– Я уже хотел выдвигаться вам навстречу, – выдохнул он, зарываясь носом ей в волосы. Мико обхватила его за шею и позволила оторвать себя от земли. Всю дорогу она с ума сходила, не зная, удалось ли им выбраться, в порядке ли Райдэн и не совершила ли она ошибку, покинув замок Кацуми.

– Как он? – спросила Мико, когда наконец смогла заставить себя разомкнуть объятия.

Райдэн тут же помрачнел.

– Плохо, но… жить будет. – Он вздохнул и потёр глаза. – Нам бы сейчас не помешала помощь Шина.

– Акира нас к нему не подпустит. И сам Шин…

– Знаю. Меня останавливает только уверенность в том, что Акира не причинит ему вреда. И пока Шин у него, он не участвует в войне и не помогает Кацуми.

– Это не он, а Шин удерживает его возле себя, – хмыкнула Мико, проходя в дом. – Лучшей помощи от Шина и не представить. Я могу?..

– Да, он у меня. Юри ещё не успела подготовить ему отдельную спальню.

Мико зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Макото лежал на футоне Райдэна – конечно, он отдал лису свой футон. Макото дышал надсадно, хрипло, казалось, каждый вздох причинял ему невыносимую боль. На глазу лежала пропитавшаяся кровью повязка. Руки, грудь, шея – почти всё его тело покрывали розовеющие бинты. Небольшая курильница у изголовья источала аромат сливы и перебивала запахи крови и гноя.

Мико присела на татами и прикрыла обнажённое тело Макото одеялом. Он застонал от этого лёгкого прикосновения и открыл единственный оставшийся глаз.

– Мико? – едва слышно спросил он.

– Да.

Макото сглотнул и прикрыл веки. Мико встала и направилась к окну, чтобы раздвинуть сёдзи и впустить в комнату свежий воздух.

– Прости меня, – донеслось до её ушей. – Прости, если можешь. Я не должен был…

Мико обернулась. По щеке Макото текли слёзы. Он смотрел в потолок, пытаясь сморгнуть их, но они лились и лились нескончаемым ручьём.

– Я ничего не сказал ей. Я… Я слышал, что тебя поцеловал Дух. Я ошибся. Я очень ошибся.

Мико вернулась к футону и снова села на татами, подобрав под себя ноги. Она каждую ночь чувствовала страдания Макото и знала: он натерпелся достаточно. Даже больше. Но сути это не меняло.

– Ты не у меня должен просить прощения, – сказала она бесстрастно. – А у Райдэна. Он не мог оставить тебя в беде даже после того, что ты сделал, он рисковал своей жизнью, лишь бы вытащить тебя из лап Кацуми. Я была против.

Макото удивлённо заморгал, но ничего не ответил. Явно не это он рассчитывал услышать от Мико.

– Я пришла сюда только для того, чтобы предупредить, – голос Мико стал ледяным и колким, она опустила тяжёлый взгляд на кицунэ: – Если ты ещё раз пойдёшь против Райдэна, меня или кого-то из наших друзей, я лично убью тебя, Макото.

Лицо Макото вытянулось, взгляд застыл: что бы он ни увидел в глазах Мико, это действительно испугало его. Помедлив, он кивнул.

– Спасибо за предупреждение. Я клянусь тебе, больше не…

– Клятвы оставь себе. Мы оба знаем, сколь мало они сто́ят.

Дверь в комнату открылась, и в неё вошёл Ицуки со ступкой в руках. Следом показался Райдэн.

– Эй, ты как? – спросил он, а Макото быстрым движением стёр со щеки слёзы.

– Уже гораздо лучше, спасибо.

– Ицуки принёс лекарство.

Ицуки плюхнулся на татами, и Мико увидела, что ступка его полна плодов гинкго.

– Гинкго, но это же… – начала было она, но Ицуки замахал руками, складывая знаки.

– Макото полукровка, поэтому ему не страшен яд, – пояснил Райдэн, внимательно наблюдая за знаками Ицуки. – Сок гинкго избавит его от боли. А ты можешь пить его перед сном – прогонит кошмары. Ицуки… слышал, как ты кричишь… Он сделал для тебя снадобье.

Мико смутилась, но благодарно кивнула. Ицуки размял плоды в ступке и добавил сок в принесённый Юри чай. По комнате разнёсся сладкий запах мёда. Макото избегал смотреть на Райдэна, отвернувшись к окну. В комнате стало невыносимо душно, несмотря на распахнутые сёдзи. Напряжение, вина и стыд пронизывали воздух.

– Ицуки попросил набрать ещё плодов. В этих местах он отыскал только одно дерево, и оно обобрано до нитки, – сказал Райдэн. – Полетишь со мной, беглянка?

Мико с готовностью встала.

– Далеко летим?

Райдэн печально улыбнулся, но улыбка эта тут же спряталась под знакомой весёлой ухмылкой.

– Проверим, что осталось от моего дома.

Осталось не много.

Мико окинула взглядом обуглившиеся развалины. Кого бы ни привёл сюда Макото, постарались они на славу: главный дом превратился в пепелище. Не пожалели они и другие постройки вроде кухонь, конюшен и пустующих домов, где когда-то жили другие тэнгу. Сгорел и сад. Нетронутым осталось только красное дерево гинкго.

– Его всё равно пора было перестраивать, – пожал плечами Райдэн, оглядывая пожарище. – Заклинания замедляли разрушение от сырости, плесени и короедов, но дедуля наказывал перестроить дом ещё лет пятьдесят назад, а нам с мамой было не до того.

Райдэн старался выглядеть непринуждённым и расслабленным, но движения были резкими, дёргаными, он то и дело вытирал ладони о хакама и бросался колкими фразочками.

– Ладненько. – Он закатал рукава и прыгнул на обгоревшие доски, которые остались от энгавы. – Давай поглядим, вдруг уцелело что-то стоящее.

– Райдэн, – позвала Мико. – Тебе необязательно притворяться, что всё хорошо.

– Я знаю, – помедлив, отозвался он и почти без усилий сдвинул с места чёрную балку, освобождая путь. – Но мне так легче удерживать себя подальше от мысли вернуться и свернуть Макото шею.

Мико спорить не стала и забралась на обрушенную энгаву вслед за Райдэном.

– Не могу сказать, что осуждаю тебя за подобные мысли, – сказала она, присела на корточки и сдвинула в сторону остатки сёдзи, ладони тут же стали чёрными. Под сёдзи не осталось ничего, кроме прогоревшего насквозь татами. – Хотя всё ещё не понимаю, почему ты к нему так добр.

– У Макото было трудное детство. – Райдэн зарычал, пытаясь поднять другую балку, кажется когда-то поддерживающую своды крыши. Дерево подчинилось и откатилось в сторону, вспугнув облако золы.

– Возможно, это и объясняет его поступки, но не оправдывает, – пробурчала Мико, пробираясь дальше по останкам дома. – Мы чуть не погибли из-за него. А ты так легко простил его…

Райдэн резко выпрямился и обернулся. В глазах его плескалась непроглядная тьма.

– Я не простил, – холодно сказал он, а у Мико по спине пробежали мурашки от его тона. – Я дал ему возможность исправить то, что он натворил. Быть полезным. Ещё одна подобная ошибка не сойдёт ему с рук.

Что-то было в его голосе такое, что не давало сомневаться в сказанном. И Мико с некоторым удивлением вспомнила то, о чём почти успела забыть: Райдэн вовсе не добряк, он воин, тэнгу, ёкай. Он не раз убивал у неё на глазах – не сомневаясь, не задумываясь, не сожалея. Что-то подсказывало Мико: единственная причина, почему Макото всё ещё жив, в том, что Кацуми добралась до него первой. Страдания Макото, в глазах Райдэна, стали достаточным наказанием за содеянное. Прощение, если это было возможно, ему ещё предстояло заслужить.

– О, неплохо! – голос Райдэна выдернул Мико из размышлений. Тэнгу сдул золу с небольшой шкатулки и извлёк из неё тонкое воронье перо. – Не зря на Ёрумачи отдал втридорога за неё.

Райдэн сунул перо обратно в шкатулку, а ту – в сумку за спиной. Наклонился, продолжив разгребать завалы, но вдруг остановился и бросил на Мико быстрый взгляд.

– Тут… Хотару. – В руках он держал черепки, оставшиеся от урны.

Мико вскинула на него взгляд, ожидая, как от этих слов вот-вот больно кольнёт в груди, но… ничего не почувствовала. Только где-то глубоко внутри прокатилось тихое эхо сожаления оттого, что всё сложилось вот так. Она подошла к Райдэну, прикрыла глаза и дважды хлопнула в ладоши, обращаясь к Сияющей Богине. Она просила прощения у неё и Хотару за то, что не смогла присмотреть за сестрой – ни при жизни, ни после смерти. Мико обещала: как только они поставят опрокинутый мир обратно на ноги, она обязательно почтит память сестры должным образом. А пока просила родителей за ней присмотреть.