– Вот, Лёха, держи, шеф отправил тебе копию видео, которое ты просил.

– Спасибо, Вадим,      с меня причитается!

– Сочтёмся. – кивнул незнакомец и они попрощались.

Алексей достал из пакета флешку и воткнул её в компьютер.

– Ну что, Александра, глянем, как ты там работаешь? Давай, иди сюда.

Ничего не понимая я прошла за стол редактора и встала рядом с ним. На флешке оказалось видео с камер наблюдения автосалона. По залу сновала моя маленькая копия, занимая всевозможные позиции и, то и дело вскидывая огромный фотоаппарат.

– Как вы достали видео? Разве такое возможно?

– Как видишь, возможно. Поддерживаю с начальником охраны взаимовыгодное сотрудничество. А как иначе? Надо же подстраховаться. – он перематывал видео вперёд и, наконец, дошёл до того места, когда мы со старшим менеджером оказались в ВИП-зале. – вот она. – Алексей указал на жёлтую машину, вокруг которой крутилась моя фигурка. – ну и чего ты вокруг неё так долго отиралась? – недовольно заворчал главред. – надо оно тебе было?

Я опять впала в панику.

– Это плохо, да? Меня теперь посадят? – спросила я гнусавым от страха голосом.

Главред окинул меня удивлённым взглядом и неожиданно захохотал. Первый раз вижу, чтобы он так искренне проявил свои эмоции. Просмеявшись, он хриплым голосом сказал:

– Тебя? За угон Бентли? Сашенька, ты переоцениваешь нашу роль в произошедшем.

– Тогда почему ты так недоволен моим вниманием к машине?

– Да нет, это я так, чтобы поворчать. Понимаешь, сам факт участия журнала в уголовном процессе неприятен. Не думаю, что будут какие-то последствия, но всё же.

– Но мы ведь журналисты, я думала, нам наоборот на руку способность оказаться в гуще событий.

– Смотря каких. Мы же не криминальная газета, мы пишем о мирной и богатой жизни города. Понимаешь разницу?

– Конечно. – кивнула я.

– Так вот. Сейчас поедешь к следователю, вот повестка для тебя, – он протянул мне небольшой серый лист бумаги и продиктовал номер кабинета, – ничего лишнего не говори. Оптимальный вариант: ничего не видела, не слышала, ни с кем, кроме персонала не общалась. Для нас это так, формальность. Фотографии мы предоставили в полном объёме. Поняла?

– Да.

– Ну всё, иди. Раньше сядешь – раньше выйдешь. – обнадёжил он меня. – и позвони мне потом, сразу как освободишься. Ясно?

– Конечно.

На негнущихся ногах я вышла из здания редакции, прошла дворами до проспекта Ленина и пошла вниз по тротуару. Не поеду на автобусе, тут до Главного Управления шагать всего три остановки. Лучше, пока иду, постараюсь успокоиться и привести мысли в порядок. «Я просто свидетель, – убеждала я сама себя. – я благонадёжный, законопослушный гражданин, я не угоняю дорогие машины, я вообще не умею ездить за рулём». Надо же было попасть в такую нелепую ситуацию. Подумать только, сама, собственными ногами иду в учреждение, где полно полицейских. Да что там, одни полицейские. Оставалось надеяться, что я не грохнусь в обморок при виде первого же служителя закона.

Высокое серое здание с узкими окнами важно расположилось на перекрёстке проспекта Ленина и улицы имени Маршала Жукова. Куда там мне? На шестой этаж, кажется. Подойдя к пропускному пункту, я представилась и показала повестку. Мне выписали и вручили временный пропуск. Путь был свободен. Я вызвала лифт и стала ждать. Собственно, пока ничего страшного не случилось. Никто не делал попыток арестовать меня за какое-нибудь страшное преступление, на меня вообще никто не обращал никакого внимания. К лифту подошли трое девушек в гражданской одежде и со стопками документов в руках. Они переговаривались между собой на служебные темы, им даже не пришло в голову взглянуть на меня. Я заметно успокоилась и подумала: «Вот значит, что это такое – смотреть своему страху в глаза».

Выйдя из лифта, я оказалась в узком коридоре, идущем по кругу, по всей его длине располагались двери кабинетов. Я нашла дверь с нужным номером и постучала.

– Войдите, – отозвался мужской голос.

– Здравствуйте, – как можно более спокойно поздоровалась я. – Александра Карабинчик из журнала, вы меня вызывали, я по поводу угона какой-то машины.

Следователь удивлённо поднял белесую бровь и посмотрел на меня сквозь толстые линзы больших круглых очков, потом прочитал что-то в бумагах, лежащих перед ним на столе, пробормотав: «Ага, точно, журнал же ещё», – он поставил галочку на листочке.

– Интересная фамилия. Проходите, Александра Августовна. Следователь Протасов. – представился он мне.

Я села на деревянный стул напротив следователя, и он начал опрос. Он спрашивал – я коротко отвечала. Он записывал мои ответы в протокол. Ничего особенного. Всё, как учил Борисов. В конце мероприятия он дал мне прочитать бланк, я подтвердила, что именно эти ответы дала следователю, заверила бланк и выпрямилась на стуле, в ожидании, что меня наконец отпустят. Протасов задумчиво смотрел на листок бумаги с моими подписями и вертел пальцами шариковую ручку. Наконец он поднял на меня глаза и сказал.

– Значит, больше ничего не помните. – это явно был не вопрос, но я отрицательно помотала головой.

Следователь снова помолчал и спросил:

– И ничего странного не заметили в тот вечер в автосалоне или выйдя из него?

– Странного? – вот как раз странное-то я там видела, но пробормотала, – нет, ничего странного.

– Ну хорошо, Александра Августовна, вот ваш пропуск, сдадите на выходе. Благодарю за содействие следствию.

– До свидания.

Вот странно, а почему же он не сказал мне, чтобы я приходила, если я что-нибудь вспомню? Какой-то не настоящий следователь. А вдруг я и вправду что-то вспомню, что мне тогда делать?

3

И я вспомнила! Не прав был Борисов, когда сказал, что отослал мои фотографии в полном объёме, совсем не прав. Я сдала пропуск, вышла на улицу, достала телефон и позвонила Сашке. Голос друга был сонный, но мне было не до извинений, изо всех сил я заорала в трубку:

– Сашка, ты корзину чистил? – на меня стали оглядываться прохожие, но мне было всё равно, я уже неслась в сторону автобусной остановки.

– И я по тебе соскучился. – невозмутимо ответил Лекс. – чё орёшь в такую рань?

– Какая рань, уже четыре часа, ты дома?

– Ну да, кажется.

– Быстро соображай, дома ты или нет, и вспоминай, чистил ли корзину? – я голосила как торговец пахлавой на сочинском пляже. Подошёл нужный автобус, и я запрыгнула на заднюю площадку.

– Саша, ради тебя я готов на многое, но сейчас я беспомощен, как рыба в унитазе. А всё потому, что не понимаю, какая корзина тебя так взволновала?

– Корзина… Комп…Там фотка… а на ней то странное, что я вспомнила, но следователю не сказала, а можно ли мне туда возвращаться, я не знаю.

– Ага, – начал соображать друг, – а следователь откуда взялся?

Совершенно забыв, что Лекс не в курсе моих последних похождений я продолжала бомбардировать его непроснувшийся мозг обрывками информации:

– Ты что, дурак что ли, конечно он из Управления.

– Ясно. А возвращаться куда тебе нельзя?

– Да к нему, в следствие, ну точнее в Главное Управление.

Видимо Сашка решил почтить минутой молчания моё почившее психическое здоровье, а заодно помянуть его стаканом воды, потому что в трубке раздался звук включившегося водопроводного крана, затем звон посуды и снова тишина. Я терпеливо ждала, когда друг вернётся ко мне, наконец он ласково спросил:

– Сашенька, а ты где сейчас?

– К тебе еду.

– Далеко ещё?

– Нет, уже проезжаю Центральный стадион, минут через десять буду.

– Я встречу на остановке. Только если приедешь раньше, никуда без меня не иди. Даже шагу с остановки не делай. Хорошо?

– Хорошо, а почему?

– Так надо, дорогая моя.

Он отключился, а я пожала плечами. Странный он какой-то, пьяный что ли? Когда автобус подъехал к остановке, Сашка уже прыгал на платформе, в летних кроссовках, домашних трениках, чёрной ветровке и без шапки. Собирался он явно наспех. Увидев меня через окно, он подошёл к открывшейся двери и протянул мне руку. На улице он взял меня под локоть, и мы пошли к его дому. В лифте он наконец заговорил: