Литмир - Электронная Библиотека

– Ничего не поменялось, я – это я.

Я толкнула Сашу в бок и убрала, падающую вперед, прядь за ухо.

– Враки, враки! Ты правда вся светишься. В субботу на тебе лица не было, вся поникла и ушла в себя. А сейчас! Земля и небо, Варь.

– Считай, что мне просто приснился хороший сон. – Я вспомнила побережье и Тимофея, и к щекам прилила краска. – Наверное, я просто стала высыпаться. Сон, наконец, нормализовался. Я сплю крепко и очень сладко, – добавила я. Мне было странно от того, что выдуманный мужчина вызывает у меня такую реакцию. Это ведь ненормально, да? Или я преувеличиваю?

Когда вечером я пришла домой, усталости и следа не было. Хотя обычно я выжата как лимон. Решив, что сил мне хватить еще на одни сутки, я переоделась в спортивную одежду. Натянула короткие велосипедки, спортивный топик, майку на несколько размеров больше моего и кроссовки. Волосы убрала в низкий хвост и надела наушники, в которых заиграла песня:

Вот, что важно заметить в себе вам

Если сердце спокойно и вольно стучит

Значит верной тропой идешь ты.

Передо мной снова замелькали молчаливые волны моря, по берегу забегали лучи, а где-то вдалеке пролетали редкие чайки над водой, выискивая мелкую рыбу. На душе было тепло от воспоминаний. Нереальных воспоминаний. Эта мысль обрушилась на меня резко и удушающе.

Я остановилась посреди улицы, переводя дух. Я очень разогналась, и за пару минут пробежала полкилометра. Надо мной возвышались каменные гиганты, в окнах квартир горел свет. Люди жили своей жизнью, наполняя ее реальными событиями и друзьями. А что я? Грежу сновидениями? Да что за бред? В одну секунду я разозлилась на саму себя и рванула вперед, что есть мочи.

Мне хотелось плакать и кричать.

Всю жизнь я кормила себя завтраками – завтра будет погода лучше, завтра станет легче, завтра я поменяю работу, завтра я точно пойму, чем хочу заниматься. Когда-нибудь настанет “тот самый” момент, когда у меня все будет хорошо, и я буду довольна жизнью. Но этот момент все никак не хотел приходить в мою жизнь.

Я ненавидела жаловаться, поэтому всегда все держала в себе. Я боялась возражать, поэтому во всем потакала матери. Год назад мы с мамой сильно поссорились именно из-за этого.

– Я не понимаю одного, Варя, зачем тебе идти работать в какой-то паршивый журнальчик, когда ты профессиональный аналитик? – на повышенных тонах говорила мама.

– Мама, прошу не начинай!

– Ты стажировалась в хорошей компании! Там тебя ждут!

– Я стажировалась там, потому что ты так захотела, – я довольно грубо ткнула в нее пальцем, злость во мне закипала все сильнее. – Ты через знакомых меня устроила, но без моего ведома!

Минуту мы молча стояли на кухне. Помещение освещала только подсветка от фурнитуры и фонари за окном.

Я прервала затянувшееся молчание, хотя очень хотелось просто уйти к себе в комнату.

– Я правда старалась быть достойной дочерью, – уже тихо начала я. – Поступила в университет на бюджет, училась лучше других, часто приезжала к вам, – голос задрожал от подступающих слез. Мне было тяжело произносить правду вслух – колющую истину, которая долго жила внутри меня. Мама подошла ко мне и приобняла.

– Ты и есть достойная, доченька, – она гладила меня по спине, успокаивая.

– Я не собираюсь больше идти на поводу твоих желаний. – Я выбралась из ее теплых объятий, хотя мне так хотелось в них раствориться. – Да, я не знала, на кого идти учиться, но я никогда не хотела заниматься этой чертовой статистикой.

Я повернулась в сторону двери и сделала несколько шагов, когда услышала:

– Но это высокооплачиваемая и востребованная профессия.. – мама не успела договорить, я прервала ее.

– Если тебе так нравится эта аналитика и та компания, то, пожалуйста, иди и работай там.

С этими словами я ушла. Ушла не только из кухни, но и из дома. Билеты были куплены только на завтра, поэтому я ушла к школьной подруге на ночь. Мне не хотелось разговаривать с мамой. Тогда поздно вечером позвонил отец.

– Папа, не переживай, со мной все хорошо, – начала сходу тараторить я. – Я сейчас у Кати, завтра уеду. Квартиру на первое время я нашла, денег пока хватить должно.

– Солнце моё, ты всегда была самостоятельной, за это я не переживаю, – папа тяжело вздохнул. – Ты пойми, что мама заботиться о тебе, как и я. Мы бы никогда не пожелали тебе зла.

– Я все понимаю, пап, но ты слышал маму. Не могу пока ее видеть и слышать. Я хочу строить всю жизнь, собственную. Пусть неуклюже, пусть неуверенно, пусть не богато, но отдельно. Мне нужна свобода.

Пять секунд папа ничего не говорил.

– Хорошо, – сказал он. – Ты права и поступаешь правильно. Просто знай, что мы с мамой тебя любим и всегда готовы помочь.

– Спасибо, пап, – хрипло ответила я, снова начиная плакать.

– Люблю тебя, солнце.

– И я тебя.

Я повесила трубку. После этого случая я не звонила маме больше месяца, лишь изредка поддерживая связь с папой, чтобы сказать, что у меня все в порядке.

Он всегда был добрым и щедрым человеком. Я его отговаривала и даже ругала, но иногда он скидывал мне небольшую сумму на карту с подписью: “Не ставь себе рамки, у тебя одна жизнь”.

Спустя два месяца мы помирились с мамой, но отношения с тех пор стали напряженными и натянутыми, будто нас связывала тонкая нить, которая вот-вот порвется. Я никак не могла пересилить себя, чтобы стать мягче и терпимее к маме. Она же в свою очередь не переставала напоминать мне о том, что я не двигаюсь с места и по-прежнему остаюсь простым офисным работником “непонятного” журнала. Конечно, я понимала, что она любит меня и хочет, чтобы все было хорошо, но ее способы проявления любви были отличными от моих представлений.

Добравшись до дома, я сразу ушла в душ. Под прохладными струями воды мне стало немного легче, но теперь я всем телом ощущала, что утомлена. Поэтому, когда я упала в кровать, мгновенно уснула.

Маленький дачный домик появился в поле моего зрения. Стены его были выкрашены в серый цвет, а темная крыша была пологой. На меня смотрела уютная веранда, через которую нужно было пройти, чтобы войти внутрь.

Я оглянулась по сторонам и поняла, что по-прежнему нахожусь в своем уже полюбившемся сновиденческом месте. Дом располагался на краю невысокого обрыва, с которого открывался вид на море. Постройку окружали невысокие круглые сосны, какие я видела однажды в детстве на море. Это была моя первая и последняя поездка на юг. Наверное, мне тогда очень полюбилась большая вода, да и чувствовала себя маленькая Варя намного беззаботнее, потому что сейчас мой мозг генерирует именно подобное место.

Я пошла по периметру домика, наслаждаясь уже полуденным солнцем, которое нежно и ненавязчиво припекало. Оказавшись позади дома, я обнаружила небольшой сад. На клумбах, обрамленных камнями, росли белые ветреницы 1 , ясколки 2 , бархатцы и гвоздики.

Будучи маленькой, я часто приезжала к бабушке в деревню, где мы вместе высаживали различные растения. Бабушка любила рассказывать мне о каждом цветке. Но делала она это особым образом: сочиняла истории, превращая цветы в заколдованных принцесс. Я с большим восхищением слушала ее, пока мы копали ямки для посадки. Помню, как ухаживала за цветами, поливая их и разговаривая. Ведь когда-то они были людьми, думала я тогда. Летние детские воспоминания вызывали улыбку на лице.

Мне стало любопытно, как выглядит дом внутри, поэтому я вернулась к входу. Поднялась по двум ступеням на веранду, на которой стояло два стула и журнальный столик. Идеальное место для завтрака. Я потянулась к дверной ручке, но не успела ее коснуться, как дверь открылась, и в проеме я увидела Тимофея. Он показался мне более мрачным, чем обычно. На нем была простая белая футболка и черные джинсы, а на шее висел серебряный кулон в виде прямоугольника или, может быть, рамки, потому что середина была пустой.

вернуться

1

Анемона, или ветреница – довольно стойкий вид растений, произрастающих в горных и прибрежных местностях, выдерживающих даже самую суровую погоду.

вернуться

2

Ясколка войлочная – очень зимостойкое и неприхотливое растение с характерными серебристо-серыми опушенными листьями.

6
{"b":"879838","o":1}