— Шизуки? — прошептал он чуть слышно.

Струи воды в ванной не дали возможности его голосу быть услышанным.

Почувствовав опасность, Абэ протянул руку и коснулся того, что лежало рядом. «Это» было холодным на ощупь, продолговатым и в рассеянном свете рекламного уличного щита отливало металлическим блеском.

Господин Абэ тут же ударил по кнопке выключателя. На кровати лежало танто — кинжал самурая, по виду похожий на маленькую катану. Любимое оружие якудза.

На рукояти алела красная шелковая нить, которая удерживала записку. На картонке было написано: «Свеча вот-вот погаснет! Идущий во тьму рядом!»

Господин Абэ не сдержал крика ужаса, чувствуя, как по его бедрам начала растекаться теплая влага…

Глава 2

В дом этого долбанного господина Тонга мне удалось попасть под видом слуги. Да, пришлось напоить слугу дома Тонга вусмерть, но оно того стоило. После этого принял его личину, скопировал голос и вот — образчик слуги весело шкандыбает в дом господина Тонга.

Не поверите, но мне пришлось около трех недель ходить вокруг да около, чтобы разузнать обо всех ловушках и западнях в доме Тонга. В дневное время большая часть их отключалась, но я отправился вечером. А это значило, что в некоторых местах придется двигаться аккуратно…

Да, клан господина Тонга стал меньше, когда его сын пал от моей руки, а сам он не отомстил убийце. А ведь мог! И он мог и ещё двое благородных засранцев, чьи сыновья не смогли мою душу отправить к праотцам.

Не сделали этого, значит, дали слабину!

Плох тот аристократ, который не отомстил за смерть своего родственника, в глазах японского общества является слабым. И слуги начнут переходить к более сильному господину, и другие кланы станут взирать с некоторым презрением в глазах.

Да, в то время ваш непокорный слуга состоял в клане якудза и оябун очень много сделал, чтобы сохранить меня, но… Отношение есть отношение.

Сэберо Тонг, Мамору Кичи, Иоши Абэ…

Все три главы могущественных кланов совершили ошибку, оставив меня в живых. И теперь эта ошибка уничтожала их один за другим.

У меня не было к этим мерзавцев претензий, кроме одной — мне хотелось жить. И хотелось, чтобы оставались в живых близкие и почти родные. А так… данные разведки донесли, что как раз эти три клана были основными апологетами нападения Монголии на Россию.

К тому же, их судьбу решил белый котенок…

Мамору Кичи пал первым…

С его любовью к гейшам легкого поведения это не представлялось проблемой. Добавить немного специального зелья в саке было не так уж и сложно. Особенно, когда заменял разливальщика в ресторане. После ужина, во время любовной схватки, Мамору Кичи отправился на тот свет, веселить Оиву.

Сердце, понимаете ли… Мамору уже немолод, чтобы скакать на бабах подобно мартовскому коту. Горячий трах повысил давление, а после вызвал закупорку сосудов и всё — откачать не успели. И чем это не мужская смерть?

Да, я пошел по сталинскому пути, заповедуя его фразу: «Нет человека — нет проблемы!» Именно так я объяснил смерть Кичи своему сэнсэю. Параллельно пришлось рассказать о правителе из своего мира. Сэнсэй одобрил и самого Сталина, и его действенные методы. Даже назвал Иосифа Виссарионовича великим сёгуном.

Правда, мой сэнсэй не знал, что именно Мамору первым из трех выбрала сама Оива. Её почти целая статуэтка всё ещё стояла на моем столе. Красивая девушка из черного материала, похожего на пластик и мрамор одновременно. Только макушку оставалось слегка доделать…

Как Оива выбрала троицу?

Когда я пришел в один из дней домой, то на своей кровати увидел голубоглазого белого котенка. Он свернулся клубочком на подушке, а перед ним лежали три фотографии. Белый хвостик постукивал по фотографии сухого, как еловая ветвь, лица с большими залысинами.

Вторым стал Тонг… Господина Абэ я оставил на сладкое. Да, покошмарил слегонца, показал, что он нигде от меня не скроется.

Абэ заслужил свою порцию звездюлей и потных ладошек, потому что… Впрочем, вы сами видели и слышали его разговор в ресторане с тем охреневшим ниндзя Митсэру. Почему охреневший? Да потому что я узнал о его Большой игре!

Ладно, обо всём этом потом. Сейчас надо пройти в хоромы Тонга.

И вот, я уже проникаю в его дом. Сканирование глаза прошло успешно — ещё бы, ниппэрапон копирует носителя полностью, до самого последнего прыщика на заднице. Я прошел на территорию, кивнул стоящим с оружием охранникам.

Два здоровенных лба с кирпичеобразными харями посмотрели на то, как я прохожу металлоискатель и даже не кивнули в ответ. Вот грубияны какие… Если поднимется шумиха, то убью их без сожаления.

Сам дом господина Тонга напоминал картинку из журнала «дорохо-бохато». Сплошь стекло, металл, бетон и прочие современные ухищрения. Традиционный пруд с карпами раскинулся слева. И то, он не избежал веяний моды — выкопан не плавными линиями, а исполнен ломанными краями, словно болванку разорвавшейся ракеты изнутри залили водой. И карпы плавали суровые, недовольные жизнью, того и гляди — вылезут и набьют морду случайному прохожему.

Справа от центрального дома был одноэтажный домик для слуг. Туда-то я и направил свой легкий ход. Осталось дождаться ночи, а потом…

— Акито, где ты шляешься? — приветствовал меня на пороге хмурый мужчина в костюме.

— Господин, прошу прощения. У меня был выходной, встретил старого знакомого, — проговорил я с вежливым поклоном в тридцать градусов. — Мы слегка посидели, выпили по паре тяванов саке…

— Ты разве не знаешь, что господин Тонг терпеть не может алкогольного запаха? — нахмурил кустистые брови «костюм».

— У меня же выходной, — жалостливо ответил я. — А до завтрашнего дня всё выветрится.

— Иди спать, ублюдок, — процедил «костюм».

Когда я проходил мимо него, то мне в зад прилетел неплохой пендель! Я едва не пролетел дверь насквозь, только выставленные руки смягчили удар.

— Ха-ха-ха, да тебя ноги не держат! Вот же пьянь!

Вот как! Ну и порядочки. Что же, запомним это…

Этот утырок даже не представлял, что мальчик для битья уже не тот, каким он уходил раньше. Если бы он только знал, что я за пару секунд могу его напомаженную голову засунуть в его же зад… Да, тогда он не был бы таким самоуверенным мудаком…

— Простите, господин, — оглянулся я на него и задержал внимание на деталях лица и прически. — Я споткнулся и иду спать…

— Вали-вали! Не забывай, что ты находишься здесь только благодаря моей доброте! — рявкнул «костюм».

Что же, я достаточно запомнил. Как только сгустятся сумерки и наступит время действовать, я вспомню про этот пендель… Хотя…

— Господин, а не хотите ли вы принять ручку в качестве подарка? — я вытащил из кармана пластиковую ручку, толщиной с палец и протянул хмурому.

— Что? — он взял с моей ладони ручку и посмотрел на неё. — Дешевую безделушку подсовываешь? Да ещё и поцарапанную? Акито, ты совсем с ума сошел, такое предлагать? Уходи с глаз моих, пьянь!

Он отбросил ручку с таким презрением, словно это была холодная и мерзкая лягушка. Ручка отлетела в сторону, запрыгала по полу. Только бы не разбилась…

— Простите, господин, простите, — запричитал я, после чего схватил ручку и ретировался прочь.

У слуги Акито я вызнал, что его комната третья по коридору. Да уж, комнатушка так себе, очень средней паршивости — больше похожа на пенал, чем на место для жилья. Шкаф, тумбочка-холодильник. Компьютер и вентилятор. Японский минимализм во всем его хреновом проявлении.

Туалеты и душевые в конце дома. Мужские и женские отдельно, хотя Акито пару раз и появлялся в женском отделении вместе с одной симпатичной служаночкой Кэори… Это он мне сказал «по самммому бальшшоомммму скрету».

Небольшие операции с ручкой были завершены быстро. Она сделала своё дело, выполнила то, ради чего я взял её с собой. Дальше мне оставалось только подождать.