– Ты понравилась ему, Кристина. Действительно понравилась.

– Да, и поэтому он подослал ко мне тебя вместо того, чтобы прийти самому? Это какой-то бред!

– Я же говорил… То есть Джон же говорил тебе, что обстоятельства…

– Обстоятельства сильнее, да-да. Внезапно свалившиеся из ниоткуда обстоятельства.

– Если бы ты только знала, насколько всё сложно. – Парень вздохнул. – Присядем?

Они сели на лавочку.

– Где он? Почему не пришёл сам? – спросила Кристина.

– Он сейчас… далеко… Да нет, на самом деле он рядом, просто он… Чёрт, это так сложно.

– Он далеко, но рядом. И я должна слушать этот бред?

– Послушай, Кристина. Твоё задание: выслушать меня. Кивни, если поняла.

«Кивни, если поняла». Эти слова резанули Кристину, как ножом. Ведь именно их неоднократно произносил Джон.

– Я знаю, что он стал твоим первым мужчиной…

– Вот козёл! – воскликнула Кристина и подскочила с места.

– Сядь, – резко бросил парень, и Кристина села.

– Ну? Что ещё он рассказал тебе? – спросила она.

И парень начал рассказывать ей её же историю знакомства с Джоном. Всю. До мельчайших подробностей. Он знал, с каких слов началось это самое знакомство, знал про лифчик в мусорном ведре и про «она моя женщина», про ошейник, про то, как Кристина стояла на коленях перед Джоном, впиваясь ногтями ему в ягодицы. Он перечислил все позы, в которых они занимались сексом и чуть ли не слово в слово пересказал их разговоры.

Кристине было неловко и неприятно всё это слушать, её злило, что Джон поделился с кем-то их тайнами, да ещё и во всех подробностях.

– Ну? Что ты об этом думаешь? – спросил парень.

– Я думаю, что вы оба – конченые уроды. Передай Джону…

– Замолчи и посмотри мне в глаза.

Кристина смотрела.

– Ты видишь?

Она как будто видела.

– Видишь?

Да, это были знакомые глаза. До боли знакомые глаза.

– Кивни, если видишь.

Это были глаза Джона. В нерешительности она кивнула.

– Ты его брат?

– Это я, Кристина, – ответил парень и взял её за руку. Она дёрнулась, но он держал крепко. – Это я, Кристина. Только я. Всегда.

Кристина вырвалась и отбежала на несколько метров.

– Не подходи ко мне! – крикнула она. – Если подойдёшь, я вызову полицию!

– Ты не понимаешь…

Эти глаза. Эти жесты. Эти фразы.

– Передай ему, что теперь уже я не хочу его видеть. Обстоятельства сильнее меня! И пусть больше не подсылает ко мне всяких психов. ПОШЛИ ВЫ ОБА!

Она развернулась и убежала. Слёзы подступили совсем близко, но остались внутри. Как и всегда.

Она почувствовала на себе чей-то взгляд и быстро осмотрела вагон метро. Мужчина в дорогом чёрном пиджаке и с тяжёлыми часами на запястье. Он выглядел несуразно в вагоне метро, как бриллиант в унитазе. Такого ожидаешь увидеть за рулём какого-нибудь Бентли, а не держащимся за обшарпанный поручень в стареньком вагоне.

Кристина привыкла, что на неё пялятся. Но этот мужчина смотрел по-особенному. Что-то такое было в его взгляде…

Поезд остановился. Мужчина вышел, но продолжал смотреть на неё через окно. И когда поезд тронулся, его губы зашевелились.

Она не могла его слышать, но знала, что он сказал. Потому что глаза… глаза были те самые. И слова тоже именно те.

– Я. Только я. Всегда.

Кристина обещала Джону, что никогда и ни при каких обстоятельствах не появится в его клубе. Потому что, как он выразился в тот раз, «это мой клуб и не мой одновременно».

Но после случая в метро она больше не могла оставаться верной ему и своему слову. Да, было похоже, что он не прочь поиграть с чувствами других людей… а конкретно с её чувствами, и ей нужно было разобраться с этим.

Она пришла в клуб и потребовала встречи с директором.

– Мне нужен чёртов Джон! – выкрикнула она в лицо здоровенному охраннику. – Сейчас же!

– По поводу? – спросил охранник.

– Не твоё собачье дело! Быстро пропустил меня, – сказала Кристина и оттолкнула его. Она была высокой, сильной и властной. И, наверное, что-то такое промелькнуло в её взгляде, что охранник поднял руки ладонями вперёд, как бы признавая своё поражение и пропуская её.

Был ранний вечер четверга, в клубе было пусто и тихо, лишь стук её высоких каблуков раздавался эхом в огромном помещении.

Кристина хотела пинком выбить дверь его кабинета, но оказавшись перед ней, замерла в нерешительности. Весь её гнев тут же растворился. Она подняла руку и робко постучала.

– Войдите, – раздался этот знакомый властный голос.

Она вошла. Джон сидел за огромный дубовым столом и смотрел на неё вопросительно.

– Чем могу помочь? – спросил он.

Кристина замерла посреди кабинета, в котором несколько недель назад стала его рабыней, надев приготовленный ошейник. Он смотрел на неё безучастно, как будто не узнавал, лишь с лёгким недоумением.

– Это я. Кристина, – сказала она.

– А, по поводу работы администратором? Разве не Катя?

– Ты издеваешься? – закричала Кристина.

– Евгений Александрович, всё в порядке? – Это охранник. Пришёл на помощь

– Слушай, ты, Александрович! – начала Кристина, не совсем понимая, что хочет сказать, но Джон поднял вверх указательный палец и она мгновенно замолкла.

– Кто эта женщина? – спросил Джон у охранника.

– Хрен её знает, наорала на меня, потребовала встречи.

– И ты её пропустил, потому что…

– Кажется, это ваша знакомая. Я как будто видел вас вместе пару недель назад.

– Меня с ней? С какой стати?

– Джон! – вскрикнула Кристина. – Это же я… только я…

Последнее слово она не сказала. Глаза. С его глазами было что-то не так. Они должны были быть ярко-ярко-голубыми, как летнее небо.

«Это мой клуб и не мой одновременно», – сказал Джон в их первую и последнюю ночь.

«Это сложно объяснить. Ты не поверишь», – добавил он.

«Ты никогда, никогда и ни при каких обстоятельствах не придёшь в клуб и не заговоришь со мной. Кивни, если поняла», – приказал он ей.

«А в полночь ты превратишься в тыкву?» – спросила она, но он не засмеялся.

«Это я», – сказал ушастый коротышка, перегородивший ей дорогу, когда она опаздывала на работу. Он знал их историю знакомства слово в слово. И у него были его глаза. Его небесно-голубые.

А с лица этого Джона на неё смотрели совершенно непонимающие карие.

– Какого цвета у него глаза? – спросила Кристина у охранника. – КАКОГО ЦВЕТА ГЛАЗА?

– Ну, так карие, сама не видишь, что ли?

– А вчера какими были?

– Эээ… Ну, наверно, такими же.

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – спросил Джон.

– Извините, – выпалила Кристина и выбежала за дверь.

Следующие три дня она, словно сумасшедшая, всматривалась в глаза всех прохожих мужчин. Она пялилась на людей в метро, она впивалась взглядом в зрачки коллег, она останавливалась возле незнакомцев и разглядывала их лица.

От неё шарахались, но ей было плевать. Она одновременно хотела и не хотела увидеть те самые глаза… на лице другого человека.

Это произошло на четвёртый день после похода в клуб. Она вышла из подъезда и тут же налетела на седого пузатого старикана, который тёрся у дверей.

– Извините, – буркнула она и уже пошла прочь, но по телу прошёл лёгкий холодок.

«Нет, нет, нет! Не может быть», – подумала она. Но глаза. На мгновение она успела скреститься со старикашкой взглядом и увидела его глаза.

Кристина резко повернулась. Он был ей примерно по подбородок, старый, скрюченный и жалкий, но глаза были ясными-ясными.

– Нет, – сказала Кристина.

– Да, – ответил старикашка. – Кивни, если всё поняла.

– Девушка, вашему папе собутыльник не нужен? – спросил хриплый голос.

– Это ты? – спросила Кристина, поворачиваясь в сторону голоса. И впервые вместо него… любого него, каким бы он ни был сегодня… увидела… её.