– Морс! – заорала я, – ты что тут делаешь?

И только сейчас до меня дошло, что я не дома. Оказывается, я уснула у друга. На полу, вдоль кровати был расстелен синий надувной матрас, место ночёвки Сашки. Сдвинув кота, я встала и пошлёпала умываться. Ну и вид! Зеркало безжалостно отразило помятое лицо и всклоченные волосы, из которых Морсик умудрился свить себе гнездо, где благополучно и продрых всю ночь. Умывшись прохладной водой я, как сумела, распутала кудри, заколола их на затылке и пошла в кухню. Сашка в серых тренировочных брюках и синей майке хлопотал над сковородой, его русые волосы всё ещё были растрёпаны после сна.

– Тебе помочь? – спросила я друга.

– Лучше не надо, – с шутливой угрозой отказался друг. – знаем мы как вы готовите, госпожа бабушкин баловень.

Я хихикнула, Сашке прекрасно известны все таланты моей бабули, но, тем не менее, он постоянно подтрунивал над моей несамостоятельностью, дескать, живу с мамой и бабушкой, которые всё за меня делают. Конечно, это совершенно не так, каждый в нашей семье живёт своей маленькой самостоятельной жизнь, но так уж повернулись обстоятельства, что в силу своей увлечённости фотографией, опять же тянущейся из детства, я реже всех бываю дома.

– Кстати, о бабушке, я же вчера сказала ей, что скоро приеду, а сама осталась у тебя.

– Не страшно, что я ценю в двадцать первом веке, так это сотовую связь и интернет. Не волнуйся, я позвонил Анне Георгиевне, и сказал, что ты очень утомилась за день и уснула.

Я поморщилась.

– Представляю, что наговорила тебе бабуля.

Сашка захохотал.

– Ничего особенного, но когда я ей сказал причину твоего отсутствия, она мне выдала, – Саня прокашлялся и, смешно подражая интонации бабули, процитировал: – молодой человек, как бы я хотела думать, что вы мне лжёте, а сами собрались заниматься там совсем другими вещими.

Лекс снова рассмеялся, а я закрыло лицо руками. Ну бабуля! Ещё жалуются на молодое поколение, якобы оно дурно воспитано. Но моя бабушка порой выдаёт такие речевые крендели, что даже я впадаю в краску.

Мы позавтракали, и я стала собираться на работу. Проверила, убрала ли вчера в рюкзак карту памяти с материалами, отснятыми днём. Положила пропуск в наружный

нагрудный карман ветровки, чтобы легче было его доставать на ресепшене, потрепала по голове дремавшего на огромной кровати Маэстро, за что получила в ответ грозное шипение – не сметь тревожить сон его величества, царя всея квартиры. Сашка уже стоял в прихожей и вертел в руках ключи от машины. Он твёрдо вознамерился отвезти меня в редакцию, чему я, собственно, не собиралась сопротивляться, не было ни малейшего желания толкаться в автобусе в час пик.

Когда «девятка» невероятного баклажанного цвета остановилась у главного входа, скрипнув тормозами, я подхватила рюкзак и собралась выходить. Но Сашка задержал меня.

– Саша, я сегодня сгоняю к одному человеку, попробую договориться, чтобы он принял нас.

– Ты всё об этом?

– Конечно, я же сказал тебе вчера, не стану спокойно наблюдать, как ты уплывёшь на гребне очередной волны.

– Может и не уплыву. – после отдыха мне вчерашнее происшествие уже не казалось таким мистическим.

– Подруга, это не было ни вопросом, ни предложением, я сообщил тебе факт.

– Хорошо, там посмотрим. Я поскакала сдаваться. А ты чем займёшься?

– Созвонюсь с заказчиком, договорюсь о встрече. Дик уже подсох, можно обменивать на приятные хрустящие бумажки. – Сашка говорил о деревянном хаски, временно обитающем на его лоджии. – потом свожу Лику в ресторан, а там как пойдёт.

– Ладно, Казанова, удачи. – я чмокнула друга в щёку и побежала в сторону стеклянных дверей.

Естественно, карман куртки снова заело, и я стояла перед девушкой-администратором, бормотала «сейчас, сейчас, секундочку, у меня есть пропуск» и натянуто улыбалась. Всех сотрудников здания я ещё не знала в лицо, и конечно не ожидала, что кто-то может знать меня.

– Ты же Саша, новенький фотограф из «Пульса»? – с приветливой улыбкой спросила Жанна, имя я прочитала на бейджике, прицепленном на голубую рубашку с высоким воротом.

– Да. – удивилась я.

– Проходи, Саш, можешь не мучиться с замком. У нас тут есть фотографии сотрудников и постоянных посетителей, мы обязаны знать всех в лицо. – Жанна снова улыбнулась.

– Здорово, спасибо, Жанна!

Я поднималась в лифте и не переставала удивляться словам администратора. Надо же – знать всех в лицо, с ума сойти! Я пыталась понять, как это работает, не сидят же они по вечерам дома перед кипой наших фотографий с подписанной на обратной стороне основной информацией о данном «лице», и не учат их как экзаменационные билеты? Нелепое предположение, но лучшего я пока придумать не смогла.

Поднявшись на этаж, где разместился офис журнала «Пульс Мегаполиса» я сразу же прошла по длинному гулкому коридору к кабинету главного редактора. Когда он принимал меня на стажировку, то попросил в первое время все наработки приносить лично ему, чтобы он мог сразу оценить, подхожу ли я им как постоянный сотрудник. Атмосфера в коллективе журнала была дружеская и мне сразу же запретили «выкать» с кем бы то ни было. Европеизируемся, что тут скажешь. Хотя, надо признать, такой подход значительно облегчает работу. Я постучала в серую пластиковую дверь главреда и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет. Лёха Борисов, высокий, черноволосый с аккуратной стрижкой и тонким интеллигентным лицом, сидел с прямой осанкой перед компьютером и что-то сосредоточенно печатал, сдвинув к переносице густые тёмные брови. Он взглянул на меня и кивнул, приглашая сесть на серый стул, стоящий напротив редакторского стола.

– Принесла материалы по машинам?

– Да, вчера уже было поздно, когда я закончила, не стала даже звонить тебе.

– Хорошо, давай посмотрим. – Борисов, непревзойдённый профессионал в своём деле, говорил спокойным тихим голосом, вне зависимости от ситуации. В первое время мне казалось, что он слишком суров, но это не так, просто он относится к работе с чрезвычайной серьёзностью и старается уследить за всем и сразу. Узнавая его ближе, я поражалась, сколько всевозможных мелочей он способен одновременно держать в своей голове, при этом не проявляя ни волнения, ни паники. Совершенно уникальный человек, по моей скромной оценке.

Я протянула ему плоскую коробочку с флешкой и сложила руки у себя на коленях, скрестив пальцы и ожидая вердикта начальника. Он просматривал кадры и его высокий лоб разглаживался, время от времени он вскидывал правую бровь и слегка наклонял голову набок, что явно говорило о его удовлетворённости моей работой. Наконец он отвернулся от экрана, посмотрела на меня и постучал по столу длинными аристократическими пальцами.

– Потрясающе! – выдал он.

– Правда? – довольная, я сияла неприкрытой радостью, не в силах сдержать улыбку.

– Серьёзно. Признаюсь, твоё назначение в авто-рубрику было моим личным экспериментом. Мне хотелось посмотреть, как увидит автомобили человек, далёкий от автопрома так же, как механик далёк от продукции «Герлен».

– Но зачем, – искренне удивилась я.

– Затем, что нужно уходить от банальностей. Фотограф мужчина, хорошо разбирающийся в автомобилях в первую очередь обращает внимание на что?

– На что? – тупо повторила я.

– На важные технические характеристики конечно. На особенности кузова, на геометрию стекла и прочие нюансы. А читателю это зачем?

– Зачем? – опять пробубнила я, сбитая с толку.

– Вот именно, ни за чем. Если статью увидит мужчина-автолюбитель, ему эти подробности ни к чему, он всё это итак знает, а если не знает, то может прочитать на сайте дилера. А если фото увидит женщина, то ей и вовсе не интересно, какие диски на колёсах машины. Ей главное что?

– Что?

– Что машина офигенная и смотрится как бриллиант высочайшей огранки. Что ты с блеском и продемонстрировала своими фотками. – подвёл итог Лёха. – в общем так, по машинам у нас пока всё, я сегодня отберу нужные кадры и сам отправлю в печать.