– Ох, – качнул головой второй анбушник, – Да что ж там за пленник такой, а? Каждый час проверяют. Не знаешь, случайно?

Усаги покачал головой:

– Мне запретили разглашать эту информацию.

– У меня есть некоторые подозрения, – сказал первый. – Но ты же наверняка их не подтвердишь... Ну и ладно. Такое впечатление, что боятся, будто этот парень может сбежать. Кстати, буквально десять минут назад приходили медики, чтобы подлечить его, а то он, говорят, с такими ранениями, что и подохнуть может. Они, кстати, ещё там.

– Прошлому пленнику удалось сбежать, – резонно заметил Усаги. – Потому в проверках нет ничего особенного. А ирьёнины – это хорошо. Он не должен умереть раньше времени.

– Ну, не знаю, – не согласился первый охранник. – Если он настолько опасен, то, может, кончить его – и дело с концом? А то вдруг сбежит ещё.

– Сбежит, скажешь тоже. Да там, небось, фуин столько напихано, что даже биджу удержат, – подхватил второй. – Плюс – приходили устанавливать камеры наблюдения. Похоже, там держат кого-то уровня Саннинов.

– Ну так что, мы ещё долго языками чесать будем? – проворчал Усаги, стараясь показать раздражение. У него хорошо получалось имитировать нужные эмоции. Возможно, если бы его судьба сложилась иначе, он мог бы стать отличным актёром. – Я устал, как собака, хочу выполнить приказ Сандайме, доложить и идти на боковую. Уже вторые сутки без сна.

– Ладно-ладно, – поднял руки охранник. – Не кипятись, мы, знаешь ли, тоже о полноценном отдыхе можем только мечтать. У меня вон брат в экзамене на чунина участвует, так я весь испереживался. Лучше бы позволили патрулировать Лес Смерти, а то... ай! Ты чего, Воробей? – воскликнул он, потирая ушибленную голову.

– Канарейка, пожалуйста, захлопнись. Человек ждёт, а ты тут о своём брате распинаешься, – недовольно пробубнил Воробей. – Ещё и Хокаге ожидать заставляешь. Совсем с дуба рухнул.

– Не... – протянул Канарейка. – С дуба рухнул Кот, когда подглядывал за куноичи из...

Его излияния опять прервал удар кулака, теперь в бок.

– Всё-всё. Я понял. Где же этот чёртов журнал для посещений...

Вскоре все необходимые формальности были соблюдены, журнал заполнен. Усаги шёл по узким и мрачным коридорам подземелья, что освещались редкими мигающими лампами. Его сопровождал один из привратников – Канарейка. Он что-то болтал о Сове и Коте – оперативниках, что провалили одно из заданий по слежке и получили строгий выговор от Хирузена. Усаги его слушал вполуха.

Изредка им встречались посты шиноби, что при приближении прятали карты и пытались казаться бдительными, несмотря на общую сонливость. Однако, увидев, кто идёт, дежурные тут же расслаблялись и возвращались к своим делам.

– Всё, мне дальше нельзя, – горестно вздохнул Канарейка, когда они спустились на два подземных уровня. – Может, намекнёшь мне, кто там, а? – шёпотом добавил он.

– Запрещено, – отозвался Усаги и твёрдым шагом направился к тяжёлой кованной двери в конце мрачного коридора.

Канарейка повздыхал, да и отправился обратно наверх. Усаги на некоторое время замер прямо перед дверью, пытаясь успокоить мечущиеся мысли. Корневик взял с собой фуин-свиток с плащом Акацуки, чтобы в случае чего можно было отвлечь подозрения от Корня. Он попытался просканировать комнату, где держали Орочимару, однако та была полностью закрыта от внешнего сканирования.

Данзо-сама не даёт невыполнимых заданий, если он что-то поручает, значит, это реально выполнить. И если ему придётся умереть в процессе – так тому и быть. Он с радостью отдаст жизнь за Коноху.

Замков или засовов никаких не было. Он толкнул дверь – и та со скрипом поддалась.

Войдя в тёмный просторный зал, освещённый зеленоватым светом потолочных ламп, он обнаружил, помимо ослабленного и парализованного Орочимару, одного АНБУ и двух ирьёнинов из госпиталя: старика в очках и девчушку лет восемнадцати на вид. Они что-то вкалывали пациенту и снимали швы. При этом чакрой они не пользовались, видимо, из-за подавляющих фуин и выкачивающих чакру цепей на саннине.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил анбушник.

Усаги не ответил. Он осмотрел комнату пристальным взглядом на наличие ловушек, однако ничего не нашёл. Под потолком он заметил небольшую видеокамеру. Впрочем, в коридорах они также были.

Первый сенбон полетел точнёхонько в объектив камеры. Второй с ускорением при помощи чакры ветра полетел в сердце анбушника, но тому удалось увернуться... на это и был расчёт. Шуншин – и кунай воткнулся между пятым и шестым шейными позвонками. АНБУ захрипел. Корневик вытащил кунай из шеи и точным движением вбил его в лоб, прямо через маску.

Не успело тело оперативника завалиться на пол, как два сенбона, усиленные чакрой Фуутона, попали в головы ирьёнинам.

– Дерьмовая у вас охрана, Орочимару-сан, – протянул Усаги, подходя ближе. Тела медиков распластались по полу.

– Ку-ку-ку, что-то он не особо торопился, – тихо прохрипел Змеиный Саннин. – У тебя мало времени, мальчик, поспеши.

Корневик, подойдя к Саннину, принялся снимать подавляющие печати. Орочимару с каждой снятой фуин, казалось, становился на йоту сильнее, дыхание выровнялось, а тёмные круги под глазами стали сходить. Тем не менее, когда Усаги закончил, цепи начали поглощать чакру ещё активнее.

Корневик попробовал снять цепи, что пронзали тело нукенина, однако Орочимару зашипел от боли, а сам корневик почувствовал отток уже своей чакры. Осознав, что так просто освободить Саннина не выйдет, он осмотрел крепления цепей, что были вбиты в нижнюю часть задней стены. Вокруг болтов прямо в камне были вырезаны какие-то символы, однако Усаги плохо разбирался в фуин.

Достав кунай, он напитал его чакрой ветра и с силой обрушил на железный крюк.

Дзынь!

Кунай отскочил от стены, будто та была сделана из укреплённой стали. Фуин-символы засветились. Усаги тут же отпрыгнул назад. Он бросил взгляд на выход, но тот окутала пурпурная плёнка неизвестного барьера.

Сохранив самообладание, он хотел было броситься выдёргивать цепи прямо из тела нукенина, однако из пола стал вырастать силуэт землянистого цвета. Вскоре силуэт приобрел знакомые черты низенького старца в белом хаори и алой шляпе Хокаге.

– Биджев старик, – прошипел Орочимару. – Ты это всё подстроил. Это ловушка.

Усталый взгляд Хирузена упал на Орочимару.

– Я не люблю, когда меня обводят вокруг пальца, – сказал он. – Пропажу жреца я ещё мог пустить на самотёк, но неужели ты думал, что я повторю свою ошибку дважды, мой ученик? Ты очень важен для меня, особенно мне важны сведения, что покоятся в твоей голове. Потому уйти тебе я не дам.

– Старый хитрец, – сказал Орочимару. – Маразм тебя ещё не одолел. Но не празднуй победу раньше времени. Это не конец.