Набычился. Руки в кулаки сжал. А потом синяк на лице потер. Вспомнил, видно, Ветрова. И промолчал.

- Ладно, я понял.

И быстрым шагом пошел прочь.

- Зачем ты так, Златочка? – шагнула ко мне тетя Вера. – Братишка ведь твой, младший. Кровь родная. Один у тебя родненький на свете остался. Трудно ему, видишь. Ни мамы, ни папы…

- Да, трудно. Мне одной только легко, - выпалила я и тоже пошла прочь.

Вышла за ворота кладбища, направилась к автобусной остановке. Хотелось уехать отсюда. Этот городок давил. Сам воздух был пропитан ужасами, унижениями и болью, которым столько лет не было видно ни конца, ни края.

Внутренний голос вопил, что нельзя было так поступать. Нужно было дать денег, позвонить декану еще раз, дать ему взятку. Снова понадеяться, что вот в этот раз уж точно… Но такое уже было и не раз. Нельзя делать одно и то же снова и снова и надеяться на иной результат. Это безумие.

Через несколько минут возле меня тормознула черная «лачетти».

- На станцию? – опустив окно крикнул смутно знакомый мужчина средних лет.

- Да.

Я села на заднее сиденье. Вот это удача! Доберусь до станции за двадцать минут… Когда там ближайшая электричка?

- Ой, никак Злата? – ахнул водитель, глядя в зеркало заднего вида. – Сколько лет сколько зим. Какая ты красавица стала, девочка! А меня помнишь? Я дядя Слава, папа Жени Светловой. В соседнем парадном живем.

- Помню, - улыбнулась я.

Только дядей Славой ты мне никогда не был. Я и тебя вспомнила, и, конечно же, твою Женечку, мою одноклассницу. Чистенькую, кроглощекую девчонку, выросшую в толстозадую девушку, которая с младшей школы громче всех высмеивала мои старые залатанные шмотки и дешевые тетрадки с «газетными» листками. А сам ты, дядя Слава, в свою очередь, вместе с женой, как и многие другие родители моих одноклассников, всеми силами запрещали детям общаться с «дочкой алкашей». Даже сидела я всегда одна за партой…

- Ну, как живешь, рассказывай? – тоном старого друга семьи, спросил Светлов-старший. - Замуж вышла?

- Пока нет. Университет окончила, сейчас архитектором работаю в крупной фирме.

- Вот это да!

От его искреннего удивления стало обидно. Конечно, какой процент неблагополучных детей не вырастает в таких же неблагополучных взрослых?

- А Женя как?

- Замуж вышла, внуков нам родила уже двоих. Сейчас третьего ждут, - затараторил мужчина. - Зять на станции работает, машинистом. Живут с нами пока…

Замолчал, сосредоточенно пытаясь разминуться с грузовиком на узкой грунтовой дороге. Тот ляпнулся в глубокую лужу, окатив до того почти чистую «лачетти» грязью. Светлов опустил окно и стал орать матом на водителя. Тот отвечал в той же манере. Оба разошлись так, что я обеспокоилась, как бы до драки не дошло. Придется тогда пешком топать до следующей остановки… К счастью, здравый смысл победил и из машин никто не вышел. Остаток пути был проделан в молчании, нарушаемом лишь злобным дядьславиным ворчанием в густые почти полностью седые усы.

- Сколько я должна, дядь Слав? – спросила, когда он затормозил у станции.

- Да брось, денег не надо, - замахал руками он. - По-соседски…

Ага. По-соседски. Это когда ж мы успели добрыми соседями стать?

- Ну вот по-соседски, спасибо, что подвезли, - я положила в подстаканник двухсотенную купюру. – До свидания, дядь Слав.

*****

На фирме мне собрали деньги. Было как-то неудобно их принимать, учитывая, что всей организацией занимался Ветров. Хотя последний факт, еще неудобнее. То, что он взял и просто так помог мне после всего, что я позволила ему это и то, что мы расстались с Ваней, казалось каким-то нереальным. Это точно была я? Это точно был Ветров? Циничный, беспринципный мерзавец, угрожавший мне столько раз, помчался за мной в пригород, отменив все свои дела, просто затем, чтоб поддержать в горе и помочь. Такое вообще бывает? Впрочем, кто знает, не потребует ли он какой «благодарности» за оказанную помощь. Поживем-увидим.

Что до Вани… Обдумав все за несколько дней, минувших с нашего разрыва, я пришла к выводу, что это к лучшему. Я не любила его. Это факт. Не знаю, может та самая любовь, от которой мурашки по коже, бабочки в животе и бессонные ночи, лишь глупая иллюзия юной девочки, которая бывает лишь раз в жизни. Но зато знаю, что не готова на годы с человеком, к которому чувствую лишь благодарность и жалость. Не готова и все.

- А я тебе говорила, что Ваня – это ни о чем, - отмахнулась Яна, с которой я как-то случайно поделилась этими мыслями. – Сопля. Еще и скандал тебе устроил за то, что не позвонила ему, вместо того, чтоб поддержать в такой момент. Правильно, что послала его. Теперь ты свободна. Придешь в себя немного и, может быть, вокруг оглянешься да заметишь кой-чего. Точнее, кое-кого.

Эх, знала бы она обо всем. Интересно, тогда бы тоже советовала с Ветровым сойтись? Но, конечно же, я проверять не собиралась. И так, напрасно, поделилась новостями о Ване. Но… Так нужно было хоть с кем-то поговорить.

- Ян, не нужна я Ветрову. Ну, может, разве что на ночь-другую. Но меня такое не интересует, знаешь ли. Особенно с тем, что работать вместе тогда станет еще сложнее, если не вообще невозможно.

Яна сощурилась.

- А я, между прочим, Ветрова не упоминала. Может, вообще вон Воронина ввиду имела, - на этом моменте мы обе прыснули.

Сорокалетний лысоватый и пузатый зануда-шовинист, конечно, партия что надо.

- Мне вообще не до отношений, правда. Хочется отдохнуть. Успокоиться. Придумать, что с братом делать.

- Ты же собиралась забить.

- Да собиралась, - я выдохнула, - Но не могу просто взять и забить, оставить все как есть.

- Понимаю.

Даже у словоохотливой Яны не нашлось ни советов, ни комментариев. Когда дело касается чьих-то родственников, очень и очень трудно рекомендовать поступать правильно. Ставишь ведь себя на место человека и понимаешь, что сама бы не смогла не вмешиваться и не пытаться помочь.

Выходные я провела за работой, наверстывая то, что не успела сделать за два пропущенных дня. Не отдохнула ни минуты, зато, если буду работать в таком темпе и дальше, еще через пару недель можно будет презентовать проект Ветровского торгового центра. Если утвердит, закажу макет. На его изготовление еще неделя. А уж потом, после финального «да», сталкиваться с Ветровым понадобиться по минимуму.

После того моего звонка он вышел на связь только раз. Уточнил дату похорон и передал номер телефона курьера, который привезет документы. И на этом все. Может, решил оставить меня в покое? Если так, то после утверждения макета наше общение постепенно сойдет на нет. Обозвав себя мысленно дурой за то, как от этой мысли заныло внутри, я выключила ноутбук, приготовила одежду на завтра и забралась под одеяло.