Тут ведь на самом деле такая оказия. Их электронные письма или звонки я блокировал, и меня за это никто ничего не мог предъявить. Но встреться я с самым обычным дворником этой структуры, который уведомил бы меня что меня ждут, и у меня не было бы другого выхода, кроме как явится в ближайший офис этих рэкетиров имперского масштаба. А дальше, все по романтике. Я, следователь и включенный паяльник на столе и иглы для ногтей в полу мрачной комнате. Да еще бумажки, под которыми я должен был бы подписать и признаться во всех смертных грехах, плюс перевести все свои средства на счета доблестных защитников империи.
Так что попадаться им я пока что не спешил. Не набралось еще критической массы знакомств и союзов, дабы взорвать к черту всех на своем пути и мне это сошло с рук.
Вот другое дело Иркутск. К чести Гагариных, не то, что я, а даже самый обычный дворянин из захудалого рода с пятым рангом охотника может послать этих господ далеко и надолго, и ему это сойдет с рук. Ведь все знают, что в этом городе вопросы могут задавать лишь Морозовы и Гагарины, и нету других авторитетов в этой местности, кроме них.
Более того, будь я хоть террористом имперского масштаба, который нассал в тапки императора и изнасиловал императрицу, если шпики князья Макарова попробуют со мной заговорить, то местные князья не то, что позвонят ему, а нанесут визит вежливости вместе со своими гвардиями, и тому мало не покажется. Вот такое на первый взгляд беззаконие в пристанище охотников.
И даже император не имеет претензий к сложившейся ситуации хотя, казалось бы, посылают в пешее эротическое путешествие канцелярию, которая подотчетна только ему. Но ведь та же тайная канцелярия вполне может оборзеть, и тут важно сохранить систему противовесов. Московские князья при всем показном бунтарстве в нужный момент начнут защищать интересы императора, дабы не допустить усиления Питерских князей, и наоборот.
Во все эти дебри мне пока что лезть не стоило. Важно было лишь понимать, что пока что в крупных городах страны кроме города охотников я должен вести себя как тать и не высовываться. Хорошо еще, что я смог попасть на княжеский съезд. Просто там были такие люди, что ни один агент из канцелярии не посмел бы появиться рядом с этим зданием.
А вот доехав на этот раз без эксцессов до дома, я был полон сил и готов был к бурной деятельности. Для начала, на следующий же день я поехал на охоту в зеленый осколок, и за несколько часов без труда закрыл ее, дабы Гагарин не думал, что я отлыниваю от своих обязательств.
Правда меня начал доставать своими звонками Орлов, требуя, чтобы я приступил к своей части сделки, но пока что я отложил этот момент на пару недель. Мои специалисты выливали тонны золота на то, чтобы обелить мое имя после последнего пиар удара.
Гагарин тоже не соврал, и их пиарщики на разных званых вечерах для знати всячески отрицали мою связь с Орловым. Более того, возникла версия, при котором при первой встрече я и Орлов набросились друг на друга с мечами наголо, и лишь князь смог нас успокоить и даже начал делать все, чтобы отец и сын нашли язык и даже стали хотя бы союзниками.
Само собой, старая карга не смогла остаться вдали от всего этого, и тоже задействовала свои связи для обеления моего имиджа. Так что возникший шум начинал медленно спадать. Конечно, с одной стороны, я естественно был благодарен Морозовой за помощь. Ну а с другой — а какой у них был выбор?
Им ведь нужно сбагрить на меня свою бракованную дочь (будем честны и критичны), которая загнется без моей помощи, а с другой стороны, у них со мной общий бизнес, который приносит им миллионы. Так что по любому, им не выгодно чтобы мой имидж приобрел коричневые оттенки. Так что они тоже постарались на славу.
Ну и неожиданно для меня, старый патриарх Борзовых, который почти каждый день гостил у меня дома и встречался ради посещения внучки, наверное поняв, что Настя больше не покинет мой дом, решил тоже приложить руку к этому вопросу, и начал активную пропаганду моей личности, как об очень достойном аристократе.
Как же проще было мне жить, когда сначала я был наследником дома Найак, а после — членом братства защитников. И в первом, и во втором случае, у меня за спиной стояла достаточная сила, дабы злые языки не смели обо мне болтать лишнего. А в случае же таких слухов, можно было просто игнорировать их, ведь огромная сила решала все вопросы без всякой пиар деятельности.
Помню, как-то мастер братства Защитников Багур Кровавый без зазрения совести изнасиловал жену и дочь одного короля. И что же вы думаете произошло? Во всех крупных городах того королевства, наверное, до сих пор стоят его статуи, а народ вспоминает его чуть ли не как святого, который спас их от ядовитого дракона. А то, что как человек тот был порванным гандоном, помягче о нем невозможно высказаться, никого не волновало. Потому что у него за спиной стояло братство, да и он сам имел не малую личную силу. Вот и не приходилось ему думать про слухи о себе в столице какого-то государства.
Само собой защитники беспредельничали лишь в некоторых королевствах, а в моей родной империи старались не появляться. Император имел достаточно мощи, дабы разобраться с любимы монстрами на своей территории.
Я все это к тому, что все эти танцы с бубнами вокруг слухов у праздных аристократов столиц застали меня врасплох. Я думал, что смогу своей силой создать непробиваемую репутацию, но сильно ошибся. Все это заставляло меня поторопиться с обрастанием союзников. А лучшим и кратчайшим способом для этого во все времена были браки.
С Настей все шло гладко и без препон. Хоть мне и было очень больно смотреть на ее слабость из-за энергетического паразита, но я никак не мог пока что начать действовать, до того, как она сменила бы свой род. Мое рождение — это самое явное доказательство того, что пока официальной свадьбы не было, не стоит действовать сгоряча.
Наша не побоюсь этого слова влюбленность была прекрасна. Прогулки в моем саду, поцелуи за спинами ее строгих служанок, которые бдели и хранили целомудрие своей госпожи и наверняка докладывали главе рода Борзовых о всех моих действиях, ну и шалости иногда по вечерам. Ведь проникнуть в комнату через окно своего собственного особняка было гораздо легче. Короче было тепло и уютно, а дата помолвки, как и свадьбы была уже назначена.
Совсем другая ситуация была с Кирой Морозовой. Я, как и Морозовы, относился к нашей договоренности со всей ответственностью, и хоть наша помолвка еще не состоялась, но я не мог просто дистанцироваться от девушки и не вспоминать о ней.
Так что хотя бы два раза в неделю мне приходилось выгуливать барышню в общественных местах. И если с Настей в каком-то смысле я был счастлив, то вот с Кирой все было намного сложнее. Либо девушка получила благословление от бога лицедейства, либо же ей было настолько стыдно за свои выходки, что она почти всегда была с опущенной головой и бледной во время наших встреч, даже когда мы гуляли по парку держась за руки как влюбленная парочка.
Хотелось бы мне наплевать и относиться к этому как к работе. Но это было не так. Девушка до сих пор вызывала внутри меня сильнейший резонанс. Точнее даже двойной резонанс. С одной стороны, я не мог оторвать от нее взгляд, так как, как и в первый день нашей встречи она заставляла меня зависать на пару секунд, а сердце биться на пределе возможного. С другой же стороны я просто не мог на нее смотреть после предательства, а перед глазами были кадры, на которых она целовалась с другим человеком.
Два таких сильных чувства просто разрывали меня изнутри, особенно когда Кира была со мною рядом. И если мой дисциплинированный ум заставлял сам себя забыть о ней в другое время и сконцентрироваться на текущих задачах, то в такие моменты, особенно во время близкого контакта я чуть ли не взрывался изнутри. Было больно и неприятно, но и в то же время я тянулся к этому как к наркотику. Наверное, это и зовется мазохизмом. Хорошо, что народная мудрость «клин-клином» помогало мне не впасть в глубокую депрессию, и по возвращению домой Вероника и Анастасия оттапливали мое примороженное нутро.
