Захожу в гримерку, о, Володя ты то мне и нужен.

– Здорово.

– Привет, – пожимаем руки. Сажусь на стул, а нога сама дергается, отстукивает по полу как по барабану.

– Макс, ты чего такой дерганный?

– Володь, слушай, а ты не знаешь адрес Елены Белозерской? – решаю, что не стоит больше себя изводить, надо вытащить из него максимум информации, если она у него есть.

– Кого? – смотрит внимательно, с прищуром, – А, той художницы? Тебе зачем? – сверлит взглядом. Я молчу. Нога продолжает отбивать такт, еще и пальцами на руках начинаю щелкать. – Макс, надеюсь ты не спал с ней? – поднимаю на него удивленный взгляд – Спал. Блядь, тебе что баб мало, почему надо было трахать именно ее. – пододвигает стул и садиться напротив меня.

– Послушай, уж не знаю, как так получилось, обаятельный ты наш, что она тебе дала, но оставь это в прошлом. И молись, чтобы муж не о чем не узнал.

Шум в ушах и темнеет в глазах. Муж?! Охренеть, то есть все это время она ему изменяла со мной. А я ходил в любовниках. Кладу локти на колени, кладу голову на ладони. Ну это объясняет ее порой странное поведение, которое я никак не мог понять. А тут все встало на свои места.

– Эй, Макс, – тормошит меня за плечо Володя, – Приди в себя. Я так понимаю про мужа ты впервые слышишь?..

– А кто такой этот ее муж, блядь? – начинаю уже сильно злиться от собственной глупости и сложившейся ситуации, в которой понятия не имею, что делать. Не хочу отпускать Елену, но о ее жизни тоже ничего не знаю.

– Погугли. Ты, в следующий раз, когда соберешься трахать бабу тридцать плюс, хоть поинтересуйся сколько у нее мужиков в данный момент, чтобы понимать конкуренцию. Соберись, Ржевский и иди на репетицию.

Сижу охреневший от информации, которую не ожидал услышать совершенно, даже не предполагал. Муж. Охренеть. Володя ушел, есть еще пара минут, беру телефон забиваю «Елена Белозерская муж…». Сведений выплывает масса:

«Михаил Белозерский самый перспективный застройщик Москвы и области…»,

«…самый молодой инвестор в области строительства…»,

«…как добиться успеха по мнению Михаила Белозерского…»,

«…один из богатейших людей современной Москвы…». Фотки еще есть, высокий мужик с темными волосами, да он практически шкаф, метра два ростом, точно. Рядом с ним Елена, маленькая, хрупкая такая.

Закрываю поисковик. Тру глаза указательным и большим пальцем, да уж, провожу рукой по волосам. Надо на репетицию и отыграть концерт, необходимо переварить все, что теперь знаю и понять, как действовать дальше.

Выступление прошло отлично, публика подпевала, визжала и аплодировала. Я без сил сижу в гримерке, собираю себя в одно целое, видимо сказывается весь накопившийся негатив за неделю. И вишенкой на торте неизвестности- я оказался любовником. Мне надо с ней поговорить, выяснить все. Услышать ее версию того, что было между нами. Хватаю ключи и курку, прощаюсь по пути с ребятами из группы. Почти уже вышел на улицу, слышу продюсер окликает меня.

– Макс! – Поворачиваюсь, он идет ко мне. Смотрит на меня сочувствующим взглядом, на хрен мне сочувствие, злюсь. – Макс, не наделай глупостей сгоряча. Он тебе карьеру разрушит.

– Спасибо за беспокойство, – хлопаю по плечу и кратко улыбаюсь, разворачиваюсь, направляясь в сторону машины.

Спустя пол часа стою возле двери галереи Елены. Не знаю, чего больше боюсь того, что она откроет дверь или того, что не откроет, снова. Звоню, слышу шаги, сердце отбивает чечетку, щелкает замок, дверь распахивается и на пороге стоит она, моя женщина. Елена смотрит на меня секунду, потом глаза становятся огромными и в них я вижу страх, не поддельный. Она невероятно чего-то испугалась. Слышу мужской баритон.

– Лена, кто там? – смотрю ей за спину, к нам направляется двухметровый огромный мужик, судя по тому, что я видел в интернете, это – ее муж. Перевожу взгляд снова на нее- испугана еще больше, чем, когда открыла дверь. Одними губами шепчет «молчи, умоляю» и глаза преисполнены отчаяния, сама вся сжалась в комок. Он подходит к нам, руки в карманах брюк, рукава рубашки закатаны, галстук расслаблен.

Стою как вкопанный, не могу пошевелится, растерян. Надо брать свои чувства под контроль, иначе натворю дел, потом не разгребем вдвоем лопатой. Перевожу взгляд на Белозерского.

-Извините, видимо ошибся дверью, – прочищаю горло, говорю, что первое пришло в голову, как можно увереннее.

– Ничего, бывает, – Елена делано улыбается, ни капли искренности в улыбке, скорее облегчение. Я делаю шаг назад, а она закрывает дверь. Все. Занавес. Вот и поговорили, все как хотел. Надо мысли свои во вселенную формулировать четче. Медленно иду в сторону лифта, но почему-то сворачиваю в маленький коридор и решаю немного подождать, когда они выйдут. Через несколько минут слышу шаги, стою прижавшись к стене, кажется перестал дышать. Шпион, мать твою. Проходят мимо меня, Елена держит мужа за руку, пальцы переплетены, он что-то ей шепчет на ухо, она громко смеется и закидывает голову назад. Останавливаются возле лифта, Белозерский прижимает ее к стене, крепко обхватывает талию и целует, она обхватывает его шею, как недавно обнимала меня. Черт, я стою с открытым ртом в оцепенении уже посреди коридора. Приехал лифт, и они наконец то отцепились друг от друга. Вдруг она смотрит мужу за спину и цепляет мой остекленевший взгляд, смотрит совершенно безразлично, уголок ее губ дергается в искривленной улыбке, и они заходят в лифт. А я стою совершенно обалделый от произошедшей сцены. Не могу понять, как все воспринимать.

Домой вернулся в подавленном состоянии. Мое сердце вдребезги разбито, но почему-то все еще требует объяснений. Елена была такая искренняя, живая и настоящая, не могу поверить в то, что она оказалась такой лицемеркой. Так невозможно играть в чувства.

Елена.

Думаю, надо закрасить золотой линией глаза, будет выглядеть очень эффектно. Работаю над заказом, размышляю как улучшить и добавить индивидуальности. Слышу звонок в дверь. Не очень хочу открывать, в последнее время проходной двор, а не закрытая галерея. Весь творческий настрой сбивают. Муза обидеться и больше меня посещать не будет. Трезвонят так, что в ушах уже гул. Кидаю кисть и палитру на стол, иду к двери, это надо прекратить, так не могу сосредоточится, я даже работаю в тишине, все равно отключаю слух и процесс полностью поглощает меня. Стою на пороге, ошеломленная посетителем. После произошедшего не ожидала его увидеть.

– Проходи, – отступаю на шаг, давая возможность пройти в помещение. Ржевский проходит к дивану и садится. Закрываю дверь. Смотрю на него, как всегда слишком хорош, слишком красив. В джинсах, белой футболке и пахнет теплой ванилью. Сажусь на другом конце дивана, вдыхаю его запах, даже когда он так далеко, возможно уловить нотки мяты и ледяной воды. Максим положил одну руку на подлокотник дивана, другая на диване вдоль бедра, ноги раздвинуты, ступня постукивает о пол. Нервничает. Я повторила его позу, только положила ногу на ногу и набралась наглости посмотреть ему в глаза. Его голубые глаза источают огонь, он зол. Смотрим друг другу в глаза и молчим так несколько минут. Наконец он не выдерживает.

– Долго будешь молчать? – прожигает взглядом во мне дыру.

– Что ты хочешь знать? – стараюсь сохранять равнодушие, надев маску безразличия.

– Все!? Мать твою, все!? – срывается на крик, встает и начинает ходить вдоль окна. Понимаю, заслужила. Надеялась, после того, как он увидел меня с мужем возненавидит, вычеркнет из своей жизни и со временем забудет. Но нет, пришел выяснять отношения, а я очень хотела этого избежать, пусть и таким жестоким способом. Опустила голову на руки, которые теперь держу вместе и ломаю пальцы. В горле пересохло. Иногда приходится молчать, просто, потому что никакие слова не могут описать то, что внутри.