В своем фундаментальном труде о дрожательном параличе Паркинсон описывает историю болезни всего шести пациентов, среди которых только одного он мог наблюдать до самой смерти, оказывая ему врачебную помощь. Двое из шести пациентов, с которыми он познакомился во время прогулок по улицам Лондона, обратили на себя его внимание медленной, наклоненной вперед походкой. Третьего пациента, попавшего к нему на лечение вследствие воспалительного процесса, он мог наблюдать только в течение 3-х недель. Особый интерес вызывает пациент, избавившийся в результате апоплексического удара от «тремора покоя» (дрожания). После улучшения состояния тремор снова вернулся к пациенту. Это наблюдение можно рассматривать как патофизиологическую основу для сегодняшних стереотактических (стимулирующих) концепций врачевания болезни. Да и вообще, по большому счету, это исследование Паркинсона представляет собой настоящую сокровищницу многих подробных наблюдений, сохраняющих и сегодня свою актуальность.
ОСНОВНЫЕ ПРИЗНАКИ ЗАБОЛЕВАНИЯ БЫЛИ ВПЕРВЫЕ ОПИСАНЫ ДЖЕЙМСОМ ПАРКИНСОНОМ В ЭССЕ 1817 ГОДА. С ТЕХ ПОР ЭТА БОЛЕЗНЬ АКТИВНО ИЗУЧАЕТСЯ, И НАХОДЯТСЯ ВСЕ БОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНЫЕ СПОСОБЫ УЛУЧШЕНИЯ СОСТОЯНИЯ БОЛЬНОГО.
В соответствии с заключениями Паркинсона, недуг начинался с одностороннего тремора, который в течение года появлялся и на другой стороне тела. Вскоре после этого возникала наклоненная вперед походка и, наконец, наступала общая медлительность. В течение 3–5 лет походка приобретала динамику коротких шагов, и затем, по мере развития болезни, появлялась тенденция к неустойчивости и падениям. Пациент оказывался прикованным к постели, полностью беспомощным, его голова все больше наклонялась к груди, появлялись пролежни, состояние сопровождалось высокой температурой и нарушением сознания, бредом. Однако, когнитивные (познавательные) функции не нарушались и оставались сохраненными до самой смерти, что коренным образом отличает БП, например, от болезни Альцгеймера (БА).
Естественно, как было сказано выше, очень трудно с позиции стороннего наблюдателя перечислить те страдания и ограничения, которые накладывает болезнь на когнитивные функции, связывающие больного с окружающей жизнью. И поэтому следует отметить, что, наблюдая болезнь, опираясь на всю гамму чувств, желаний и потребностей пациента, Паркинсон проявляет к больному огромное уважение. Он не опускается до примитивизма, безразличия и связанных с ними упрощений под девизом: «Ему уже все равно, ему уже ничего не поможет», что можно наблюдать и сегодня в большинстве социальных учреждений. В своем труде ученый с чувством уважения и любовью относится к этому ограниченному числу пациентов, предоставленных ему судьбой для наблюдений и теряющих на протяжении болезни, как говорят сегодня, качество жизни.
В первой части своей работы Паркинсон подробно описывает характеристики и признаки заболевания, вводя специфические медицинские термины, например, такие как, «тремор» (дрожание) или «брадикинезия» (замедленное движение). Во второй части он обсуждает возможные методы локализации дрожательного паралича. Причем, он предполагает, что причина возникновения заболевания находится в шейной части спинного мозга. Естественно, здесь можно только удивляться смелым и неожиданным мнениям, догадкам и пророчеству врача. Еще не предполагая о возможностях получения сканированных сечений мозга, обладая весьма ограниченными анатомическими и особенно патофизиологическими знаниями, Паркинсон, тем не менее, подобно детективу, пришел к выводу, который и сегодня представляется весьма существенным и является причиной многих дискуссий о различных направлениях исследований, ведущих к разгадке возникновения заболевания и его лечения.
Однако первое упоминание этой болезни как заболевания нервной системы можно найти уже в свитках тысячелетней давности индийского учения о здоровой жизни Аюрведы, в которых описываются отдельные симптомы этой болезни и возможные способы ее терапии. Работы греческого врача Галена, согласно античным рукописям II столетия н. э., позволяют на основании подробного описания также подразумевать картину этого заболевания. В записках итальянского мыслителя, исследователя природы и художника Леонардо да Винчи, можно легко угадать это же заболевание, выраженное следующим образом: «Можно видеть, как у людей, парализованных, закостеневших, стиснутых внутренним напряжением, дрожит голова вместе с конечностями, без разрешения их души, которая со всей присущей ей силой сопротивляется, однако не может воспрепятствовать этому».
Уже к концу XIX столетия известный французский врач Жан-Мартен Шарко, основатель современной неврологии, сам открывший и описавший многие болезни в этой области, будущий учитель Зигмунда Фрейда, предложил для этого недуга название Morbus Parkinson (Болезнь Паркинсона), которое в последующие годы закрепилось за ним. Впоследствии заболевание было широко и многогранно описано целым рядом выдающихся ученых, однако первая монография Паркинсона, как впоследствии оказалось, несмотря на небольшой объем, стала самой важной и значимой.
Вскоре, после Паркинсона, ученый В. Гумбольд (W. Humbold), сам страдающий болезнью дрожания, в своих рисунках и письмах очень подробно описал все стадии этого заболевания, охватывая период с 1825 по 1834 г., в течение которого он детально анализировал все более интенсивно охватывающие его страдания. Важно при этом отметить его упоминание о болезни как о вероятном процессе старения, патологические причины которого им были, однако, не названы.
Несмотря на гениальное изложение своих наблюдений о трагическом недуге, Паркинсон не мог предложить к началу XIX столетия хоть какое-нибудь действенное лечение. В соответствии с тогдашними веяниями в медицине, им было рекомендовано кровопускание и наложение нарывного пластыря на затылочную область, которые, якобы, должны были отводить гной вместе с вредной жидкостью, накапливающейся в теле. Поскольку такая терапия никакого облегчающего результата не приносила, медицина отбросила заболевание, причины происхождения которого также не были найдены, на задворки психиатрии в угоду знахарям и гипнотизерам.
2. Посторонний взгляд в извилины мозга
Поиски души
Но уже через сто лет, когда немецким врачом Альцгеймером была открыта болезнь, которая по многим симптомам на различных фазах своего развития совпадала с болезнью Паркинсона, стало ясно, что обе болезни связаны с дефектами, возникающими в головном мозге. Именно Альцгеймеру впервые удалось путем вскрытия черепных коробок бывших больных, страдающих потерей памяти, обнаружить в них отложения, величиной с рисовые зерна, которые, как он предположил, препятствовали прохождению информационных потоков, что поражало различные участки мозга, приводя их к деградации. Однако открытие Альцгеймера не соответствовало устоявшемуся мировоззрению того времени, согласно которому, корифеи тогдашней психиатрии рассматривали психические заболевания как божью кару или как последствия распущенности. Мысль о том, что видимые изменения в мозге могут быть причиной, вызывающей душевные заболевания, ими не допускалась.
В 1906 г. Альцгеймер впервые докладывал об особой форме слабоумия, которая сопровождается сморщиванием вещества головного мозга. Слушатели приняли сообщение Альцгеймера как личное оскорбление. Ни критики, ни обсуждения фактов – молчание стало ответом ученому со стороны авторитетных коллег, присутствующих на конгрессе. Между тем, врач представил интересные выводы, которые он получил за 4,5 года врачебного ухода за больной, наблюдая постепенное угасание ее жизнедеятельности, сокращение функций двигательного аппарата, дезориентацию, потерю памяти, речи, резкое ухудшение качества жизни и невозможность обслуживать саму себя. В случае БА он не наблюдал дрожания конечностей, но отмечал неуправляемость ими, потерю координации движений и постепенное угасание моторики. Но кого интересовали описания неизвестного феномена неизвестного молодого ученого, пытающегося объединить материальные частицы впервые увиденного вещества с такими абстрактными понятиями человеческой жизнедеятельности как память, сознание, мышление, что по сути представляет собой совокупное метафизическое понятие души? Действительно, исторически все было не так просто. В конце позапрошлого столетия немецкий патологоанатом Вирхов (Virchow) заставил говорить о себе, заявив, что, после вскрытия более сотни человеческих тел, он никогда и нигде не обнаружил душу и потому отрицает ее наличие.
