В рамках периода с 100 г. до н. э. до 200 г.н. э. выделяются два стратегических этапа. Первый этап, который Люттвак называет этапом «гегемонистской империи» (примерно то же самое, что и мои «империи доминирования»), продолжался вплоть до 100 г.н. э. На этом этапе (рис. 9.1) не существовало отчетливых внешних пределов империи, а также никаких пограничных укреплений. Ударная сила легионов была больше консолидированной силы государства (как можно было ожидать исходя из работы Латтимора). Более целесообразным было использование государства-клиента для влияния и изъятия трофеев у внешних регионов. Это было легче в восточных частях империи, где цивилизованные государства частично контролировали их собственные территории, и более проблематично в Европе, не имевшей государств, где мир требовал присутствия римских легионов.
На первом этапе большинство легионов не были размещены на границах. Их функцией было поддержание внутреннего порядка. Покорение зоны непосредственного контроля легионерами достигалось прокладыванием пути через вражеские территории и захватом самых густонаселенных центров и политических столиц. Следующим шагом было распространение этого проникновения без потери военных преимуществ легионов: концентрированной, дисциплинированной боевой мощи 5 тыс. человек плюс вспомогательных войск. Некоторый разброс гарнизонов уничтожил бы эти преимущества. Решением стал походный лагерь. Легион продолжал свое продвижение, но медленным и методичным образом, возводя собственные укрепления и создавая собственные коммуникационные маршруты. Реформы Мария законодательно закрепили эту стратегию, превратив тяжелую пехоту в двойственную боевую и гражданско-инженерную единицу.
Это отчетливо продемонстрировано на картинах и в описаниях солдат легионов. Еврейский историк Иосиф Флавий дает прекрасное описание глазами очевидца организации римских солдат: он превозносит их сплоченность, дисциплину, ежедневные тренировки, методы строительства лагеря и даже их коллективные традиции приема пищи. Затем он описывает их военные чины и обмундирование: «Отборная часть пехоты, окружающая особу полководца, носит копья и круглые щиты; остальная часть пехоты — пики, продолговатые щиты, пилы, корзины, лопаты и топоры и, кроме того, ремни, серпы, цепи и на три дня провизии; таким образом, пешие солдаты носят почти столько же тяжести, сколько вьючные животные» (Josephus 1854: book III, chap. V, 5).
РИС. 9.1. Первый этап Римской империи: империя доминирования (после Luttwak 1976)
Этот разнородный ассортимент был перевязан вокруг длинного шеста, который несли как пику, который разработали снабженцы Мария. Только копье и щит были боевым снаряжением. Все остальное было «логистическими орудиями», разработанными для распространения инфраструктуры римского правления. Большинство орудий использовались для строительства укреплений и коммуникационных путей: корзина предназначалась для земляных работ, кожаный ремень — для того, чтобы двигать дерн, киркомотыга с двумя разными наконечниками — для лесоповала и рытья котлованов. Все прочие орудия были для пополнения запасов: серп — для среза зерновых, пила — для деревянного оборудования и дров (более подробно см. Watson 1969: 63; Webster 1979: 130-131) — Это заметно отличалось от снаряжения солдат большинства империй или городов-государств, которые имели при себе только военное снаряжение. Римляне были первыми, кто правил через армию не только с помощью террора, но и с помощью гражданско-инженерных проектов. Солдаты не полагались на чрезвычайно большие вещевые обозы, как не требовали они барщинного труда местных жителей для строительства дорог. Необходимость вступления в сложные отношения с теми, кто контролировал местные продовольственные излишки, была сокращена. Она зависела от монетарной экономики, доступной лишь немногим из ранних империй. Учитывая это, легион мог двигаться медленно, как независимая единица, по всем территориям, которые обладали сельскохозяйственными излишками (как мы убедились, ими обладали практически все территории империи), укрепляя их правление и тыл по мере продвижения легионов.
Снаряжение, обвязанное вокруг шеста Мария, было последним вкладом железного века в экстенсивное правление. Легионы сооружали дороги, каналы и стены по мере продвижения, и однажды построенные коммуникационные пути увеличивали скорость их движения. Как только провинция была пройдена, налоги и воинские повинности союзников, а затем и легионеров были рутинизированы, следствием чего стали крупные восстания местного населения, которые подавлялись с максимальной жестокостью. Впоследствии военное давление ослаблялось и римское политическое правление было институционализировано. Новые коммуникационные маршруты и государственное регулирование экономики могли генерировать экономический рост. Это было не реальное государственное регулирование экономики в современном смысле, а военное регулирование экономики — легионерская экономика.
Как только внутренний порядок восстанавливался и воцарялся мир, большая часть легионов высвобождалась для дальнейшей заграничной экспансии. Однако возможности для нее были небезграничными. Римские легионы были эффективны в высокоинтенсивных боевых действиях против оседлых и сконцентрированных народов. Как только они сталкивались с кочевыми народами на слабо заселенных территориях, их преимущества, способность и желание завоевывать уменьшались. Они были практически бесполезны в попытке проникнуть на юг через Сахару, на севере германские леса, которые не были непроходимыми, создавали много трудностей для военной организации. Римляне умерили свои амбиции после битвы в Тевтобургском лесу в 9 г. н. э., когда Квинтилия Вара с тремя легионами застигли врасплох и разбили германцы, возглавляемые бывшим союзным командиром Германом. С тех пор угроза со стороны полуварваров всегда ощущалась на северных границах.
На востоке лежало другое препятствие: единственным крупным цивилизованным государством, оставшимся на границах Рима, была Парфия, покоренная эллинистической персидской династией Селевкидов около 240 г. до н. э. В силу использования государств-клиентов на востоке римские солдаты были плохо обучены, кроме того, как и во всех римских армиях, ощущался недостаток в кавалерии, которая была необходима в восточных пустынях. Красс был плохо подготовлен к войне с парфянами в рамках его кампании 53 г. до н. э., поэтому его и семь легионов римляне уничтожили в битве при Каррах на севере Сирии.
рис. 9.2. Второй этап Римской империи: территориальная империя (после Luttwak 1976)
Парфяне сочетали тяжелую кавалерию с конными лучниками: кавалерия зажала римлян в узком месте, а лучники расстреляли остальных. Римляне могли отыграться за это поражение, когда были защищены кавалерией и стрелками. Но парфяне впоследствии не осуществляли никакой экспансии и поэтому не были угрозой. Чтобы завоевать их, требовались серьезные усилия, которых не последовало.
По мере умиротворения завоеванных территорий легионы больше требовались на границах империи. Рим двигался ко второму этапу — территориальной империи, представленной на рис. 9.2. На этом этапе основная угроза исходила от иностранцев, предпринимавших набеги на мирные провинции. Их было невозможно полностью искоренить из-за отсутствия у них собственных поселений, поэтому сдерживание было единственной стратегией. К сожалению, это требовало наличия солдат по всему периметру. Пограничные укрепления могли способствовать сокращению затрат на содержание солдат. Целью строительства укреплений было не только сдерживание варваров по ту сторону стен, но и улучшение коммуникации и принуждение захватчиков к концентрации в момент их входа и выхода, благодаря чему их было легче отрезать на обратном пути (поэтому строительство больших рвов внутри., чем снаружи Адрианова вала[79] кажется странным лишь на первый взгляд). Сохранение легионерской экономики требовало огромных и постоянных затрат и рабочей силы. Римский милитаризм вполне мог пережить изменение стратегии.
