Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Зато теперь я знал, что охотник жив и в сознании. Единственное, чего следовало опасаться, так это глупостей с его стороны, на которые загнанный в угол человек вполне мог решиться от отчаяния. Мне следовало как-то себя обозначить, чтобы неизвестный набрался терпения и тихо сидел в своем убежище, пока я его не вытащу. Конечно, можно было бы просто крикнуть охотнику, чтобы не дергался, но Змеиный лес — не то место, где стоит орать на всю округу. А вот идея с броском камешка показалась мне неплохой. Раз уж экспериментально доказано, что гаусс-мину это не раздражает, грех не воспользоваться таким способом коммуникации, благо точно метать предметы различного веса и формы я неплохо натренировался ещё в детстве, постепенно отучив деревенскую гопоту считать меня легкой целью для издевательств, причем даже когда их много, а я один.

Прилет в лоб грубо оструганного деревянного шарика, запущенного умелой рукой, даже у самых тупых многое меняет в голове. У меня такие самодельные снаряды в карманах никогда не переводились. Вся прелесть заключалась в том, что взрослые не рассматривали их, как оружие, и в наши разборки обычно не вмешивались, если, конечно, они не заканчивались увечьями. Деревянный шарик при должной силе и точности броска способен очень неприятно удивить любого любителя самоутвердиться за чужой счет, но при этом позволяет достичь нужного эффекта, не покалечив противника. Правда, по мере взросления некоторые из моих врагов становились всё более отмороженными, и ближе к семнадцати годам я был вынужден добавить в свой арсенал несколько довольно крупных металлических шариков, добытых из старых подшипников, однако их боевого применения мне пока удавалось избегать, хоть и с большим трудом.

Камешки подходящего размера я искать не стал. В лесу они россыпью не валяются, а терять время и испытывать терпение выжившего охотника мне не хотелось. Пришлось пожертвовать тремя деревянными шариками из моих запасов. Приближаться к ельнику мне по-прежнему не хотелось, так что бросать пришлось издалека и с закрытой позиции. Я укрылся за невысоким бугром, показавшимся мне достаточно прочным. Первая попытка оказалась неудачной. Шарик почти бесшумно упал на землю, покрытую толстым слоем хвои. Никакой реакции со стороны гаусс-мины не последовало, и это не могло не радовать. Второй и третий броски оказались более удачными. Я лишь примерно представлял, где может скрываться попавший в западню человек, но, похоже, мне повезло, и один из шариков ударил в ствол дерева где-то рядом с ним.

Секунд тридцать спустя мой импровизированный снаряд прилетел обратно, задев при этом несколько небольших веток чуть в стороне от моей позиции. Теперь неизвестный знал о моем присутствии, и я мог рассчитывать, что в ближайшее время он воздержится от всяческих глупостей и будет смирно лежать в своем убежище, ожидая развития событий. Заставлять его ждать слишком долго я не собирался, но на то, чтобы добраться до тайника и вернутся обратно мне требовалось не меньше часа.

Когда я вернулся, ситуация в ельнике не изменилась. Во всяком случае мертвых тел в поле зрения не прибавилось, и это внушало надежду, что у застрявшего здесь охотника хватило терпения меня дождаться. С собой из тайника я захватил три предмета, которые, в отличие от безобидных камешков и деревянных шариков, обязательно должны были вызвать у гаусс-мины неподдельный интерес.

К ельнику я приближался с большой осторожностью. Сейчас в моем рюкзаке лежали два амулета и фрагмент непонятного конструкта, разрушенного близкими взрывами нескольких снарядов небольшого калибра. Все эти предметы я нашел под слоем грунта в лесном овраге вместе с плохо сохранившимися останками двух тайкунов. Судя по всему, эта парочка была чем-то вроде расчета некоего энергетического оружия, неудачно попавшего под очередь из скорострельной автоматической пушки. Амулеты и обломок конструкта хранили в себе остатки энергии, которую я каким-то образом чувствовал.

Эта способность появилась у меня через пару лет после того случая в Змеином лесу, когда я вернулся в деревню в почти невменяемом состоянии. Тогда же проявили себя и ещё два новых свойства моего организма. Я стал заранее чувствовать опасность, исходящую от других людей и предметов, и иногда спонтанно погружаться в состояние обостренного восприятия, в котором очень ненадолго, иногда буквально на доли секунды, все мои органы чувств скачком повышали чувствительность в десятки раз. Увы, сам вызывать это состояние я не умел, как не умею и сейчас. Оно приходит само по себе, причем иногда в самые неожиданные моменты.

Амулеты и остатки конструкта тайкунов я принес из тайника не просто так. Все устройства кибов очень болезненно реагируют на хранящуюся в них энергию, природа которой остается для меня совершеннейшей загадкой. Некоторые жители нашего поселения не заморачиваются и называют тайкунов магами. Кто знает, возможно, так оно и есть. Тайкуны владеют техниками управления энергией, берущейся как бы из ничего. Что это, если не магия? Кто-то считает, что они оперируют той самой темной энергией, которую так и не научились регистрировать наши ученые, а кто-то зовет её инфернальной, не пытаясь придавать своим словам наукообразную форму. Возможно, у этой способности тайкунов есть и нормальное научное объяснение, но нам оно неизвестно. Как бы то ни было, некоторое время назад я научился эту энергию чувствовать, и гаусс-мина, притаившаяся где-то в ельнике, тоже наверняка умела её обнаруживать. По крайней мере, я на это рассчитывал, и, как показала практика, вполне обоснованно.

В этот раз мое чувство опасности проявило себя, когда до границы условно безопасной зоны вокруг ельника с гаусс-миной оставалось около пятидесяти метров. Причем взвыло оно так, что я, не раздумывая, бросился на землю. Над моей головой с резким свистом прошел веер поражающих элементов, лицо и шею обдало потоком горячего воздуха. За спиной раздались глухие удары, слившиеся в барабанную дробь. Пластокерамические стержни вонзились в стволы деревьев.

Похоже, артефакты тайкунов, лежащие в моем рюкзаке, заставили гаусс-мину рассматривать меня в качестве приоритетной цели. Во всяком случае, обнаружила она меня на большем расстоянии, чем раньше. Для совершения выстрела плоский диск мины подпрыгнул, поднявшись, на пару метров над землёй, и сразу после залпа упал обратно, вновь слившись с поверхностью. В падении я успел заметить лишь мелькнувшую где-то впереди размытую тень.

Упав, я перекатился под прикрытие толстого ствола недавно поваленного ветром дерева. В качестве укрытия от поражающих элементов гаусс-мины оно подходило весьма условно, но другого у меня всё равно не имелось. От амулетов и обломка конструкта следовало срочно избавиться. Я осторожно стянул со спины рюкзак и вытащил из-под клапана смятую медную пластину, покрытую непонятными рунами. От обломка конструкта исходили едва ощутимые эманации скрытой в нем энергии.

Я слегка изменил позу и сильно размахнувшись прямо из положения лёжа метнул пластину куда-то вверх и в сторону ельника, одновременно с броском откатившись на пару метров влево. Рюкзак с рунами тайкунов я оставил на месте и, как оказалось, очень правильно сделал.

Знакомый свист поражающих элементов в этот раз сопровождался новыми спецэффектами. Брошенный мной осколок конструкта встретился с одним из стержней прямо в воздухе. Столкновение породило яркую вспышку и, что куда менее приятно, целый град осколков. Резкая боль дернула правую руку, но, похоже, я получил лишь глубокую царапину. Рюкзаку повезло меньше. Прикрывавшее меня дерево приняло сразу три попадания. Один из поражающих элементов пробил ствол и разорвал рюкзак в клочья. Судя по всему, гаусс-мина восприняла полет обломка конструкта, как личное оскорбление, и ударила не только по нему самому, но и по точке его запуска, причем не жалея боезапаса.

Царапина на руке саднила, но я не обращал на неё внимания. Сбитая взрывом и стрельбой листва и хвоя осыпались на землю и всё стихло, вот только эта тишина не сулила мне ничего хорошего. Подождав пару минут, я осторожно осмотрелся вокруг, медленно отполз чуть в сторону и подобрал сухую ветку, с помощью которой медленно подтянул к себе то, что осталось от рюкзака. Один из амулетов тайкунов оказался расколот на несколько частей, и никакой магической энергии я в нем больше не чувствовал. Второй артефакт уцелел. Брать его в руку очень не хотелось, но другого способа проверить, сработал ли мой план, я не видел.

5
{"b":"879932","o":1}