так назвать) проводит так. Хоть и торчит постоянно в клубе вместе с девочками. Но с ними по душам говорить смысла ноль — через несколько коротких дней все сбросится.

Так, спрашивается, зачем она сейчас тащит эту несчастную мангу к Нацуки? Если знает, что скоро произойдет перезапуск, и книжка вернется на магазинную полку.

Потому что где-то внутри теплилась надежда, что в этот раз все пойдет иначе. Время не остановится. Фестиваль, будь он неладен, пройдет и закончится. Петля (иронично!) разорвется. А ГП, только теперь уже Гарик — странный, непонятный, но ЖИВОЙ, останется рядом.

В куклы играть надоело. До боли хотелось чего-то настоящего. В идеале, конечно, здорово было бы выбраться отсюда, но если не выйдет… Моника остановилась. Рука сама скользнула в карман джинсов и нашарила там мобильник. Плевать, что час ранний и Гарик может спать, завтракать или принимать душ. Сейчас его голос был ей необходим.

Вскоре он появился. Прорезался в динамике…

— Чего надо?

…и жизнерадостностью не порадовал.

— Встань, Гарик, страх преодолей! — возвестила Моника, — как настроение?

…

Перед домом Нацуки стоял автомобиль — седан интенсивно-розового цвета. Для нынешних мест настоящая диковинка. Машина явно знавала лучшие времена — на кузове тут и там островки ржавчины, здоровенная вмятина на водительской двери… Отчего-то рыдван казался смутно знакомым. Хотя это и неудивительно, такое сложно не заметить. Моника вздохнула. Со временем визита она не угадала. Отец Нацуки наверняка был дома. Но делать нечего. Не сдавать же назад… жалко и времени, и двух сотен.

Моника облизнула губы и нажала на кнопку звонка. Никто не ответил. Она позвонила еще и еще, однако из-за двери не доносилось ни звука. Вполне возможно, что папа с дочкой решили с утра пораньше прошвырнуться по магазинам. Все-таки глупо было заявляться без приглашения. Только в кино такие штуки срабатывают безотказно, в жизни же выходят боком. Так, стоп? В жизни?

Превосходно. Теперь ты сама пытаешься сложить вокруг себя четвертую стену.

Стараясь не думать об этом, Моника постучала в дверь. Вновь ничего. Что ж, притащилась сюда она впустую. Придется отдавать мангу Нацуки в понедельник, у всех на виду. Наверняка та не упустит случая макнуть Монику лицом во все ее проступки… или, как говорит Гарик, «косяки». Сделает это с радостью и припомнит все. Как в рассказе Филипа Дика.

Когда Моника уже собралась уходить, дверь распахнулась и едва не двинула ей по носу. На пороге появилась Нацуки, растрепанная и злющая, как той-терьер.

— Чего ты колотишься, м? — зашипела она вместо приветствия, — папу разбудишь, он только полтора часа как после смены…

— Привет, — Моника слегка опешила.

Надо же, раньше папа существовал только в виде мимолетных упоминаний в скрипте, а теперь вот на смены ходит. Становление персонажа в действии, дамы и господа.

— Можно пройти?

Нацуки пригладила волосы и скрестила руки на груди.

— Проходи. Но только сразу на кухню, в гостиной не убрано.

С этими словами она повернулась и направилась вглубь дома. Моника поставила сумку у полки с обувью и пошла следом. Коврик у входа она проигнорировала. Ничего страшного, все равно подружка убираться будет.

Кухня оказалась маленьким закутком, вплотную примыкающим к гостиной. Там едва поместился дешевый деревянный стол, пара стульев, холодильник и плита… от которой шел вкусный пряный запах. Кажется, Нацуки хороша не только в выпечке. Она как раз закончила рыться в одном из шкафчиков, висевших наверху, и извлекла чашки.

Моника опустилась на стул. Неудивительно, что ее не услышали — вода в раковине бежит, электрочайник клокочет, за кастрюлей на плите следить надо. Шум буквально со всех сторон.

— Прости, ничего, кроме кофе и тостов с джемом предложить пока не могу, — сказала Нацуки. Тон все еще был недовольным, но уже без агрессии, — я только собираюсь завтракать, ничего не приготовила.