УДОБСТВА ЖИЗНИ

Очень мы привыкли к удобствам. Стемнеет — щёлк выключателем: светло! Обед сварить — зажигай газ. Печка — и та из дома ушла. Зимой батареи комнату согревают. Раньше на домашнюю работу много труда уходило: дрова привези, напили, наколи, высуши; воду надо было таскать вёдрами; печь топить спозаранок… Но ведь и теперь удобства наши добываются большим, а иногда и отважным трудом. Вот только вспоминаем мы об этом редко.

Ну, а сам я после одного случая стал памятлив. В ту холодную зиму, когда птиц спасали, море было очень сердитым. Корабли от бурь в портах укрывались, морским же газовщикам от волн и ветра негде было спрятаться.

В наши дни есть и такая удивительная профессия — добытчик газа со дна морского.

Стоят в море железные острова. Как в сказке. На этих островах живут и работают буровики. Бурят морское дно, чтоб добыть для наших городов и сёл голубое топливо — газ.

Сигнал бедствия «SOS» — «спасите наши души» — пришёл с железных островов в час ночи.

И сразу же связь оборвалась.

Ветер ураганный. Дождь, туман. Погода самая что ни на есть нелётная. Но в море люди, им нужна помощь, они ждут, они надеются.

Начальник отряда вертолётчиков знал, как опасен полёт в такую непогоду, но нужно было рисковать.

В воздух поднялась наша машина.

Больше всего я боялся увидеть на месте железных островов — пустынное море. Но нет, вышки стояли!

Подлетел ближе и вижу — рано радовался.

Площадки, где размещались дома буровиков, — под водой. Люди на вышках сидят, кто где. И это на ледяном ветру. Опустил я продукты на верхние площадки и улетел за одеждой. Подойти к вышкам и снять людей было невозможно, ветер разбил бы вертолёт о железо.

Три раза летал я в тот день в кипящее от волн море. Тёплую одежду привёз, еду, воду, лекарства. Снимать людей начали на следующие сутки, когда ветер утих.

Вот уж где приходилось быть точным.

Зависали возле верхней площадки, и морские буровики над грозной, гремящей пропастью переходили в наш уютный МИ-8…

Когда зажигаю плиту, нет-нет да и встанет перед глазами: вертолёт, белое от пены море и люди на вышке воробушками.

А как всё просто! Чиркнул спичкой, повернул кран — и горит, шумит весёлое голубое пламя.

ОБЫЧНЫЙ РЕЙС

Иной-то раз обычный рейс на всю жизнь в памяти остаётся. Однажды вёз пассажиров. Только поднялись — крик. Такой крик, что мотора не слышу.

Второй пилот выскочил в салон и видит: пассажирка глаза зажмурила, уши заткнула и визжит что есть мочи.

Под такую вот сирену прилетели на промежуточный аэродром.

Сели — и пассажирка смолкла.

— Может, вам лучше здесь сойти? — спрашиваю.

— Нет, — говорит, — я по делам лечу. По срочным.

— Тогда возьмите себя в руки.

— Я бы взяла, — отвечает, — но ничего не получается. Страшно!

И тут меня осенило.

Вёз я для детского сада целый ящик воздушных шариков.

— Вот, — говорю, — надувайте. Очень помогает от нервов.

Поднялись в воздух — молчит. Летим — молчит. В тишине до места долетели. Смотрю — в салоне, как в цирке: у каждого пассажира по шарику, а у нашей пассажирки целая связка.

ДОБРАЯ МАШИНА

Вызывает меня командир отряда и говорит:

— Получили мы приказ направить вертолёт с опытным экипажем в помощь тюменским нефтяникам. Иван Васильевич! Север — для вас дом родной, и опыта вам тоже не занимать. Согласны?

Кто хоть раз был на Севере, новой встрече всегда рад. Прилетел я в Уренгой, стал бригады на буровые вышки возить. Одних на смену, других со смены.

Опять приходилось летать в снегопады, искать, находить, спасать.

Помню, в самом конце апреля получили мы задание: взять на борт врачей и как можно скорее доставить их в посёлок лесорубов, отрезанный от мира половодьем.

В том дальнем посёлке родился новый человек, а его маме срочно требовалась помощь врачей.

Прилетели в заданный район. В оврагах вода бушует. Лес затоплен. Снега.

Наконец разглядели внизу посёлок. Люди машут, зовут, а приземлиться негде.

Покружился я, покружился и сел на сопку, километрах в четырёх от посёлка.

Врачей двое. Я нёс лекарства. Проваливались в снег по пояс. А потом пришлось и по воде брести.

Спасли врачи маму для её маленького сына. И опять той же дорогой, через снега, по воде отправились мы к вертолёту.

Домой возвращались уже ночью. И тут перед самым аэродромом начался снегопад. Ничего не видно ни на земле, ни в небе.

Смекалка выручила.

Вылетели к реке и пошли над нею вдоль берегов. На берегу у нашего борттехника баня стояла, совсем новая. Вот по бане и определили, где наш аэродром.

Ничего, сели нормально.

В общем, не жалею, что тридцать лет вертолётчиком зовусь. Где бы ещё я столько добра людям сделал?

Без вертолёта человеку теперь никак не обойтись. Вертолёт — всё равно что ослик в горах. Надёжен, терпелив и — везёт! Хоть в гору, хоть с горы.

Нет! Я вам так скажу: вертолёт — машина добрая.